И сгинет все в огне - Андрей Шварц

полными ярости глазами не осталось и следа. Смотря в зеркало, я не вижу ни единого намека на Алку Челрази. Я вижу только Алайну Девинтер, и она чертовски красива.

– Все в порядке? – спрашивает Фил, чувствуя, что мое состояние изменилось. – Я сделала что-то не так?

– Нет. – Я делаю глубокий вдох, заглушая беспокойство. – Просто это прекрасно. Все это. – Я беру ее за руку и следую к двери, подальше от зеркала и этого чужого для меня отражения. – Пойдем. Отправимся на праздник.

Я беспокоилась, что буду выделяться, но это опасение развеялось спустя секунду после того, как я спустилась по лестнице и увидела, что все вокруг одеты не хуже. Фил, конечно же, присмотрела себе наряд не хуже, чем для меня: облегающее пурпурное платье с вышивкой синего цвета в виде морской пены. На Десмонде строгий южномаровийский костюм с рюшами на воротнике и высокими чулками, а также шелковое пальто со светящимися жемчужными пуговицами. На Тиш традиционный костюм Киндрали, прозрачная серебряная туника без рукавов, которая спадает с тела, как вуаль, демонстрируя все их элегантные тату. Зигмунд выглядит как велкшенский военачальник старых времен, в черном кожаном плаще с металлическими шипами, отороченном мехом и волчьей шкурой. Все улыбаются, видя меня, Тиш хлопает меня по спине, а Зигмунд издает вой, что, я полагаю, приемлемо на севере. Я улыбаюсь в ответ, может быть, даже искренне, и мы все вместе направляемся в главный зал.

Я думала, что зал был красиво украшен в первый вечер, когда мы пришли туда на банкет. Но, как только мы прошли за широкие створки дверей, моя челюсть поползла вниз, потому что зал не просто красив. Он невероятен. В нем уже собрались десятки студентов, море из длинных платьев и безупречных костюмов. Воздух буквально пульсирует от магии, долгих часов работы вспомогательного персонала. Пол изменен так, чтобы он выглядел как ночное небо с образами звезд, комет и планет, кружащихся и сияющих под нашими ногами. Сотни разноцветных фонарей кружатся на невидимых нитях, окутывая комнату лучами красного, фиолетового и розового цветов. Ленты изумрудного света кружатся и танцуют в воздухе подобно змеям, гоняющимся за своими хвостами. Столы, расставленные у дальней стены, уставлены горами приправленного пряностями мяса, сливочных пирожных и спелых сочных фруктов. Смиренные в официальных костюмах стоят у колонн с бутылками игристого вина, которое они готовы предложить любому желающему. Вокруг звучит музыка, прекрасный оркестровый вальс. Даже со всеми моими знаниями о магии я не могу осознать, не могу понять, где кончаются глифы и начинается тяжелый труд Смиренных.

Оглядываясь вокруг, я вижу все привычные лица: Мариус Мэдисон хвастается о чем-то в шелковом костюме, украшенном золотой отделкой, Виктория Абердин спокойно наблюдает за всем в ярко-синем платье, и даже профессор Калфекс, откинувшись, сидит на скамейке в затененном углу с кубком вина в руке.

– Ну? – спрашивает Фил. – Теперь можешь сказать. Я была права, а ты рада, что пришла сюда.

– Спроси меня еще раз под конец вечера, – отвечаю я. – А теперь, если ты не против, я возьму себе выпить.

От вина я бы не отказалась, но меня больше всего интересует та, кто его наливает. Марлена стоит в дальнем конце комнаты в белоснежном костюме, ее волосы собраны в высокий хвост. Я пересекаю зал ей навстречу, лавируя между танцующими, и ее глаза вспыхивают, когда она замечает меня, а на ее губах появляется милейшая из улыбок.

– Могу я предложить вам немного вина, миледи? – спрашивает она с таким весельем в голосе, что я задумываюсь, не попробовала ли она уже сама.

– Боги, конечно, – отвечаю я, прислоняясь к столу рядом с ней. – Думаю, что о формальностях можно забыть. Никто нас не услышит за музыкой.

– Как скажешь, – Она передает мне кубок с вином, и я замечаю, как ее взгляд на секунду задерживается на мне. – Ты прекрасна, правда. Будто Богиня во плоти.

– Все выглядят красиво, когда на них настолько дорогой наряд.

– Может быть, но не так красиво, как ты. – Она оглядывает меня еще раз и закусывает губу, от чего мои щеки розовеют. – Я рада, что ты здесь, – произносит она. – Приятно поговорить с кем-то, для кого не нужно натягивать на лицо улыбку или беспокоиться, что ко мне полезут приставать. – Марлена закатила глаза. – Буду честна с тобой, вам, Волшебникам, День основателей, может, и нравится, но в нас, Смиренных, он вселяет ужас.

– Представляю. – В наших разговорах Марлена стала более открытой, все больше рассказывая мне о трудностях жизни Смиренных, погружая меня в этот мир, полный секретов, страхов и обид. Конечно, многое еще сокрыто, но завеса уже приподнята. Из-за этого я начинаю скучать по Ревенантам, по нашей пестрой команде, по всем своим друзьям из Смиренных.

– Внимание, внимание, дорогие студенты и профессора! – раздается голос из передней части зала, и музыка мгновенно прекращается, как будто ее и не было. Яркий белый свет освещает сцену на другом конце праздничного пространства. На директоре Абердине длинная мантия, и, когда он выступает вперед, я понимаю, что она зачарована глифами; она меняет цвет при каждом шаге, от ярко-бирюзового к огненно-красному и в успокаивающий кремовый. Его длинная седая борода спускается до талии десятками переплетенных кос, а серебряный венец, усыпанный драгоценными камнями всех цветов, украшает его лоб. Он похож на волшебника из книжек, на одного из Первых отцов.

– Добро пожаловать! Добро пожаловать на праздник в честь Дня основателей!

Все аплодируют и радуются, даже Марлена. Я заставляю себя вторить им, хотя до сих пор чувствую его руки на своих плечах, чувствую его мерзкое дыхание у своего уха.

– Я знаю, что вы пришли сюда за танцами, яствами и весельем, но сначала разберемся с формальностями, – произносит Абердин и взмахивает рукой. За его спиной развернулись знамена с символами пяти орденов и несколькими числами. Наши очки за первое испытание. – Таково положение Великой игры.

Нетро – 11

Явелло – 7

Зартан – 5

Селура – 5

Авангард – 2

Мой взгляд устремлен на числа, но я чувствую, как глаза высматривают меня, чувствую взгляды и перешептывания. После первого испытания прошло два месяца, и все до сих пор не могут поверить в существование мира, в котором Нетро впереди Авангарда. Я наслаждаюсь этим чувством, упиваюсь им. Пусть смотрят, пусть шепчут, пусть таращатся. Это только начало.

– Однако игра переменчива, как и все игры, – продолжает Абердин. – Таким образом, для меня большая честь объявить о втором испытании! Через две недели все мы соберемся для проверки нашей смекалки и выносливости, испытать силу магии и мудрость! Вторым испытанием станет… Лабиринт Мучеников!

По залу проносится нервный смешок. Я наклоняюсь к Марлене и шепчу:

– Что это еще за Лабиринт Мучеников?

– Одно из самых сложных испытаний, – отвечает Марлена. –