Мой спаситель - Глиннис Кемпбелл

— Ну, вы будете пить или нет? — нетерпеливо спросил цыган.

Лине очень хотела пить. Она фыркнула и взяла у него кувшин, вытерев его край рукавом, прежде чем дотронуться до него.

— Я понятия не имел, что вы настолько брезгливы, — сухо заметил цыган, опускаясь на землю рядом с ней. — В следующий раз, когда я соберусь поцеловать вас снова, я непременно почищу свои губы песком.

Она поперхнулась вином. Следующего раза не будет. Он был простолюдином, а она — знатной дамой. Следующего раза не будет никогда. Она уже открыла рот, чтобы сказать ему об этом.

— Итак, расскажите мне, Лине де Монфор, — вовремя вмешался он, — отчего вы так презираете простых людей?

Она устало взглянула на него, уверенная, что он подначивает ее. Но выражение его лица свидетельствовало лишь о простом, вежливом интересе. Она сложила руки на коленях. На этот раз она с радостью ему повинуется.

— Простолюдины недостойны доверия и вероломны, — начала она, перечисляя те недостатки, которые ее отец приписывал ее матери, — коварны и грязны, имеют плохие манеры…

— Ага, — перебил он ее, отрезая для нее кусочек сыра, — вы нашли меня как раз таким?

Она отказалась от сыра, опешив от такого вопроса. Был ли цыган недостоин доверия, вероломен и коварен? Пока он выполнял собственное обещание охранять ее подобно религиозному обету. Грязен? Даже сейчас он оставался достаточно чистым. Кожа у него была золотистого оттенка, подбородок чист. Его черные кудри блестели под лучами солнца, пробивавшимися сквозь кроны деревьев. Дурно воспитан?

— У вас дурные манеры, — решила она.

Он улыбнулся.

— Мне кажется, это вам я постоянно вынужден напоминать о манерах, — он откусил кусочек сыра. — Помнится, вы так и не поблагодарили меня за то, что я еще раз спас вам жизнь.

Лине опять перевела взгляд на воду, и щеки у нее загорелись. Она действительно была невнимательна.

— Ну, не стоит благодарности, — сказал он, пожав плечами. — Пусть это вас не слишком беспокоит. Я знаю добрый десяток благородных господ, которые еще менее великодушны, чем вы, Лине де Монфор.

У Лине перехватило дыхание, и она вскочила на ноги. Он не смел оскорблять де Монфоров.

— Великодушны? А как насчет вас?

Он скорчил вопросительную гримасу.

— Помните, как вы заботились обо мне на том корабле и вели себя так, словно я была вашей девкой? — спросила она. — Помните, как вы выбросили меня за борт, словно… тюк с грязным бельем? Помните, как вы заставили меня наслаждаться вашим лапаньем в борделе?

Цыган лениво поднялся на ноги. В уголках его губ притаилась улыбка.

— Ну? — требовательно спросила она, уперев руки в бока. Господи, этот мужчина приводил ее в ярость. — Что в этом вы находите смешного?

— Ничего, совсем ничего, — он ухмыльнулся. — Клянусь Богом, сегодня вы в дурном расположении духа.

— Ничего подобного! Это вы…

— Я думаю, вам не помешает охладиться, милочка, — с издевательской заботой протянул он.

— Я вам не милочка…

Прежде чем она успела вцепиться ему в лицо ногтями, он своей огромной ладонью толкнул ее в грудь.

Дункан готов был поклясться, что она зашипела, упав спиной в воду. От пребывания в ледяной воде Лине лишилась дара речи. Она вынырнула, отплевываясь, волосы мокрыми прядями прилипли к лицу, на котором отразилось безмерное удивление, вскоре сменившееся яростью.

— Как вы смеете… — сумела выдавить она и снова ушла под воду, не успев договорить.

Он скрестил руки на груди и насмешливо смотрел на нее.

— Ваш крутой нрав еще не охладился?

Несмотря на все попытки изобразить раздраженное негодование, она не смогла сердиться долго. Вода и в самом деле была холодной. А ситуация — смехотворной. Она подавила усмешку.

— Вы — проклятый сукин сын…

Дункан прищелкнул языком.

— Какие слова я слышу от благородной леди. — Он в задумчивости потер подбородок. — Думаю, лучше оставить вас в озере. Да, решено — вы останетесь там, пока не поблагодарите меня за то, что я спас вам жизнь.

— Вы не посмеете!

— Давайте, давайте, в конце концов, я же выступал в роли вашего защитника.

Наконец Лине нащупала ногами скользкое каменистое дно озерка и сделала шаг к берегу. Но цыган не собирался выпускать ее на берег, пока она не заплатит сполна и по справедливости.

Он расстегнул свою куртку и снял ее.

Она выругалась, поранив палец о камень.

Он осторожно снял бинты с груди и стащил башмаки.

Она вцепилась руками в скользкую траву, пытаясь выбраться из воды.

Он стянул штаны.

Она уже наполовину выбралась из воды, лежа животом на илистом берегу, когда он встал перед ней. Она подняла на него глаза и, удивленно охнув, молча соскользнула обратно в воду.

Обнаженный и ничуть не стесняющийся своей наготы, Дункан возвышался над ней, словно древнескандинавское божество. За один короткий миг каждая черточка его стройного мускулистого тела запечатлелась в ее памяти столь же отчетливо, как первая капля краски на сырой шерсти. Лине никогда не забудет этого впечатления, даже когда станет древней старухой. Потом он нырнул через ее голову в озеро со всплеском, который вернул ее к действительности. Он сразу же вынырнул на поверхность, отряхиваясь, как волк, окатив ее целым фонтаном ледяных брызг.

— Вы готовы поблагодарить меня? — тяжело дыша, спросил он, и из носа у него потекла вода.

Лине попыталась обрести голос. Ее собственные чувства привели ее в смущение и растерянность. Она должна была разозлиться. Мгновение назад так оно и было. Но сейчас все мысли перепутались. Она должна была прийти в ярость от такого бесстыдного представления. Ее щеки действительно горели, но не от гнева, и ей не хотелось знать, от чего.

Цыган был слишком близко — слишком близко к ее телу и слишком близко к ее душе. Он заставил ее забыть, кем она была. Лине не могла позволить ему поступать так. Она должна что-то сделать. Не раздумывая, она зачерпнула ладонью воду и плеснула прямо ему в лицо.

Сразу же он обрызгал ее в ответ и завыл по-волчьи. Она выплюнула попавшие в рот пряди волос и попыталась отплыть. Дункан поймал ее за подол промокшего платья, но она поступила очень умно, выбравшись из него.

По крайней мере, тогда она думала, что поступила очень умно, пока он не выбросил ее платье на берег, туда, где она не могла достать его, и не погнался за ней.

— Вам все равно придется поблагодарить меня, так или иначе, — пообещал он, преследуя ее.

Когда он поймал ее за край плаща, она поняла, что обречена. Он просто подтянет ее к себе, а последнее, чего ей хотелось, — это оказаться рядом с ним. Ей предстояло сделать отчаянный шаг.