Американская разведка во время мировой войны - Томас Джонсон

Именно там и было установлено несколько пресловутых диктографов. В долгие зимние вечера американские и французские стенографы слушали разговоры американских офицеров с милыми женщинами, может быть, являвшимися немецкими агентами, искавшими сведений, а может быть, — французскими агентами, помогавшими обнаруживать тех, кто отличался болтливостью и мог принести вред.

Много, много раз стенографы на посту подслушивания слышали фразу: «А сколько во Франции американцев?»

Иногда им приходилось слышать гораздо более интересные вещи. У одного из них чуть не свалились с головы наушники, когда однажды вечером он услыхал хорошо знакомый голос большого начальника, употреблявшего такие выражения, которых от него никто еще никогда не слышал. Этот офицер в большом чине был отправлен подальше от Парижа и от женщин с бульваров, но он не знал причины своего перевода.

Американских солдат не без причины предостерегали против таких «милых женщин». Тем не менее, многие из них считали эти разумные советы пустыми, о чем свидетельствует следующий случай.

Дело происходило в мае 1918 г. — в очень тревожный период для германского верховного командования. В результате большого наступления, начатого 21 марта, немцам почти удалось отрезать англичан от французов — почти, но не совсем. Последующие удары не привели к большим успехам, на которые надеялись немцы. Американцы, прибывавшие сотнями тысяч, могли в любой момент изменить исход сражения. Но когда этот момент мог наступить? Сколько еще пройдет времени, пока американцы смогут сыграть свою роль? Германская секретная служба прилагала все усилия, чтобы выяснить эти вопросы, и с этой целью началась работа в подвале под сапожной лавочкой на улице Прево-Мартен в Женеве.

В этом подвале было спрятано много французского форменного платья со знаками различия, орденами, кепи и всеми атрибутами. Там фабриковались также документы, необходимые для тех, кто эту форму наденет для перехода границы и пребывания во Франции. Совсем близко к границе находилось множество кабачков и притонов, служивших местом встреч для целой шайки шпионов, дезертиров и контрабандистов всех наций; во главе шайки стоял молодой французский дезертир, прожженный плут, помощники которого, готовые на все, занимались шпионажем против союзников.

Шайка получила приказ послать во Францию двух женщин с заданием добыть следующие сведения: сколько американцев находилось в то время во Франции? Сколько прибывает каждую неделю? В каких портах производится высадка американских войск? Какой ущерб причинили в Париже бомбы, сброшенные с самолетов, и снаряды «длинной Берты»?

Ивонна Шадек и Анна Гарнье, которым было по 20 лет, сложили свои вещи, получили в подвале паспорта, необходимые для переезда границы, и отправились в Париж.

Ивонна совершала это путешествие не впервые. Она провела в Париже прошлую зиму и оказалась очень полезна.

Но об этом знаменитом подвале уже кое-что знали, и обе женщины возбудили подозрение еще на границе. За ними стали усиленно следить. В течение недели им дали возможность работать, разъезжать по городу в поисках следов от немецких бомб и, главное, «обрабатывать вокзалы», в частности Восточный вокзал, через который проезжало много американцев. Обычно офицеры их остерегались, но солдаты были легкой добычей.

— Давай выпьем, — говорили женщины, и молодые солдаты охотно соглашались.

— Выпить? С удовольствием! Идем!

Они не могли устоять против такого опасного сочетания — вина и женщин — и говорили безо всякого стеснения.

— Какая ты славная девушка! Париж красивый город, особенно по сравнению с той дырой, около Люневилля, где мы теперь стоим, Там совсем затоскуешь. А к 7-й пехотной несправедливы. Но через две недели мы отправляемся в окопы… Какие окопы?.. Говорят, около Бакара. 7-я пехотная покажет, на что она способна.

Ивонна и Анна работали усердно и ловко. За 24 часа они могли прощупать немало американских солдат. Когда французы, выжидавшие удобного момента, их арестовали, они надеялись найти у них много донесений. Но первый обыск не дал никаких результатов. Только распоров отделку на платье Ивонны, французы нашли маленький кусочек шелковой бумаги, покрытый мелкими буквами.

— Это ничего, — сказала Ивонна и хотела взять бумажку обратно. — Ее надо сжечь.

Впоследствии было обнаружено, что это была очень точная таблица передвижений американских частей. Однако обе женщины забыли об одном: о движении, начатом почти в тот момент, когда их заключили в тюрьму, о движении 2-й американской дивизии к Шато-Тьерри, чтобы остановить последнее германское наступление. Через два дня 2-я американская дивизия разъяснила немцам то, что они хотели знать, а именно, что американцы уже прибыли.

Но на одну или две арестованных шпионки сколько приходилось оставшихся на свободе и занимавшихся шпионажем против американцев? Вероятно, сотни. Среди них было много француженок, которые являются самыми умными и независимыми женщинами в Европе. Многие из них сохранили верность и любовь к родине, хотя они и подвергались тяжелым испытаниям, особенно в районах, в продолжение четырех лет оккупированных немцами. Неудивительно, если некоторые из них не выдержали. Автор настоящей книги хранит яркое воспоминание об одной сцене, разыгравшейся на фронте на заре последнего дня войны. Высокий и худощавый француз допрашивал крестьян деревни, только что взятой обратно французами. Посредством списка, терпеливо составлявшегося в продолжение четырех лет 2-м Бюро в Париже, он отделил оставшихся верными родине от изменивших; в этот список были внесены имена тех, кто занимался разведкой в пользу противника. Для них день славы был днем сведения счетов. Большинство среди них составляли женщины.

Американцы тоже не могли обойтись без шпионок и имели в своей практике немало интересных случаев.

В один прекрасный день из Соединенных Штатов во Францию приехала девушка, окажем, по имени Эстель. По происхождению она была француженка и так безукоризненно говорила по-французски, что преподавала этот язык в одной аристократической американской школе.

Она была очень хорошенькая, с темными волосами и черными глазами, высокая, грациозная и элегантная. Даже агенты 2-го Бюро отметили ее красоту, пробормотав при ее появлении:

— Неотразимая шпионка.

Но простые смертные могли оказаться менее проницательны, и поэтому ей дали важное задание в Швейцарии. Местом ее действия должны были служить модные курорты вроде Сен-Морица. Она должна была вращаться в высшем обществе, внимательно прислушиваться ко всем разговорам и по мере надобности пользоваться своими прелестями, чтобы вызывать людей на откровенность. Итак, она пустилась в путь к швейцарской границе.

Но к несчастью, перед ее отъездом из Парижа была совершена одна неосторожность, на этот раз не женщиной, а мужчиной. В результате Эстель была тут же на границе взята под наблюдение как подозреваемая в шпионаже, причем не только швейцарской тайной полицией, но и немецкой секретной службой, процветавшей тогда в Швейцарии. Она въехала в Швейцарию, но больше ей ничего не удалось добиться. Описание ее внешности передавалось из уст в уста в шпионском мире.

Благодари ее красоте, ее легко было узнать. Поэтому у нее было столько же шансов добиться признаний германских должностных лиц, как заставить заговорить глухих и немых. Она старалась изо всех сил, но ей ничего не помогало. Впоследствии она высказала свое мнение о том, как ее следовало замаскировать: «Можно было сфабриковать ложное донесение на мой счет в Бюро разведки во Франции и распространить слух, что я уезжаю в Швейцарию вследствие неприятностей с властями, чтобы ускользнуть от наблюдения со стороны союзников.

Когда я была бы уже в Швейцарии, можно было послать опять ложное донесение о том, что я представляю опасность для Соединенных Штатов, так как занимаюсь пацифистской пропагандой и помогаю своему мужу, по происхождению немцу, дезертировать из американской армии. В Швейцарии никто не знал бы обо мне правды, за исключением двух или трех официальных лиц, и даже американцы считали бы меня подозрительной и предполагали бы, что я, может быть, даже работаю в пользу немцев».

Это — обычные уловки секретной службы. Имели бы они успех или нет в данном случае? Неизвестно. По мнению некоторых, неудача Эстель была вызвана не столько недостатком маскировки, сколько тем, что она влюбилась. Более того, говорят, что предметом ее любви был немецкий агент, которому было поручено наблюдение за нею.

Как бы то ни было, отъезд Эстель утвердил генерала Нолана в его решении не пользоваться услугами женщин в той отрасли секретной службы, которой он руководил.

Почему женщины вступают на секретную службу?