Американская разведка во время мировой войны - Томас Джонсон

Географические и топографические подробности, сведения о железных и шоссейных дорогах — это было именно го, что должна была знать вторгающаяся армия. Начальник немецкой разведки передал полученные донесения своему лучшему специалисту по шифрам со словами: «Пошлите их немедленно в Германию». Затем он позвал нескольких агентов и среди них героиню этой повести, известную американцам под кличкой Белладонна.

Эту кличку она получила благодаря своим глазам; ее огромные блестящие черные глаза знали все посетители первоклассного бернского отеля, в продолжение четырех лет служившего ширмой для шпионажа и интриг, участники которых принадлежали ко всем нациям. Там действовала Белладонна, и ее жертвами были офицеры союзных армий и чиновники союзных государств. Белладонна прекрасно чувствовала себя в вестибюле большого отеля.

Она была женщиной, богато одаренной природой для роли «вампира».

Это была высокая, красивая и изящная брюнетка с экзотическими манерами. Вероятно, поэтому начальник немецкой разведки поручал ей обольщать молодых секретарей посольств и военных атташе, через руки которых каждый день проходили важные бумаги; они были чувствительны к красоте ее глаз и могли подвергнуться искушению. Она и в самом деле не скупилась на жгучие взгляды, полные обещаний, но в отношении американцев без большого успеха, ибо они не поддавались.

— Интересно, какие капли впускает она в свои глаза, — говорили они и дали ей прозвище «Белладонна».

Однажды Белладонну позвал ее начальник немец и сказал ей:

— Вот ваш последний шанс. Мы узнали, что американцы подготовляют наступление в Эльзасе. Нам нужно подтверждение. Если вам удастся его добыть, вы сохраните свое место, если же нет, вы его потеряете.

Белладонна за работой

В тот же вечер конца августа 1918 г. шпионка села на диван в вестибюле отеля; она принимала самые соблазнительные позы, наблюдая с некоторой тревогой за окружавшей ее разноязычной толпой. Лица американцев были непроницаемы и бесчувственны к искусству обольщения, которому научили ее годы на немецкой службе. Вдруг через вестибюль прошел высокий офицер. «Это важная птица, которая должна кое-что знать о наступлении в Эльзасе», подумала шпионка. Она уже его встречала, но не старалась углублять этого знакомства. Может быть, сейчас встречей с офицером следовало воспользоваться.

Она бросила на него томный взгляд, который не замедлил оказать свое действие.

— Ах, вы сегодня прелестны, сударыня, — сказал он ей, пожимая протянутую руку. — Кто может устоять против вашей улыбки? Не хотите ли пройти в бар выпить со мною коктейль?

Бар… Коктейль… Белладонна с радостью услышала эти слова. «Я вправе рассчитывать на свои глаза для достижения поставленной цели», подумала она.

— С удовольствием, — спокойно ответила она.

В баре было шумно и весело, и ее спутник поддался вскоре общему настроению.

— Отто, — крикнул он краснолицему бармену, который был характерной бернской фигурой. — Отто, два мартини, самых сухих, которые вы когда-либо приготовляли. А затем еще два крепче прежнего.

Вскоре оба они пришли в самое лучшее настроение, без всякого стеснения говорили сначала по-французски, а затем по-английски. По мере того, как мартини становились все крепче, язык американца делался все более неповоротливым. Он начал кивать головой, потом уронил ее на грудь и уснул. Большие глаза Белладонны блестели, когда она наклонилась и прошептала:

— Отто, станьте перед нами.

Их закрыла широкая фигура бармена в белом переднике. Привычной рукой она расстегнула куртку американца, обыскала его карманы и с легким радостным возгласом вытащила длинный конверт.

— Пусть он спит, пока я вернусь, — сказала она Отто и поспешно вышла.

В своей комнате она зажгла электрическую плитку под маленьким котелком, подержала над паром конверт, открыла его и вытащила листок бумаги, сложенный так, как обычно складывали американские официальные бумаги. То, что она прочитала, зажгло ее глаза радостью.

Это был приказ начальника американской разведки генерала Нолана начальнику американской секретной службы в Швейцарии прислать к нему немедленно всех находящихся у него на службе людей, бывавших в Эльзасе или знавших страну и говоривших на эльзасском наречии. Это означало — офицеров разведки для армии вторжения. Как раз этих сведений требовал ее немецкий начальник.

Белладонна выключила электрическую плитку, включила какой-то прибор в форме ящика, который она вынула из потайного места, и вскоре получила превосходную фотографию драгоценного документа. Оригинал она вложила обратно в конверт, тщательно его заклеила, просушила и торопливо вернулась в бар. Американец все еще спал.

Под защитой широкой спины Отто она положила конверт обратно в карман американца, а затем его разбудила:

— Довольно спать, — весело сказала она, — пойдемте обедать.

Американец открыл глаза, растерянно осмотрелся вокруг и пробормотал: «Что такое?», затем с тревожным видом опустил руку во внутренний карман и облегченно вздохнул.

Белладонна старалась погасить победный огонек, загоревшийся в ее глазах. Она быстро проглотила свой обед, под каким-то предлогом удалилась и побежала к своему начальнику.

— Вот, — сказала она, протягивая ему фотографию. — За то, что вы сомневались в моих способностях, вы должны извиниться и прибавить мне сто марок в неделю.

Тем временем молодой американец говорил своему начальнику:

— Ну, дело сделано, а был момент, когда я думал, что все пропало, так она меня щекотала, обыскивая.

— Я думаю, — ответил начальник, — что теперь, когда мы уверены, что Отто работает на них, в этом баре надо иметь своего официанта или грума.

Во всяком случае, несомненно, что немцы клюнули на приманку, которой американец так ловко поманил Белладонну. Доказательством этого служили не только показания германских пленных, взятых позже, и признания, которые после перемирия делали германские офицеры офицерам американской разведки, но и донесения другой женщины, занимавшейся шпионажем в пользу союзников.

Это была женщина совершенно противоположного типа, чем Белладонна, настолько смелая, что она провела четыре года в германском тылу совсем близко от боевой полосы, посылая своим соотечественникам важные сведения. До войны один американский секретный агент знал ее как владелицу большого замка — в горах в Эльзасе по ту сторону границы. Но она была француженка, и хотя ее муж был взят в германскую армию и отправлен на русский фронт, и в ее доме вместе со своим штабом поместился какой-то немецкий генерал, она осталась на месте, но не для того, чтобы служить немцам, а для того, чтобы заниматься против них шпионажем.

В ясную погоду французы с вершины Гартмансвейлеркопф могли видеть в сильный бинокль замок и окружавшие его постройки. Когда сушилось белье, они могли сосчитать число простынь, наволочек и полотенец и видеть, как они были развешаны. Таким способом французы были превосходно осведомлены о передвижениях германских войск в Эльзасе. Таким путем они узнали, что немцы перебросили одну дивизию из Мюльхаузена и расположили ее в тылу траншей, против которых, как предполагалось, должно было начаться американское наступление. Другими путями американцы узнали, что 13 августа в Мюльхаузене была, объявлена всеобщая тревога, что госпитали и банковские ценности были эвакуированы на другую сторону Рейна, и правительственные чиновники готовились к бегству.

Не одна Белладонна играла опасную роль шпионки в Швейцарии. Услугами женщин пользовались разведки всех стран, в том числе и американская. У немцев было очень много женщин, как правило, отличавшихся красотой и проницательным умом, но отнюдь не моральными качествами. Одну из них американцы прозвали «Turkish Delight» («турецкое удовольствие»), так как она была из Константинополя. Благодаря своей профессии, которой она там занималась, ей приходилось встречаться со многими дипломатами, что делало ее в Швейцарии очень полезной. Эта дама была большой чревоугодницей, любила драгоценности и, конечно, мужчин. Но самой большой ее слабостью был паштет из гусиной печенки. Поев своего любимого блюда, она становилась болтлива, как другие после вина.

Некоторые женщины, лишенные всяких моральных устоев, занимавшиеся различными профессиями в нейтральных странах, сначала были шпионками в пользу одной державы, потом в пользу другой, а иногда и в пользу нескольких сразу. Одна маленькая женщина с очень спокойными манерами и блестящими глазами настолько любила интригу и опасность, что работала одновременно в пользу англичан, французов, американцев и немцев. День и ночь ей был открыт доступ к ее немецкому начальнику, который, как говорили, хотел на ней жениться; однажды она принесла ему документы, «украденные» у американцев. Она часто присутствовала при его беседах с другими шпионами. Но ее любимым начальником был француз, занимавший важный пост во 2-м Бюро в Париже и никогда не признававшийся своим коллегам, что она работала для него. Она значилась во французских и американских черных списках, но, тем не менее, американцы в продолжение двух лет держали ее на жаловании.