Сталин: арктический щит - Юрий Жуков

Дания категорически отклонила предложенные условия, и тогда 10 июля король Хокон подписал указ об оккупации более чем 450 километров восточного побережья Гренландии — между 71°30′ и 75°40′, названного норвежской Восточной Гренландией, или Землею Эрика Рыжего. Обосновало Осло такое решение заявленным им еще в ноябре 1925 года непризнанием суверенитета Дании над всей Гренландией, объяснило своими давними экономическими интересами в данном регионе.

Несмотря на то что теперь уже Дания обратилась в Гаагский международный суд, Норвегия на оккупации Земли Эрика Рыжего не остановилась. Год спустя еще одна группа норвежских националистов во главе с Гуннаром Хорнсом (автором изданной в Осло в 1930 году книги «Земля Франца-Иосифа», отстаивавшей права Норвегии на этот архипелаг) высадились на крайнем юге Восточной Гренландии. И сразу вслед за тем, 12 июля 1932 года, последовал новый королевский указ, объявивший четырехсоткилометровый участок побережья, простиравшийся от 60°40′ до 63°40′ северной широты, то есть чуть ли не от мыса Фарвелл до Ангмагссалика, неотъемлемой частью норвежского государства.

На этот раз Осло оправдывало проведенную оккупацию угрозой захвата «ничейной земли» датской экспедицией Кнуда Расмуссена. Уже выступившей из Юлианхоба на восток, необычайно большой — включавшей шестнадцать датчан и десять эскимосов. Названной Копенгагеном научной, но наделившим ее руководителя полицейскими правами. А 18 июля министерство иностранных дел Норвегии направило в Гаагский международный суд просьбу принять против Дании «охранительные меры», воздержаться от применения Расмуссеном любых мер в отношении высадившихся на юге Гренландии норвежцев. Такой демарш, по мнению Осло, должен был предупредить возникновение «достойных сожаления событий»69.

Обеспокоенность Наркоминдела всем происходившим в Восточной Гренландии выразил заведующий договорно-правовым отделом наркомата А.В. Сабанин. Под псевдонимом «Активист ОАХ», то есть Осоавиахима, он опубликовал в московском журнале «Советский Север» пространную статью под выразительным заголовком «Империализм на Полярном Севере и интересы СССР».

А.В. Сабанин дал детальный анализ действий Норвегии в 1929–1931 годах. Напомнил о ее споре с Канадой из-за Земли Свердрупа, об аннексии острова Ян Майен. Широко опираясь на дипломатические документы, опубликованные Осло, Копенгагеном, Лондоном, раскрыл проблему Восточной Гренландии. Отметил при этом, что «норвежская политика за последние годы внесла в полярные вопросы значительное беспокойство», и связал ее возможные последствия с национальными интересами СССР.

«Не подлежит сомнению, — продолжал Сабанин, — что из фактов, приведенных выше в отношении этих трех спорных пунктов полярного империализма (острова Свердрупа, Гренландия, Ян Майен), могут быть сделаны обобщающие выводы. Организации большого воздушного пути Англия — Канада сейчас уделяется большое внимание… Не требуется особых комментариев для того, чтобы распознать отдельные элементы англо-норвежского сговора по пути организации Англией этого отрезка британских имперских сообщений… Таким образом создана, насколько это дозволяется географическими условиями, нужная цепь промежуточных воздушных станций, юридически находящихся в руках малого государства, сторговавшегося с британским империализмом».

И далее Сабанин развил эту мысль: «Надо добавить, что эта цепь опорных пунктов имеет намечающуюся вторую цепь опорных пунктов от британских островов на восток». Первым назвал, разумеется, Шпицберген, попытке присоединить который к России он уделил в свое время немало времени и сил. Вслед же за тем высказал предположение: «Дальше за Шпицбергеном возможные трассы воздушных путей переходят в район местностей, ограниченных… постановлением (ЦИК СССР от 15 апреля 1926 года. — Прим. авт.). Первым опорным пунктом в этом случае явились бы острова, входящие в состав архипелага Франца-Иосифа». Потому и вернулся А.В. Сабанин к обоснованию прав СССР на ЗФИ, используя аргументацию, предложенную В.Л. Лахтиным и получившую необычайно широкое распространение среди юристов приполярных стран.

Завершая статью, видный советский дипломат отнюдь не только от своего имени сделал недвусмысленное предостережение, адресованное Осло и Лондону. «Внимательно следя за происходящим в Арктике, — указал А.В. Сабанин, — за тем, чтобы конъюнктура в арктических широтах не выливалась в создание местных антисоветских фронтов, советская страна вместе с тем не допустит ни с чьей стороны посягательств на советские арктические земли (выделено мной. — Прим. авт.)»70.

К выполнению такой программы и приступило советское руководство. Начало же с того, на что так и не хватило смелости, оказалось не по силам ни С.С. Каменеву и Арктической комиссии, ни Р.Л. Самойловичу и ВАИ.

Не дожидаясь, когда отечественные авиация и воздухоплавание станут надежными помощниками освоения полярных пространств, решено было обратиться к оказавшемуся как бы в забвении морскому флоту. Ведь торговые суда уже давно и успешно ходили по двум арктическим линиям. На западе связали регулярными рейсами Мурманск и Архангельск через Баренцево и Карское моря с устьями Оби и Енисея. На востоке Владивосток — через моря Чукотское, Восточно-Сибирское и Лаптевых с устьями Колымы и Лены. Пока исключительно в коммерческих целях. Теперь же проблема заключалась в ином. Соединить обе существующие линии, преодолев считающийся малодоступным пролив Вилькицкого, в целостную коммуникацию. Именно таким образом разрешить давно назревшую задачу: надежно связать с материком разбросанные в Ледовитом океане острова и архипелаги. На деле превратить их в часть страны. Неразрывную.

Первым из ученых — сотрудников ВАИ открыто заявил о том, что пора для того уже настала, В.Ю. Визе в 1931 году. Предложил использовать участие СССР в мероприятиях Второго международного полярного года для достижения чисто национальных целей. Правда, толкуемых им со старых позиций института, где он работал, — ВАИ с точки зрения вопросов экономики. «Прежде всего, — писал он, — мы должны иметь в виду вопросы транспорта… Кардинальным пунктом для использования естественных производительных сил нашего Севера есть проблема мореплавания вдоль всей арктической окраины Союза протяженностью около 2000 километров»71.

Опираясь на предложение Визе, сменивший Р.Л. Самойловича на посту директора ВАИ О.Ю. Шмидт провел в конце января 1932 года совещание представителей 25 учреждений и организаций, в той или иной мере связанных с Арктикой, по обсуждению задач и маршрута возможной экспедиции вдоль берегов Сибири. И хотя большинство участников высказалось за проведение такого плавания, но с зимовкой в районе Таймыра, совет института все же предложил ориентироваться на возможность сквозного рейса, хотя и не исключая худшего варианта развития событий72.

Исходя из последнего, и была составлена смета намечаемой экспедиции, учитывавшая не только расходы на фрахт судна, но и стоимость продовольствия, теплой одежды на восемнадцать месяцев73.15 февраля СНК СССР, а на следующий день и Политбюро одобрили именно такое предложение. Постановили предоставить ВАИ «миллион рублей на расходы, связанные с экспедицией Северным морским путем из Архангельска во Владивосток»74. Сроки проведения экспедиции предусмотрительно не упоминались, но все же руководство страны рассчитывало, что ей удастся пройти огромное расстояние за одну навигацию, то есть за два — два с половиной месяца. Совершить то, что еще никогда не удавалось никому, а не всего лишь повторить плавания Норденшельда и Нансена, Вилькицкого и Амундсена.

Как бывало уже не раз, решение задачи возложили на несколько ведомств. Совторгфлоту следовало предоставить один из имевшихся у него ледокольных пароходов — для чистоты эксперимента. Выбор остановили на «Сибирякове», построенном в 1909 году в Глазго, водоизмещением 1383 тонны, с машиной в две тысячи лошадиных сил. До 1915 года его («Беллавенчюр») использовали в водах Ньюфаундленда, а затем, после покупки Россией, он обеспечивал зимнюю навигацию в Белом море и еще, но с 1925 года, совершал случайные рейсы на Мурман, Новую Землю, Шпицберген.

Арктический институт на основе тщательнейшего анализа информации всех, без исключения, полярных станций — как своих, так и Гидрографического управления, Гидрометеокомитета СССР, Наркомсвязи, должен был подготовить ледовый прогноз. По всему предстоящему маршруту, особенно для его наиболее сложных участков, для пролива Вилькицкого и далее — до мыса Дежнева. Вместе с тем ВАИ предстояло направить в плавание на «Сибирякове» и группу ученых под руководством В.Ю. Визе. Им следовало продолжить исследование плохо изученной трассы.