Будущее: рассекречено. Каким будет мир в 2030 году - Мэтью Барроуз

Лайза привлекала к работе службы разведки – не только американскую. У них была информация со спутников и аналитические инструменты, чтобы определять модели обнищания населения. По изображениям со спутников можно было определить, куда направляются потоки мигрантов и в каких районах в этом сезоне не было дождя или осадков все меньше из-за климатических изменений. Были хорошие данные с коммерческих спутников, но, как оказалось, некоторые спецслужбы использовали более продвинутые аналитические системы: те могли сопоставлять информацию, сравнивать актуальные данные с ранними схемами и предсказывать рост напряженности или голод. Организовав давление через Конгресс, можно было заставить американскую разведку сделать эту деятельность приоритетной и бесплатной. Лайза работала с другими парламентами, иностранными НГО и даже группами компаний, чтобы добиться помощи от других разведок.

Поначалу было непросто. Но оттого и интереснее. Лайза проявила свойственное ей упорство и надавила при помощи сторонников в парламенте и Конгрессе, чтобы сломить сопротивление правительства. В конце концов она победила.

Все в жизни Лайзы стало налаживаться, в том числе дела у Бена. Он теперь учился в специальной школе-пансионе, и дома было спокойнее. Бен нашел друзей, и это очень помогло Лайзе избавиться от комплекса вины.

Она вспоминала спор со своей матерью: «Ему там лучше. Учителя все прекрасные, мастера своего дела, а Бен проявляет настоящую страсть к науке и технологиям. А ты знала, что есть версия, будто у Моцарта был синдром Аспергера?»

Однако из-за этого Деймон и Бен плохо друг друга знали. Когда Бен приезжал домой на выходные, Лайза и Крис старались организовать семейные выходы. Но у популярного Деймона были свои друзья и занятия. А Бену по-прежнему было трудно общаться с незнакомцами. Зачастую в итоге Лайза везла Бена на научные выставки, в музеи или на концерты классической музыки, а Крис с Деймоном посещали спортивные мероприятия. В средней школе Деймон занялся плаванием и вскоре принимал участие в соревнованиях на уровне штата. Крис старался посетить как можно больше соревнований. Лайза же ехала, только если они проходили поблизости, но обычно проводила выходные с Беном.

На последние два года Лайза и Крис решили забрать Бена из специальной школы и отправили в обычную с высоким рейтингом. В интеллектуальном плане мальчик мог соперничать с любым из учеников, особенно в области естественных наук и математики. Но родители хотели посмотреть, сможет ли он общаться. Крис сказал Лайзе: «Если мы будем ждать до института, его ждет шок».

Лайза согласилась. Бен сначала сомневался: ему нравились учителя в старой школе, к тому же он боялся неизвестности. Он был на год младше одноклассников, потому что в специальной школе «перепрыгнул» год. Дела пошли лучше, чем кто-либо из советчиков мог ожидать. Однако Лайза все же заметила, что сын стал более замкнутым. Она хотела забрать его и вернуть в пансион. Крис был против. Они поругались впервые за много лет.

На следующее утро Деймон сказал матери: «Почему вы не дадите ему просто побыть нормальным? Вы не можете вечно опекать его!» – и ушел, хлопнув дверью. Лайзу его слова глубоко ранили, она так и не смогла их забыть.

А вот мнение Бена никто и не спросил. Когда Лайза наконец задала ему вопрос, он сменил тему разговора. Он заговорил об удивительных новых планетах, которые открывают ученые. Его завораживала идея существования инопланетян-гуманоидов, и он твердил об этом часами. Наконец на рождественских каникулах он упомянул в разговоре, что хотел бы остаться.

Спустя полгода пришла пора решать, в каком университете будет учиться Бен. И Крис, и Лайза были убеждены, что это будет Стэнфорд. Деймону не хватало баллов, и он выбрал другой штат. Он собирался в Орегонский университет. Бен мог бы поступить в Стэнфорд, но однажды удивил родителей, сказав, что хочет поехать в Кембридж.

– Что есть такого в Кембридже, чего нет в нашем родном Стэнфорде? – сердито спрашивал Крис.

– Стивен Хокинг, – кратко отвечал Бен. Он повторял это раз за разом, все громче и громче. Он вел себя точно так, как в детстве, когда не мог остановиться и повторял слова.

Лайза пыталась успокоить Бена, гневно поглядывая на мужа: «Прекрати его изводить».

Оставшись наедине, Крис дал волю эмоциям: «Если ему трудно приспосабливаться, то не будет ли в Кембридже еще труднее? Мы же не хотим, чтобы его ждал провал».

Лайза тоже не хотела, чтобы Бен ехал в Кембридж, но ее расстраивала грубость мужа. «Ты же знаешь Бена, каким он бывает, когда у него случается такое застревание. Не трогай его – он все забудет и пойдет дальше».

Но шли недели, а Бен все твердил о Кембридже. К концу семестра и Лайза, и Крис начали переживать, что Бен пропустит сроки подачи документов в университеты, в которые мог поступить. Позже они узнали, что он уже подал документы в Кембридж и в начале нового года был принят в один из колледжей – Дарвиновский.

Крис первым заметил в почте письмо с английским штампом. Он спросил Бена, что это значит. Тот ответил, что они интересуются, где ему удобнее жить: в колледже или в общежитии.

Крису было нелегко сохранить самообладание. Когда Лайза пришла в тот вечер домой, он был готов взорваться: «Вы провернули все за моей спиной! Он поступил в Кембридж и теперь выбирает, где будет жить». Лайза потеряла дар речи. Она и понятия не имела! Бен ни словом не обмолвился, хотя она донимала его по поводу подачи документов в американские университеты. Она ощутила себя преданной, и ей стало очень больно.

Крис увидел, как это ее задело. Бен одурачил их обоих. «Похоже, нам пора посмотреть в лицо фактам: мальчик вырос и начинает принимать решения самостоятельно».

Лайзе понадобилось некоторое время, чтобы принять то, что он уезжает, да еще и так далеко. На соревнованиях она случайно встретила Клару, и та сказала: «В какой-то момент он вылетит из гнезда. Он может жить сам, как миллионы других людей с этим синдромом. Даже если у него что-то не получится, конца света не будет».

Бен не мог дождаться отъезда. Он давно начал планировать побег. Он думал, что родители считают его слишком хрупким. Конечно, он волновался, но теперь чувствовал себя сильнее и верил, что справится.

Дарвиновский колледж назван в честь семьи Дарвин. Второй сын Чарльза Дарвина, Джордж, владел землей и зданиями, которые теперь занимает колледж. До недавнего времени, за пару лет до поступления Бена, в колледж принимали только со степенью бакалавра, но теперь открыли двери для всех желающих изучать математику и естественные науки.

Выбор Бена не сразу пал на этот колледж. Сначала он рассматривал Квинс, потому что его членом был Стивен Хокинг. А Дарвиновский оказался совсем рядом.

Бен хотел пойти по стопам Хокинга и изучать астрономию и астрофизику, но в первый год должен был уделить внимание другим предметам, включая биологию и эволюцию. Возможно, дело было в атмосфере колледжа: отрывки из «Происхождения видов» в рамках под стеклом и фотографии многочисленных членов семьи Дарвин. Однако вскоре Бен обнаружил, что все глубже погружается в биологию. Его завораживало, что теперь человек мог сам создавать жизнь. На втором году обучения он выбрал своей специальностью биологию.

Бену все еще было трудно заводить друзей, но напряженности стало гораздо меньше. В Кембридже оказалось так много чудаков, что он выделялся здесь гораздо меньше, чем дома, где идеалом считалась всесторонне развитая личность. В Дарвиновском колледже не было душной атмосферы, как в некоторых других, потому что здесь училось много иностранных студентов. Многие из них не совсем свободно владели английским, что усложняло общение. Впервые в жизни Бен почувствовал себя дома.

В нем быстро разглядели гения и особо отметили на первом экзамене на степень бакалавра. Он продолжил в том же духе и в последний год бакалавриата считался лучшим студентом в области биологии.

В следующие несколько лет Лайза неоднократно планировала маршрут своих перелетов через лондонский аэропорт Хитроу и на один день ездила повидать Бена. Он сердечно принимал ее, но все же держал дистанцию. Поначалу ее это травмировало, но что поделать? Крис и Клара помогли ей свыкнуться с мыслью, что ее сын – гений не от мира сего. Это было гораздо менее болезненно.

Спустя четыре года после того, как Бен отправися в Кембридж, вернувшись домой вечером, Лайза обнаружила открытку с изображением буддийского монастыря и коротким посланием на обороте: «Мне здесь очень нравится. Работаю в лаборатории. Обзавелся новыми друзьями. Бен».