Лунный свет - Дженн Беннетт

сейчас ничего говорить. Перед тем как что-то решать, как минимум подумай о том, что я тебе сказал, ночку поспи и… утро вечера мудренее. Посмотри, что будешь думать об этом после выходных. Договорились?

Он посмотрел на меня, я подняла глаза и вгляделась в его лицо. Он говорил серьезно.

– Если решишь, что это не для тебя, и захочешь поставить точку, просто пришли сообщение, – сказал он, – так будет лучше. На работе мы будем поддерживать сугубо профессиональные отношения, так что об этом не беспокойся. Я не буду тебя напрягать.

В ресторан вошла пара болтливых клиентов, плюхнувшихся на стулья рядом со мной и тем самым вторгшихся в наше личное пространство. Но это не имело никакого значения, потому что я не могла найти слов. Грудь болела, в горле застрял ком, грозивший вот-вот меня задушить. Он что, предлагал мне забить на наши отношения? Внешне выглядело именно так. Мне было больно, я не знала, что и думать, хотя я и понимала, что веду себя эгоистично, так как не мне сейчас пришлось рассказывать про попытку самоубийства.

Из ресторана мы вышли вместе молча и на автобусе поехали в центр на работу. Когда первоначальный шок прошел, мне захотелось его обнять. И прижать к себе. Прикоснуться к его руке. Сделать хоть что-то. Дать ему понять, что я благодарна за доверие ко мне, позволившее ему всем со мной поделиться, но не знала, как это сказать, особенно в общественном месте и в окружении незнакомых людей. Поэтому не сделала ровным счетом ничего. И ничего не сказала. Держала себя в узде, как ходячий, говорящий робот с холодным механическим сердцем. Всю дорогу в отель, а потом и во время смены старалась ни о чем таком не думать. Убеждала себя, что это ерунда. Притворно улыбалась, притворно кивала, притворно отработала ночь, как и подобает профессионалу. И только когда вернулась домой, мое механическое сердце дало сбой и развалилось на запчасти.

Причем я даже не могла сказать почему. Просто была потрясена и очень расстроилась. В моем представлении Дэниэл был сродни солнечному свету. Именно таким он показался мне в момент нашей первой встречи в ресторанчике. Но за внешним фасадом оказалось серое небо и дождь. От трезвого осознания того, что он так страдал и боролся, мое сердце разрывалось на мелкие кусочки снова и снова. Я плакала и плакала до тех пор, пока не выплакала все слезы.

Мне пришлось потерять маму.

Мне пришлось потерять бабушку.

Возможность потерять кого-то еще меня пугала.

Может, даже слишком пугала.

От осознания всего этого я чувствовала себя так, будто меня сбили с ног и я упала, расплескав все свои эмоции. Теперь мне предстояло самое трудное – поднять все эти фрагменты, рассортировать и вернуть на прежнее место.

20

«Да, люди такие. Всегда найдут, чем меня удивить».

Старший инспектор Джон Лютер, «Лютер» (2010)

Уснуть в то утро я не смогла. В смысле, по-настоящему. И вряд ли смогла бы сказать, что же, собственно, стало причиной этой бессонницы – то ли я так расстроилась от откровений Дэниэла, то ли усугубились мои привычные проблемы со сном. А может, и то и другое. Наконец около полудня мне волей-неволей пришлось сесть в постели – к этому меня побудил громкий стук, донесшийся из-за двери спальни. Ориентируясь по звуку, я вышла из комнаты и увидела в коридоре второго этажа дедушку Хьюго, который в этот момент вытаскивал из шкафа старый чемодан.

– Ты чего? – зевая, спросила я.

Он оперся на свою палку для ходьбы и улыбнулся:

– Прости, не хотел тебя разбудить.

– Ерунда, я все равно почти не спала. Зачем тебе понадобилась эта рухлядь?

– Собираюсь смотаться в Каньон Якима Ривер. Сестра Кэсса купила неподалеку от Элленсбурга лачугу и попросила меня половить нахлыстом рыбу.

– Чего? – удивленно спросила я. – Половить рыбу нахлыстом?

– Ну да, радужную форель. Ты не видела мою удочку? Ту, что поменьше?

– На чердаке. Я сейчас ее принесу. Когда и на сколько ты уезжаешь?

– На две недели.

– Тебя не будет две недели?

– Собираюсь на две. Если не будет клевать, вернусь раньше. Уезжаю через два часа.

– Что? – Мне показалось, что я не расслышала.

– Я узнал об этом в самую последнюю минуту.

Дедушка почесал затылок, будто смущался, как делал частенько, когда я была младше, а он не знал, как вести себя со мной, совершенно незнакомым ему человеком, который приехал жить в его доме.

– Кэсс, правда, сказал мне еще несколько дней назад, в то утро, когда наведался в теплицу. Я ответил отказом. Ты только-только начала работать, и мне казалось, что уехать означает бросить тебя. Но ты, похоже, прекрасно втянулась в рабочий график, поэтому утром я проснулся и подумал: и какого черта мне здесь сидеть?

– Ты уезжаешь? – повторила я, все еще не в состоянии до конца стряхнуть с себя сон.

– Если не хочешь, я могу позвонить и отказаться. Это не…

– Да нет, ты не думай, со мной все будет в порядке. Конечно же езжай.

– Ты уверена? Элеанор всегда помогала мне принимать решения, – сказал он, и между его бровей залегла складка. – А сейчас в моей жизни сплошная кутерьма.

– Конечно, уверена. Ты в моем возрасте уже пошел служить в Береговую охрану. Думаю, несколько дней я вполне смогу справиться сама.

Наверное. Мне еще никогда не приходилось оставаться одной так надолго. Когда он уезжал куда-нибудь с Кэссом, рядом со мной всегда оставалась бабушка, а когда она отправлялась проведать родных на север, приглядывал уже он.

– Это всего в паре часов езды отсюда, – сказал он, поправляя подтяжки, – поэтому в экстренном случае я смогу тут же вернуться. Но о тебе обещала заботиться Мона, она проследит, чтобы ты хотя бы питалась.

Знай он, какой фокус мы провернули в доме у Шаровски, он бы не стал говорить о ней с таким пиететом, будто об ангеле-хранителе. Но этого я ему не сказала.

– Если тебе так будет удобнее, на время моего отсутствия можешь пожить у Моны, – сказал он.

Ух ты. Когда-то мне, чтобы сходить к Моне, приходилось жуть как воевать с ним и бабушкой. Поэтому теперь было странно слышать это предложение, сделанное им мимоходом.

– Мне восемнадцать лет, дедушка, я не ребенок.

Он улыбнулся и ответил:

– Если бы я считал тебя ребенком, Берди, то не уехал бы.

– Кто повезет тебя в каньон Якима?

– Кэсс.

Да, однорукий за рулем и то лучше дедушки. Поездки на дальние расстояния и нарколепсия представляли собой поистине убойную парочку.

– Как ты вообще? – спросил он. – На работе все в порядке? И как у тебя дела с этим парнем, с которым вы вместе работаете?

– Его зовут Дэниэл.

– Я помню, – сказал он и подмигнул. – Моне он нравится. Давай-ка ты как-нибудь пригласишь его к нам и познакомишь с твоим замечательным дедушкой.

– Может, и приглашу, когда ты вернешься.

Если