Ностальгия по чужбине. Книга первая - Йосеф Шагал

— Вам нужны доказательства моей непричастности к советским разведслужбам?

— Была бы вам очень признательна, Дов.

— Ну, хорошо… — Дов чуть придвинулся к столу. — Вы помните людей, с которыми в семьдесят восьмом году, зимой… м-м-м… провели вместе несколько дней.

Я замерла.

— Это был самый неспокойный год в моей жизни, Дов. И вокруг меня было слишком много людей. В основном, таких, кого бы я меньше всего хотела увидеть еще раз.

— Это происходило в одной восточноевропейской стране, — уточнил седой.

— В какой именно? — быстро спросила я.

— В Польше.

— Точнее.

— В порту, где остановился один советский сухогруз. В лесу, где трое мужчин сопровождали одну даму…

— Да, я помню этих людей.

— А их имена?

— Тоже.

— Если я назову эти имена, вам будет достаточно?

— Не совсем, — я покачала головой. — Эти имена вполне могли быть известны КГБ. Давайте я сама вас спрошу.

— Давайте, — кивнул Дов и вздохнул.

— Опишите мне… водителя.

Мне показалось, что седоголовый едва заметно вздрогнул.

— Коренастый, сорок четыре года, волосы светлые, с залысинами, вес больше ста килограммов…

— На каком языке мы с ним разговаривали?

— Боюсь, что ни на каком, — Дов грустно улыбнулся. — Двое других прекрасно говорили на русском. А человек, о котором вы спрашиваете, владел только родным языком. Но даже на нем он произносил не больше четырех слов в неделю…

— Одно слово он все-таки сказал…

С самого начала я понимала, что в этом доме подвоха ждать не от кого. Но все равно испытала вдруг какую-то воздушную легкость, поняв наконец, с КЕМ меня свела судьба.

— Какое слово? — Дов напрягся.

— Оно звучало так же странно, как и ваше имя — «игану». Кстати, что оно означает?

— Приехали, — негромко ответил Дов и моргнул.

— Они… живы?

— Да, — Дов потер глаз указательным пальцем. — Двое живы. А водитель…

Он замолчал, а у меня сразу же пропало желание задавать вопросы…

Какое-то время мы сидели молча, пока седой не поднял наконец голову:

— Я хотел бы кое-что объяснить вам, Вэл. Ваш школьный друг в свое время оказал нам услугу… Достаточно серьезную, кстати. В нашей профессии подобные вещи не забывают. Кроме того, я имел удовольствие быть знакомым с ним лично. Естественно, мы постараемся что-нибудь сделать для него. Но мне бы не хотелось вселять в вас излишние надежды — это совсем не так просто. Если вообще осуществимо…

— Господи!..

— Главная сложность заключается в том, что Мишин, судя по всему, находится там, — Дов выразительно кивнул на оконные гардины. — И его жена тоже. Их вывезли в Россию, Вэл…

— Сволочи! — пробормотала я.

— И мы так делаем, — Дов пожал плечами. — И все спецслужбы… Короче, потребуется какое-то время, чтобы выяснить подробности, конкретные детали, составить общую картину и только потом можно будет говорить о контрмерах. Думаю, до того момента, пока нам неизвестен МОТИВ этой акции, любые попытки бессмысленны…

— А как обстоят дела со мной? С моими проблемами?

— Примерно так же.

— Вы думаете, письмо Мишина и эти… выстрелы связаны, да?

— Но вы же сами об этом говорили.

— Я женщина, стало быть, имею законное право на ошибки.

— Но не в данном случае…

Дов положил руки на стол. Крупные, загорелые кисти резко контрастировали на белой скатерти.

— Есть вещи, Вэл, о которых вы, скорее всего, не знаете. Да и не нужны они вам… С другой стороны, и Мишин, и ваш муж, и вы сами, Вэл, были в определенной степени причастны к одной операции. Вы понимаете, о чем я говорю?

Я кивнула. Как раз ЭТО я понимала хорошо.

— В разведке, Вэл, не существует понятия «срок давности». Это один из главных законов. Никто и никогда не знает, что может случиться с тем или иным агентом через десять, двадцать, сорок лет после выполнения задания. Это возникает неожиданно, как раковая опухоль. И протекает столь же скоротечно…

— Таким же тоном несколько дней назад со мной разговариВэли в больнице, — тихо сказала я. — Вы словно готовите меня к чему-то непоправимому. Или мне это кажется?

— Если я верно оцениваю серьезность намерений ваших бывших соотечественников, Вэл, то в данный момент я веду диалог с трупом. Правда, очень симпатичным, — улыбнувшись, добавил мужчина.

Внутри у меня все опустилось.

— Что с вами, Вэл?

— Ничего страшного… Пытаюсь переварить ваш комплимент.

— Вы правильно сделали, что убрались из Штатов. Вели вы себя, конечно, по-дилетантски, однако решение приняли единственно верное. И этот грим… Короче, на какое-то время вы отсрочили исполнение смертного приговора. Я имею в виду смертный приговор, касающийся лично вас, Вэл.

— Вы считаете, что их целью был не Юджин? — я задала вопрос, ответ на который знала. Но так уж устроена человеческая психология: всегда хочется ошибиться в своих худших предположениях.

— Естественно! — кивнул Дов. — Они же умные ребята, Вэл. Не глупее нас с вами. Так зачем им связываться с Лэнгли? Особенно сейчас, когда на высшем уровне взаимоотношений двух сверхдержав разгорается такая страстная любовь? Да и потом, в мирное время кадровый офицер американской внешней разведки, пусть даже в отставке — далеко не самый безобидный объект. В любом случае, следует избегать резких движений. Существуют правила…

— Я с семьдесят восьмого года живу в Америке, Дов. Больше семи лет меня ничто не связывает с Союзом… За все эти годы я никого не видела, не имела никаких контактов… Мы с мужем просто жили как обычные люди. Вы верите мне?.. Мы приняли решение навсегда порвать с прошлым и сдержали друг перед другом свое слово…

Наверное, со стороны я со своими попытками хоть как-то обезопасить собственную шею от уже занесенного топора невидимого палача выглядела наивно и жалко. Но иначе ведь не бывает! Это только в кино героини с продуманным макияжем и выверенной прической выглядят перед лицом смерти ироничными и неотразимыми. На самом же деле экстремальные ситуации и эстетика поведения — понятия не стыкуемые ни при каких обстоятельствах.

— Повторяю еще раз, Вэл: в разведке не существует понятия «срок давности». Вот почему ваша работа на ЦРУ никак не может считаться гарантией личной безопасности. Наоборот: именно эта работа и есть, скорее всего, причина вынесения вам смертного приговора…

— Стало быть, если бы я осталась в Штатах, то?..

— К счастью, вы этого не сделали, — перебил меня Дов. — Скажите, Вэл, а почему вы не обратились за помощью к шефам вашего мужа?

— Юджин этого не хотел…

— А то, что вы делаете сейчас, он бы одобрил?

— Сейчас он без сознания… — Слова вдруг стали даваться мне с огромным трудом. — Он под капельницей. Так что, сейчас решения принимаю только я. За двоих. Когда все это кончится… Если все это кончится… Короче, мы с ним разберемся во всем сами…

— И все же, — продолжал допытываться Дов. — У вас была прекрасная возможность позвонить Уолшу…

— Вы и его знаете?

— В НАШЕМ мире, Вэл, любая форма неизвестности является злом, с которым следует бороться… — Дов улыбнулся. — Так почему вы не связались с Уолшем? Он ведь очень расположен к вашему мужу, да и к вам, Вэл…

— Я уже ответила вам: Юджин был категорически против. Кроме того, письмо Мишина связывало мне руки: там ведь ничего не было сказано о Уолше — только о вас…

— Но вы не знали, кого Мишин имел в виду?

— Догадывалась, — пробормотала я. — Смутно, но догадывалась… — Меня вдруг словно обожгло изнутри. — По-видимому, я знаю что-то такое, что не мешало им все эти годы, но вдруг стало принципиально важным именно сейчас. Верно?

— Об этом позднее, — отмахнулся Дов. — Пока меня интересует степень осведомленности в Лэнгли.

— Вы думаете, они как-то причастны?

— Вряд ли… Но, в то же время, люди ЦРУ вели вас непосредственно с лос-анджелесского аэропорта.

— Я уже поняла это. Но они ведь не враги, Дов.

— К счастью, нет, — седой улыбнулся. — Они действительно не враги. Знаете, как мы их называем?

— Как?

— Заклятые друзья.

— Знаете, Дов, рискуя оказаться неблагодарным человеком, я все же скажу вам: в настоящее время меня как-то совсем не интересуют ваши взаимоотношения с американцами.

— И совершенно зря, Вэл… — Две продольные морщины на узком лице Дова застыли, как на восковой маске. — Ибо если мы и сможем что-то сделать для вас, то только с их помощью.

— Я этого не хочу!

— Это ваше право.

— То есть?

— В том смысле, что у вас есть выбор, Вэл.

— Если бы у меня действительно был выбор, я не оказалась бы в этой комнате.

— Тогда вам придется действовать по нашим правилам…

— А как насчет компромисса?

— Боюсь, вы не совсем ясно представляете себе ситуацию, — тихо произнес Дов. — Вы обречены, Вэл. У них вполне достаточно возможностей достать вас везде. В сущности, это всего лишь вопрос времени…