Северные архивы. Роман. С фр. - Маргерит Юрсенар

шель слышит, как рано утром кто-то звонит в

дверь. Склонившись над балюстрадой второго

этажа, наполовину скрытый шторой, он наблю­

дает. Возможно, это служащий похоронного бю-

324

ро, явившийся снять мерки. Нет, это дама из

лилльского бомонда, живущая на той же улице

и явившаяся спозаранку с соболезнованиями.

Ноэми проходит через вестибюль, чтобы встре­

тить ее.

— Но, бедная моя Ноэми, ты совсем поседела!

— Это горе, милая Аделина, это горе.

Мишель уехал, не дождавшись похорон. По ле­

генде, рассказанной моим сводным братом, кото­

рый, возможно, выдумал всю историю от начала

до конца, Мишель Шарль завещал держать в од­

ной из больниц Лилля кровать для больного бед­

няка, при условии, что в случае необходимости

его сына примут туда и будут лечить до самого

конца. Завещание, составленное в подобных вы­

ражениях, уместно скорее в XVIII, нежели в

XIX веке. Как бы там ни было, Мишелю не при­

шлось воспользоваться своими правами: ему было

назначено умереть в шикарной швейцарской кли­

нике. Однако совершенно ясно, что часть наслед­

ства, оставленная блудному сыну, находилась под

опекой семейного совета под председательством

Ноэми и ее нотариусов. Извинением для подо­

бной меры послужил тот факт, что Мишель еще

долго не сможет вернуться на родину и, следова­

тельно, управлять своим состоянием. Эта труд­

ность была преодолена быстрее, чем ожидалось:

в 1 8 8 9 году неожиданная амнистия позволила

ему официально вернуться во Францию. Но его не

привлекали ни Лилль, ни Мон-Нуар, где царила

Ноэми. С другой стороны, Турне был дырой, где

325

он поселился лишь для того, чтобы сделать прият­

ное человеку, которого не было больше в живых.

Одного сезона было достаточно, чтобы исчерпать

все очарование его общества, замков и красивых

особняков. Денег, которые Ноэми каждые три ме­

сяца отправляет сыну, сопровождая их язвитель­

ными письмами, молодой паре хватает, чтобы

предаться страсти к перемене мест. В течение

тринадцати лет, отделяющих кончину отца от

смерти Берты, Мишель волей-неволей пережива­

ет период приключений.

* * *

Берта происходила из старинной семьи, корня­

ми уходящей в легендарную древность, как гово­

рил Мишель Шарль. Барон Лоис де Л. гордился

своими дворянскими грамотами; когда было необ­

ходимо, а случалось это часто, он находил в них

утешение. Нельзя было без улыбки слушать, как

он рассказывал, что происходит по женской ли­

нии от Карла Великого, то есть от Большеногой

Берты *. Подобные улыбки бывают порою вызваны

преувеличенным уважением к великим историче­

ским фигурам: нам трудно себе представить, что

потомки потомков этих личностей могут быть са­

мыми заурядными людьми, вроде беседующего с

нами господина. Правнучка первого Карла, на­

званного великим, Юдифь Французская *, вышед­

шая замуж за графа Фландрского и похороненная

в Сент-Омере, оставила капли своей крови в без­

вестных семьях феодалов, у одних, как у барона

326

Лоиса, сохранились архивные документы, другие

со временем слились с безымянным крестьянст­

вом. Так же обстояло дело и с Этельрудой, до­

черью Альфреда, короля Уэссекса, тоже

вышедшей замуж за графа Фландрского, но дру­

гого, современника нормандских завоеваний, от

них-то барон Лоис и происходил в двадцать седь­

мом колене. Факт этот свидетельствует прежде

всего о древности связей между Фландрией и Ан­

глией.

Человек, одаренный воображением, а у ба­

рона в нем не было недостатка, чувствует не­

сомненное удовольствие от того, что через него

проходит, таким образом, ось истории. Юдифь и

Этельруда поддерживали его в тяжелые момен­

ты. В частые минуты гнева Мишель упрекал те­

стя за то, что тот не восходит к своим предкам,

а кубарем катится вниз. Но он был глубоко не

прав: великим достоинством барона была, напро­

тив, своеобразная неизменчивость. Во времена

более близкие, нежели эпоха Каролингов, его

прадед умер, эмигрировав в Голландию, а двою­

родная бабка в возрасте четырех лет была за­

ключена в Дуэ в тюрьму вместе с другими

членами семьи по обвинению в заговоре против

Республики. Ему было от кого унаследовать ле­

гитимизм. Хорошо экипированная конюшня была

единственной роскошью этого человека, почти

не позволявшего себе роскошеств. Его велико­

лепные лошади всегда были наготове в ожида­

нии чести послужить Генриху V в тот день,

когда он решится отвоевать свое королевство.

327

Но история Франции в XIX веке так сложна,

что страсть барона к белому флагу долго соче­

талась с лояльностью по отношению к режиму

Наполеона III. Он был поочередно гардемарином

на императорском флоте, капитаном в 48-м пе­

хотном полку, затем командиром территориаль­

ного пехотного батальона. Будучи ранен при

Гравлоте картечной пулей в бедро, он с досто­

инством приволакивал ногу. Пришествие Шлюхи

усилило его легитимизм. В Феесе ежегодный

вывоз нечистот осуществлялся 14 июля, и он

косо посмотрел бы на слуг и работников фер­

мы, способных предпочесть этому грязному за­

нятию прелесть кабачков на деревенской

площади, украшенной трехцветными бумажными

фонариками.

Рядом с этим маленьким человеком, вытягивав­

шимся, чтобы не пропал ни сантиметр роста, Мари

Атенаис блистала. Я говорила уже, насколько ис-

панство в семьях на Севере обрастает легендами.

Но в жилах этой высокой худощавой женщины с

красивым соколиным профилем, несомненно, тек­

ла sangre azul. Ее прапрадед воевал на полуостро­

ве в XVII веке в ту пору, когда Шамийи то

соблазнял, то бросал свою Португальскую мона­

хиню*. Более верный, чем любовник Марианны

Алькофорадо, предок баронессы, напротив, при­

вез из Севильи в качестве законной жены Марию

Ж о з е ф у Ребак-и-Барка. Некоторые поклонники

баронессы устремляли взоры еще южнее, к Гре­

наде и гротам Сакромонте, приписывая своему ку­

миру цыганских предков. Ее темперамент

328

оправдывал подобную гипотезу. Веком раньше

другой ее предок, буржуа из Дуэ, назвался попро­

сту Леспаньоль 1, что позволяло сделать из него

солдата, уволенного из армии Карла Пятого или

Филиппа II, или ж е , на выбор, потомка одного из

купцов-иностранцев, обосновавшихся в древней

Фландрии в великую эпоху торговли льном и шер­

стью.

Вся эта пылавшая под пеплом испанская экзо­

тика наградила Мари Атенаис не столько собст­

венно красотой, сколько своеобразным животным

великолепием. Мишель любил говорить, что то

или иное место оказывает на людей определенное

влияние. Ему казалось, что Мон-Нуар обречен на

семейные раздоры и ненависть, тогда как в Фее-

се, напротив, царила Венера. Сам суровый барон

приносил жертвы богине. Мари Атенаис дико ре­

вновала мужа, который, несмотря на семерых де­

тей, казалось, так мало для нее значил. Как-то

летом они пригласили кузину из Арраса, молодую

вдову, чтобы развеять ее печаль. Прошло немного

времени, и баронесса, войдя неожиданно в ком­

нату гостьи, застала мужа в объятиях блондинки.

Не удостоив любовников чести взглянуть на них

еще раз, Мари Атенаис направилась к шкафу, ши­

роко распахнула его, схватила в охапку платья,

туфли и шляпы и швырнула их в раскрытый чемо­

дан сговорчивой кузины. В то время как барон по­

тихоньку скрылся, красавица бросилась защищать

1 В переводе с французского L'espagnol — испанец .

329

свое добро. В последовавшей свалке несколько

предметов из несессера приглашенной вылетели в

окно. Мари Атенаис позвала лакея, чтобы связать

чемодан, велела запрягать и за руку довела кузи­

ну до подножки кареты, позволив ей только подо­

брать расческу и зеркало с серебряной ручкой,

упавшие в траву.

Мишель вспоминал, как она дала оплеуху слу­

ге, подававшему за столом с грязными руками;

правда, через мгновение беднягу позвали, чтобы

подарить остатки коньяка, который он мог бы рас­

пить с товарищами. Дети этой фурии любили ее,

не строя на счет матери иллюзий. В один прекрас­

ный вечер, когда в дом был приглашен сосед по

деревне, Бодуэн, старший сын взял с вешалки

пальто и шляпу гостя, вырядился в них и, про­

скользнув на террасу, куда по обыкновению уда­

лилась Мари Атенаис, чтобы докурить сигару,

нежно обнял ее за талию. Пощечину Бодуэн по­

лучил, лишь открывшись, кто он.

Две старшие дочери были, как и мать, особами