Мятежный дом - Ольга Чигиринская

– Это… – Рокс покосилась на вагонетку. – Очень удачная идея, ты молодец. Сколько тебе времени нужно, чтобы подготовить сообщение?

Он только теперь сообразил, насколько раздет. Потер пальцем крыло носа, потом запустил руку в свою щетину.

– Если можно… сейчас, Рокс. Пока оно не ушло. Это недолго, да я и не смогу говорить дольше десяти минут. Пожалуйста.

– Ну ладно, – Рокс проверила мнемопатрон. Памяти в нем было еще море – Дику хватило бы на двухчасовое шоу с фейерверками, а не только на десятиминутную речь. – Прямо здесь?

– Э-э… в часовне. И… – он покраснел. – Я все-таки лучше штаны надену.

Глава 5

Космопорт Лагаш

«Как это со мной случилось?» – есть ли на свете подонок, который не задавался этим вопросом? Если и есть, подумал Эш Монтег, то это должен быть совсем конченый подонок.

Сначала ты живешь жизнью наемника, врача в отряде «диких гусей». Потом ты привязываешься к командиру и остаешься с ним после того, как отряд гибнет, а сам командир превращается в ходячую головешку. Ты возишься с этой головешкой, возвращая ее к жизни, помогаешь ей адаптироваться в новом теле – и вдруг с удивлением обнаруживаешь, что от прежнего командира – того самого, который в одиночку пробрался в Зиккурат, чтобы прикончить Дормкирка, который спас останки Бона – немного осталось. Оно есть, оно прорывается наружу иногда, но приходится делать над собой усилие, чтобы поверить, что вот это настоящее, а прочее – наносное.

Он ведь не был жестоким. Никогда не был. Конечно, память зрелого мужчины и тело подростка – это неизбежные «химерные конструкции» психики, ощущение нереальности пережитого опыта и, наоборот, реальности того, что переживалось телом во время созревания, как следствие конфликт, в ходе которого реальная личность берет верх над химерной… или начинается расщепление… Но не может же оно начаться десять лет спустя?

Может, если есть триггер.

Мальчик.

Результат? Ты катишься все ниже. Ты пособничаешь в убийстве, потом в пиратстве и захвате людей. Поначалу ты веришь в возможность конверсии. В конце концов, ты хочешь юноше добра, а конверсия – единственный для него способ остаться в живых. И вот ты руководишь – к черту весь профессиональный новояз! – пытками. И жертва твоя – к черту «социальный возраст»! – ребенок. Командир сделал тебя тюремщиком женщины и ее маленького сына, а также – палачом пацана, у которого даже усы не пробились. И ты это съел, потому что ты принадлежишь командиру не только с потрохами, но и со всем их содержимым, тебе так же некуда деваться, как и последнему из его гемов. И вот однажды ты проходишь мимо комнаты, где лежит под капельницей малыш, и слышишь, как он молится:

– Иисус, пожалуйста, забери меня к Себе. Если я умру, мама и дядя смогут попробовать убежать, а так они меня любят и не хотят. А то Ты всех забираешь – капитана, Дика, Рэя, даже Динго Ты забрал. Я бы играл там с ними. Если Ты боишься, что мама очень огорчится – то Ты бы ей Сам все объяснил, что так лучше. Ты ведь ее тоже заберешь, когда она будет старенькая. А я зато вырасту там у Тебя, и совсем не буду болеть…

…И вот тут ты понимаешь, что все, докатился.

Как, почему? Нет ответа. Командир рыщет в Пещерах, одержимый своей волчьей похотью, друзей нет, родня затерялась между звезд, а эта женщина плюнет в лицо и правильно сделает.

И тогда ты отдаешь несколько распоряжений Плутону – как обычно в случае своего отъезда – а потом идешь на кухню и наливаешь себе с полстакана отличного импортного солодового виски. Из настоящего ячменя, а не тех водорослей, которые здесь служат сырьем для пива…

А потом ты поднимаешься с этим стаканом на дамбу и, осушив его, разжимаешь пальцы и считаешь секунды до падения.

Три. Ровно три.

Но, прежде чем ты делаешь шаг в свои три секунды, память подбрасывает тебе имя: Ян Шастар.

Шастар должен был вернуться из рейда. Конечно, нужно поговорить с леди Мак-Интайр, но не раньше, чем ты сможешь представить ей этого Шастара на блюде. Иначе она просто не поверит. Что ж, имеет все права не верить. А уж после того, как Шастар увезет ее, можно будет потратить и три секунды на смерть – что еще останется после того, как он предаст командира и Картаго?

Эш велел подготовить глайдер и поехал в Лагаш, надеясь, что Шастар там или не плантации у матери. Но ни то, ни другое не оправдало ожиданий – Шастар, как ему сказали, улетел в Ниппур. Отлет на другой континент оправдать было бы уже трудно, если бы Моро вернулся, а как скоро он вернется – Эш не знал.

Уловив секундное раздумье, барменша разгадала его на свой манер.

– Его уж спрашивал какой-то мальчишка – и, верно, ждет, что Шастар скоро вернется, потому как остался здесь.

– Где – здесь? – Эш изобразил сдержанное любопытство.

– Да почем же мне знать? – подала плечами бар-мамочка. Эш понял намек. Имперский дрейк, блеснув вправленным в середину аметистом, лег на стойку.

– Парень сказал, если Шастар появится – передать ему насчет гостиницы «Махаон» в шестнадцатом квадрате.

Вот тут Монтег удивился по-настоящему. Неужели паренек настолько прост? Нет, вряд ли он, даже под чужим именем, зарегистрировался там и живет. Хотя место как раз для него – дешевая большая гостиница, насельники которой в основном – фермеры и рыбаки, приехавшие в Лагаш сбывать товар. Публика довольно пестрая, юноша может среди нее легко затеряться. И тем не менее – рассуждал Монтег уже по дороге к гостинице – вряд ли он там. Скорее всего, там кто-то из его друзей. Или…

Монтег остановился.

Транспортный обмен между Пещерами Диса и Лагашем был весьма интенсивен. Монорельс обслуживали гемы, глайдер-порты обслуживали гемы.

Скоько из них слышало проповедь юного Суны? Сколько из них являются _его_ гемами?

– Иди дальше, не задерживайся, – сказали сзади. Что-то острое укололо в поясницу, точно в область почек. Лезвие проткнуло только кожу, но как раз там, где не могло застрять в ребре и легко пошло бы дальше. Убедительно. На менее опытного человека мальчик даже произвел бы впечатление.

Значит, все проще. Он походил по городу, засветился в барах – и, вполне возможно, оставил «жучков». Или ему докладывают гемы.

– Куда? – спросил Эш.

– Куда шел, к «Махаону».

Монтег зашагал вперед, и, проходя мимо витрины департа, бросил взгляд на отражение в стекле. Со стороны казалось, что младший спутник приобнимает старшего за талию – друг, брат или любовник. Руки скрыты плащом. Он просто выдвинет лезвие флорда – и, бережно усадив пострадавшего, побежит «за врачом». На улице людно – но кровь на темном плаще заметят далеко не сразу, а трогать какое-то время не решатся. Ему же, скорее всего, заткнет глотку болевой шок.