Вор без имени - Илья Соломенный

практика. Нужно было добиться, чтобы Камень слушался меня быстрее мысли. Чтобы магия становилась не дикой, неуправляемой силой, вырывающейся болью, потом и кровью, а продолжением моей воли. Чтобы я мог просто захотеть — и металл гнулся, плавился, принимал нужную форму, а гвозди сами вылетали из стен.

А для этого требовались ежедневные тренировки и «медитации» — попытки ощутить силу Камня, прочувствовать его естество, и наладить с ним связь, не используя саму магию.

Размышляя об этом, я прошёл по тенистой аллее и остановился у полуразрушенного мавзолея. Прислонившись спиной к прохладному камню и затаив дыхание, я прислушался к тишине.

Никого. Только ветер да кузнечики… Как же хорошо…

Ладонь сама потянулась к груди, к едва заметному бугорку, спрятанному под тканью рубахи. Камень отозвался кратким холодным толчком.

Я усмехнулся.

Судя по тому, что мне удалось узнать и прочесть, мне достался не просто Камень Силы — а мифический, «Звёздный» Камень!

Такие Камни считались самыми сильными, самыми чистыми камнями, рожденные в момент какого-нибудь значимого события или катаклизма. Они якобы несли в себе частицу самой материи творения (чтобы это ни значило). По легендам, в таких Камнях иногда можно было разглядеть инородные вкрапления — капельки металла, застывшие в самом сердце кристалла, несущие на себе странную и никому непонятную гравировку.

У меня был именно такой… Крошечная капля чего-то темного и блестящего была видна в самой глубине, если приглядеться к камню под определенным углом.

Насколько мне удалось выяснить, в Артануме таких была всего пара — у Герцога, да у Мастера войны. Даже у Зубоскала, этого древнего монстра с десятками Камней на черепе, «звёздного» не было.

И эта мысль была одновременно пьянящей — и страшно-пугающей…

Сделав глубокий вдох, я оттолкнулся от прохладного камня мавзолея и вышел на открытое пространство — к ряду старых, проржавевших могильных оград. Они были идеальной целью для меня — много металла, самых разных видов, на котором можно было тренировать разные «манипуляции».

Вперившись взглядом в изысканный наконечник одной из «пик» ограды, я сосредоточился на ощущении камня под ключицей. В нём тут же пробудился лёгкий холодок, будто под кожей зашевелилась ледяная мушка.

Первый столп — Познание камня — давался мне легко.

Второй столп — Создание канала — уже сложнее…

Удерживая ощущение «холодка» я представил тончайшую нить света, идущую из центра Камня в центр моей ладони, а оттуда — к солнечному сплетению.

Вдох — и из камня по этой нити потекла сила… Выдох — и я возвращал её обратно с отпечатком моей воли…

Третий столп — Формовка замысла…

Нужно сосредоточится. Нужно точное описание действия… Не вырвать наконечник — а открутить его… Повернуть наконечник пики по кругу, влево…

Первый наконечник, украшавший вершину прута, был старым и изъеденным ржавчиной. Я мысленно ухватился за него, почувствовав шершавую, окисленную структуру металла.

Не дергай. Поверни. Камень дрогнул, послушный моей воле, и с тихим, удовлетворяющим скрипом железная шишка провернулась, а затем сорвалась с резьбы и упала в траву!

— ДА!

Со вторым получилось еще легче. Я уже чувствовал уверенность, этот сладкий, пьянящий вкус контроля. Магия послушно выполнила мой приказ, и еще один наконечник упал в траву.

Третий прут выглядел не хуже других. Я повторил всё то же самое: глубокий вдох, сосредоточение, мысленный образ — не рывок, а плавное вращение…

Но в самый последний миг что-то пошло не так. Может, я слишком обрадовался, и внимание дрогнуло, а может, я просто краем уха на секунду отвлекся на пролетающую птицу, но…

Контроль был нарушен.

Магия вырвалась из моего мысленного захвата, как сорвавшаяся с цепи собака. Вместо того чтобы плавно обвить прут, она рванула мимо него и вонзилась в землю у самого основания ограды.

Раздался глухой, влажный хлюпающий звук, а затем из земли, с противным чваканьем, вырвалось что-то тёмное! Это «что-то» свистнуло в воздухе — в сантиметре от моего виска! — и с глухим стуком приземлилось на каменную тропинку.

Я запоздало отпрыгнул в сторону и выругался. Сердце колотилось где-то в районе горла, пальцы инстинктивно потянулись к кинжалу.

Осторожно, не сводя глаз с темного объекта, я сделал шаг вперёд. Это была не часть ограды. Форма была слишком… необычной…

Я наклонился, и поморщился.

— Феррак! Ну кто бы мог подумать…

Это была челюсть — нижняя челюсть. Потемневшая от времени, искусно сделанная, с идеально отлитыми зубами и формой для установки.

Преодолев отвращение, я взял эту штуку в руку и счистил часть тёмного налёта. Сталь.

— Эх, жаль не серебро! Хватило бы надолго…

Меня не особо смущало, что я вырвал эту штуку прямо из чьего-то гроба. Из чьего-то черепа, если точнее.

Ржавчины на челюсти почти не было, металл явно качественный…

И в голове, сама собой, родилась совершенно чокнутая мысль: может, отдать эту штуку Кастору? У него один-единственный гнилой зуб снизу, и такая штука может и понравится.

Пока я разглядывал зловещий сувенир, со спины донесся тихий, шаркающий звук. Не хруст гравия, а именно шарканье — словно кто-то волочит по земле ногу, обутую в развалившийся башмак.

Я шагнул в сторону и обернулся, выставляя перед собой кинжал.

— Ну кто бы сомневался…

Прямо на меня, пошатываясь и протягивая руки с почерневшими, покрытыми гнилой плотью пальцами, шёл мертвец. Вернее, то, что от него осталось. Полуразложившаяся мумия в истлевших лохмотьях, с пустыми глазницами и беззвучно шевелящимся ртом.

Пахло от него отвратительно.

Сердце ёкнуло — но, скорее, от внезапности, а не от страха. После всего, что я видел, одинокий зомби на кладбище казался скорее досадной помехой, чем реальной угрозой.

К тому же — за время моих «тренировок» тут это был не первый оживший мертвец, с которым я сталкивался. Они время от время вылезали из могил, и бродили меж надгробий, представляя опасность разве что для совсем беспомощных детей.

Вот и этот зомби был медленным и неповоротливым. Я легко увернулся от его негнущихся пальцев, сделал шаг вбок и с короткого замаха всадил кинжал ему в висок. Кость хрустнула — тупо и сухо — мертвец замер, качнулся и рухнул на землю, окончательно превратившись в безвредный труп.

Я вытер лезвие о его же тряпьё, поднял стальную челюсть, и задумался.

С тех пор, как я увидел в толпе у Баронессы того самого старика из форта — проводящего пальцем по горлу — это уже не первый раз, когда смерть подбиралась ко мне на расстояние удара.

Вот, например, пятнадцать дней назад, я переходил по шаткой доске через узкий канал в Трущобах. И вдруг —