Точка Бифуркации #11 - Дейлор Смит

раз стукнувшись кружками, мы поднялись с мест и направились в парилку. Операция, как бы это смешно и глупо ни звучало, требовала хоть какого-то плана…

* * *

Высокий светловолосый мужчина, обёрнутый в простыню на манер римской тоги, стоял в центре зала. Его нога едва заметно дрожала под давлением, а тонкая струйка крови стекала из носа. Но выражение лица говорило о другом: весёлая ухмылка, огонь в глазах и неприкрытый вызов всем окружающим.

— Всё щто можете это ви⁈ — гневно выкрикнул он, его голос разнёсся эхом по помещению.

Военные обменялись взглядами, их лица были искажены смесью раздражения и гнева. А в следующую секунду, все они обрушились в своей усиленной атаке на наглеца, посмевшего ворваться на их базу и оскорблять их честь. И это быстро дало эффект — кровь уже текла из носа чуть ли не ручьём, ноги мужчины подкашивались, а тело медленно сгибалось, прижимаясь к полу.

Но внезапно, на несколько мгновений мир будто моргнул. На несколько мгновений в огромном помещении стало абсолютно темно. В воздухе повисло гнетущее ожидание, нарушаемое лишь руганью военных и случайными шорохами. Эта тишина длилась не дольше нескольких секунд, но от волнения показалась вечностью. Когда мрак рассеялся, картина изменилась.

Секунду назад стоявший в одной только простыне по центру зала мужчина, внезапно пропал у всех из виду, а мгновением позже события резко сместились в кабинет начальника штаба. В этот момент за спинами ошеломлённых офицеров появился не один, а целая тройка полуголых людей. Облачённые в такие же римские тоги и высокие военные берцы, вместо телефонов в руках они держали боевые клинки, которые тут же, без лишних раздумий, пустили в ход.

На усыпанный стеклом пол кабинета упали несколько тел, ручьями полилась кровь, раздались крики. Турецкие чиновники пусть и не без потерь, но очень быстро смекнули, что опасность внезапно оказалась сзади, и стремительно вступили в бой, силой телекинеза и вспышками стихийных атак пытаясь отбросить от себя вооруженных диверсантов. Те из военных, кто был в военном кителе, тут же вытащили из ножен боевые клинки и ринулись в атаку. Силовые вспышки разрывали воздух, ослепляя присутствующих и наполняя помещение гулким шумом битвы.

— Получайте, гады! — рычал один из нападавших, интенсивно орудуя клинком и одновременно сопротивляясь попыткам оппонентов одолеть его даром.

Молодой мужчина с короткими тёмными волосами двигался с поразительной скоростью, словно танцуя среди своих врагов. Его движения были резкими, но при этом плавными, каждый удар клинка наносил смертельный урон.

Стороны конфликта выглядели до нелепого контрастно. Мало того, что отличалась их одежда, где против небрежных и даже каких-то дурашливых нарядов в виде простыней на голое тело выступали военные кителя и деловые костюмы. Также разнился и возраст бьющихся друг с другом одарённых: седовласые генералы против достаточно молодых мужчин — казалось бы, предельно неравный бой, но только не в этом мире. В руках старцев, порой, сосредотачивалась такая сила, что молодёжи можно было и фору давать.

Один из старших офицеров, раскрасневшийся от напряжения, взмахнул рукой, и мощный телекинетический импульс отбросил очевидно самого слабого из нападавших к стене, тогда как двоим другим, пусть и с трудом, отступив на пару шагов назад, но удалось удержаться на ногах. Первый с глухим стуком ударился о бетон и на мгновение затих. Офицеры, стоявшие поблизости, надеялись было про него окончательно забыть, выбросив в сторону диверсанта несколько стихийных атак, но увы. Нападавший кувыркнулся в сторону, а затем быстро поднялся, недовольно сплёвывая в сторону.

— Стёпа, ты как⁈ — выкрикнул один из его напарников, уклоняясь от удара сабли. Его голос был полон волнения, но в нём слышалась нотка задора.

— Нормально. Только ссать хочу… — прохрипел парень, бросая злобный взгляд на своего противника. Его слова вызвали короткий смешок у светловолосого дебошира, который, пропав из зала несколько минут назад, теперь вновь материализовался за спинами турецких генералов.

Клинок сверкнул в воздухе, и двое противников тут же рухнули на пол, пытаясь сдержать кровь, хлынувшую из ран. Остальные обернулись, пытаясь оценить новую угрозу, но это лишь дало нападавшим ещё одно мгновение для атаки. Звон клинков выбивал ритмичный танец смерти, где каждая ошибка стоила жизни.

В схватке сильных одарённых, когда стихия разбивается о барьер противника, не причиняя ему какого-либо вреда, а силы телекинеза сплетаются в невидимый клубок щупалец, не давая конкурентного преимущества ни одной из сторон, в ход дела всегда идёт холодное оружие. Отсюда и его высокий статус среди аристократов, отсюда же и заоблачная цена артефактных клинков, способных барьеры одарённых игнорировать.

Вот и в текущей битве, когда до поредевших более чем в два раза рядов турецких офицеров дошло, что силой дара эту проблему не решить, на их лицах проступило отчаяние. Это был как раз тот случай, когда молодость таки берёт своё.

Тела офицеров падали на пол одно за другим, чему вдобавок немало способствовали метавшиеся по всему штабу тени, подло, ну или ловко, смотря с какой стороны посмотреть, бьющие острыми кинжалами с самых неожиданных направлений. Последние из выживших офицеров отбивались с отчаянным упорством, но это лишь замедляло неизбежное. Молодость, ловкость и неожиданные тактики диверсантов давали им явное преимущество.

— Этот мо-о-й! — внезапно заорал темноволосый мужчина, указывая клинком на одного из генералов. Его голос прозвучал как удар молота по стали. В глазах горел огонь нетерпения, а движения излучали уверенность в победе.

Сказано это было, к слову, весьма вовремя — в живых из едва ли не полутора десятков штабных офицеров, осталось лишь только двое. Непосредственно сам начальник штаба, командующий военной операцией и второй человек после самого министра обороны империи, и один из его ближайших заместителей.

— Твой так твой… только ты это… — произнёс тот самый дебошир, который несколько минут назад отвлекал внимание всего штаба внизу на столе. — Поправь там.

Схватка к этой секунде уже прекратилась, так как генералы остались в меньшинстве, а окружившие их диверсанты, вместо того чтобы закончить начатое, стали между собой переговариваться на непонятном для местных языке.

— Что?

— Ну что-что… хобот свой спрячь, — отвернув взгляд в сторону и указав клинком напарнику между ног, бросил светловолосый мужчина. — А то, боюсь, он тебя сейчас не так поймёт.

— Ах-ха-ха-ха! — внезапно закатился хохотом другой полуголый боец, полминуты назад сам распластавшийся голой задницей у дальней стены кабинета.

— А, ой… — быстро поправляясь, бросил черноволосый мужчина и, подняв взгляд на выбранного соперника, произнёс: — А ну идём биться!