Трансфер на тот свет - Лев Юрьевич Альтмарк

– Никто не спорит, что надо! – я всё ещё зол неизвестно на кого, но от переполняющей меня злости становится чуть легче, потому что чувствую, как силы возвращаются ко мне.

И тут в наступившей тишине мой телефон взрывается долгим заливистым звонком. Быстро подношу его к уху и слышу знакомый голос, который в первый момент даже не могу определить.

– Даниэль? Здравствуй, дорогой! Ты что, не узнаёшь меня? Это капитан Дрор. Узнал наконец-то… Как твои дела? Как всё прошло?

Его ещё не хватало! Мало нам Габи, от которого неизвестно что ждать, так ещё мой начальничек нарисовался…

– Всё нормально, – отвечаю и никак не могу перестроиться на разговор с шефом, – хотя с заданием Габи не справились. Не получилось с Теслой…

Однако Дрора, по-моему, это нисколько не беспокоит:

– Ну, и хорошо. Это мы и предполагали.

– Кто «мы»? Вы и Габи?

Дрор заливается счастливым смехом:

– Этот человек здесь совершенно ни при чём. Есть люди, помимо него, которые внимательно следили за всеми этими вашими трансферами на тот свет и в прошлое. Раньше и сегодня. Кстати, Габи сейчас арестован…

– Не понял?!

– Что непонятного? Мы с самого начала следили за всем, что происходит, и я подыгрывал ему. Как же ты, доблестный российский мент, сразу не догадался? Где твоё хвалёное чутьё?!

Видимо, на моём лице отражается сейчас такое недоумение, что Шауль с Георгием приподнимаются со стульев, но я машу им рукой и не могу сдержать улыбку.

– Скоро за вами приедет наша машина, и вы всей компанией – пулей ко мне.

Слушать грубоватый голос Дрора для меня сейчас слаще пения райских птиц. Я готов расцеловать его загорелую лысину.

– Уже полпервого ночи…

– Какая ночь? О чём ты? Лейтенант Даниэль, ты не понимаешь, что это приказ твоего непосредственного начальника?

– Какой лейтенант?!

– Тебе присвоили со вчерашнего дня. Маленький сюрприз… С моей, между прочим, подачи. На послезавтра назначена пресс-конференция, в которой ты должен участвовать. Не забыл ещё? Значит, тебе надо предварительно явиться в полицию и получить все лейтенантские побрякушки и погоны. Да и выступление твоё мы ещё разочек отрепетируем… Ну, и, как говорят у вас, русских, с тебя поляна!

У меня, видимо, совсем отвисает губа, и Шауль с Георгием снова удивлённо таращат на меня глаза.

– Значит, жду вас. Всех троих, – и перед тем, как в трубке раздаются короткие гудки: – Молодцы, черти…

Молчание нарушает Шауль:

– Объясни, наконец, что происходит?

Встаю со стула и, ничего не замечая, начинаю нарезать круги по комнате. Мои друзья молча наблюдают за мной и ждут, пока обрету дар речи. А мне хочется столько всего рассказать им, что даже не знаю, с чего начать.

– Короче, – взмахиваю рукой, – всё в порядке. Сейчас за нами приедет машина, и мы отправляемся в город.

– Куда? К кому? – всё ещё не доверяет мне Георгий.

– В полицейское управление. Мне сейчас звонил капитан Дрор.

Шауль и Георгий переглядываются и недоверчиво качают головами.

– Ребята, наш главный злодей арестован, а всё с самого начала, оказывается, было совсем наоборот. За Габи, как понимаю, велось наблюдение, о котором он не подозревал. Даже капитан Дрор ему подыгрывал. Всё проходило под полным контролем полиции и ещё, сами понимаете, кого…

– А как же, – вдруг вспоминает Шауль, – эта твоя подруга-журналистка? Почему она с тобой разговаривать не захотела?

– Разберёмся, – беззаботно машу рукой. – Давайте собираться, машина уже выехала.

– Нет, ты всё-таки позвони ей ещё раз, – осторожничает Георгий. – Нужно во всём до конца разобраться. Вдруг это какая-то очередная подстава.

Телефон Карины долго не отвечает. Наконец она отзывается, и голос у неё заспанный. Да и немудрено: на часах-то уже два ночи. Понимаю, конечно, что все приличные люди в это время благополучно почивают в своих постельках, а телефоны валяются в углу на зарядке, но, когда творятся такие великие дела, как сегодня, разве можно спокойно спать? Вообще-то, не похоже на неё – с её-то бурной энергией и желанием выложить в блоге очередную сенсацию. Что-то здесь не складывается.

– Прости, Карина, что разбудил, – начинаю вежливо, – но я тебя не понимаю. То ты готова лететь на край света ради трёх слов в интервью и смазанного снимка, то…

– Всё же закончилось, Даниэль, – перебивает меня она и сладко зевает, – все живы-здоровы, главный негодяй арестован и будет наказан, а интервью… Ты мне всё, что знаешь, потом расскажешь, никуда не денешься. Твой же капитан Дрор прикажет это сделать.

– А тебе откуда обо всём известно?! Неужели ты…

– Ну, наконец догадался, Шерлок ты наш Холмс! Я с самого начала выполняла своё оперативное задание. Опекала тебя, следила за профессором Гольдбергом и всю информацию получала из совершенно разных источников. Ну и ты кое-что подсказывал.

– Так ты, значит, из полиции?

– Ну, не совсем из полиции…

– Почему же ты мне ни о чём не сказала?

– А как бы ты сам ответил на этот вопрос? Принимай всё, любимый, как данность. Ничего не поделаешь – служба. У тебя своя, у меня своя.

Ничего больше сказать не могу, потому что все слова сразу куда-то испарились, и уже собираюсь оборвать разговор, однако Карина успевает сказать:

– Слушай, Даниэль, если ты у себя в полиции управишься быстро, то ещё успеешь подскочить ко мне…

– Зачем? – интересуюсь глупо, и выражение лица у меня такое, что Георгий и Шауль начинают непроизвольно хихикать.

– Если не знаешь зачем, то не надо, лучше не приезжай…

Впереди нашей машины, поблёскивая голубыми мигалками, несётся белая полицейская «тойота». Мы сидим в фургончике, и я лениво наблюдаю за мелькающими вдоль шоссе фонарями. Пожилой толстяк водитель молча крутит баранку, лишь изредка поглядывая на нас в зеркало. Музыку по просьбе Шауля он приглушил, поэтому мы едем почти в тишине.

Шауль дремлет в кресле позади нас с Георгием, а мы, словно братья-близнецы, никак не можем расстаться друг с другом.

– Знаешь, брат, – хмуро говорит Георгий, – не верю я, что всё так просто закончилось. Не Габи, так кому-то другому понадобились эти «лучи смерти». Так легко от подобных вещей не отказываются… Скажи честно, ты их точно утопил в заливе? А может, припрятал где-нибудь, чтобы через некоторое время, когда всё уляжется, потихонечку вернуться за ними и забрать? Ведь не мог же ты их без меня в банковскую ячейку на семьдесят лет упрятать?

Препираться с ним неохота, потому что только сейчас я чувствую, как устал и смертельно хочу спать. И не просто спать, а упасть и вырубиться, чтобы ни одна живая душа не могла разбудить меня…

– Перестань, – отмахиваюсь