Гагарин: дорога на Марс - Анатолий Евгеньевич Матвиенко

Глава 20

20.

Она словно выныривала из глубины, хватая за хвост проясняющееся и тут же ускользающее сознание. Вернулся слух, донёсший оживлённый и нервный разговор по-английски. Разобрав слова, Ксения похолодела. Урсула Джонс, её напарница по каюте в «карусельке» с земным тяготением, спорила с Уильямом Уорреном о дозе медикаментов для введения русских в искусственную кому.

Чуть приоткрыла глаз, одну щёлочку. Темнокожая астронавтка стояла спиной, лицом к терминалу связи, и отчаянно доказывала: Билл, ни в коем случае нельзя переборщить, это убьёт русских, и после восстановления связи никак не объяснить Звёздному и Хьюстону их молчание. Тот возражал: плевать, если умрут — так даже лучше. Выбросят тела в космос на орбите Марса, никто не установит причину смерти.

Американо-советская дружба в действии. Урсула согласилась на участие в заговоре по захвату корабля, но колебалась и не желала убийства русских коллег, в отличие от Уильяма, готового на всё ради заметания следов.

Мотив? Скорее всего — чтоб американский ботинок первым ступил на поверхность Марса. Любой ценой.

Тело слушалось плохо. Медикаменты рассчитаны на введение в кому как аварийный вариант — чтоб довести пациента до Земли, где он получит нормальную помощь. Быстрое восстановление двигательных функций никак не предусмотрено.

Сколько у неё времени, пока корабль не приблизится к Марсу? Тогда его вращение прекратится, обе половинки притянутся тросами к центру, откроется люк и Билл… Страшно подумать, Паша в полной его власти, а эта звёздно-полосатая сволочь, в отличие от Урсулы, ничуть не осторожничает с дозой.

И так, последние воспоминания относятся к пятьдесят восьмому дню полёта. Корабль приближался к Марсу, набрав расчётную скорость, ионный толкач был выключен для экономии активного вещества. Он перезапустится только в точке коррекции орбиты. Дальше… Дальше провал. Сколько времени пролежала? Насколько атрофировались мышцы?

Попробовала напрягать мускулы рук и ног. В голове окончательно прояснилось. Нестерпимо хотелось в туалет по малому — едва ли не на разрыв мочевого пузыря.

Урсула не привязала Ксению ничем, ограничившись поясным ремнём кресла. То есть ничто не мешает его отстегнуть, встать… А потом? Американка несколько старше, но физически подготовлена ничуть не хуже и многократно превосходит состоянием соперницу, только что очнувшуюся после медикаментозного обморока. При попытке напасть на неё шансов на победу — ноль.

В этот момент Билл дал подсказку, велев повторить дозу трёхдневной давности. Одновременно спустил с горы снежный ком событий.

Урсула шагнула к шкафчику с медицинским набором и начала возню. Наверняка наполняла шприц.

Ксения приготовилась. Руки-ноги слушаются, хоть не в полном тонусе. Шанс всего один. Не получится — смерть. И смерть для Павла. Повторить не удастся.

Закрыла глаза, постаралась расслабить веки, чтоб ресницы не дрожали. Успокоила дыхание. Сконцентрировалась.

Американка приближалась медленно. Явно колебалась. Пробормотала что-то вроде I’m so sorry, Sister.

А уж как мне жаль, «сестра», что ты идёшь меня убивать! Этот последний штрих как будто открыл какие-то внутренние клапана, из запасников организма хлынул поток злой энергии, готовый смести что угодно на своём пути. Ксения распахнула глаза, встретившись взглядом с Урсулой, и врезала американке костяшками пальцев по горлу, затем «вилочкой» — в глаза.

Та вряд ли ожидала, поглощённая собственными терзаниями, выронила шприц и с хрипом повалилась на пол, пытаясь протолкнуть воздух через трахею. Ксения встала, подобрала шприц и придавила американку коленом, вколов иглу в мышцу. Лишь только та смогла восстановить дыхание, надавила на поршень. Затем метнулась в туалет.

Билл изошёлся воплями по переговорке, силился узнать: что за шум и что происходит. Ксения села за терминал управления и только сейчас почувствовала слабость, адреналин схлынул, сложно даже рукой шевельнуть. Но пересилила себя.

Для начала вошла в командное меню главной ЭВМ управления «Аэлитой», ввела персональный код, молясь, чтоб американец не вырвал коды из Павла под пыткой. Отечественная электроника и отечественное программное обеспечение позволили предусмотреть кое-какие хитрости на крайний случай, хоть надеялись, что такой не наступит. Ещё как наступил!

Взяв управление на себя, полностью отключила клавиатуру мужской половинки, оставив одну лишь связь.

Далее не повторила ошибку, допущенную Урсулой, затащила её тело на кресло, примотала прочной лентой запястья и щиколотки к металлической основе.

Рот драло рашпилем — так хотелось пить. Глотнув воды, вернулась к терминалу. Первым делом запустила звукозапись переговоров, захватчики, ясное дело, её отключили.

— Хеллоу, Билл. Поскольку корабль снова под русским контролем, продолжаем по-русски.

— Щи-ит… Где Урсула?

— Спит сном младенца, получила дозу, предназначенную мне. Не бей по кнопкам, твой пульт превратился в кирпич. Дай мне Павла.

— Павел тоже спит.

— Не проблема. Введи ему препарат номер семнадцать, два кубика. Через две минуты приведи к терминалу.

— А если я откажусь?

— У меня Урсула в заложниках.

— Если я убью Павла, ты её прикончишь? — он коротко и злобно хохотнул.

Вопрос не понравился крайне. Ксения с ужасом почувствовала, что непоправимое, скорее всего, произошло. А на том конце длинных тросов — маньяк.

— Не её. Тебя! Отключу дистанционно вентиляцию и терморегуляцию.

— Не посмеешь, русская сука! Доберусь до тебя рано или поздно, всё равно без соединения отсеков не перейти в возвращаемый аппарат. Оторву тебе башку, русская бл…

Артикуляция чёткая. Записалось наверняка хорошо.

— Ты только что резко повысил вероятность кардинального решения. Давай договариваться. Я привожу в чувство её, ты — Павла. Дальше думаем что делать. О’кей?

Он не ответил, но Ксения принялась выполнять свою часть плана, набросанного весьма на скорую руку. Упомянутый препарат номер семнадцать скользнул по игле в вену астронавтки.

Та очнулась практически сразу, трепыхнулась, почувствовав крепость пут.

— Факинг щит! Мои глаза… Я практически ничего не вижу!

— Я бы тоже ничего не видела, если бы ты убила меня передозом препарата. Проморгайся и терпи.

Конечно, нужно оказать помощь. Из обоих глаз Урсулы катились слёзы, перемешанные с кровью, правый сильно распух. Но сейчас стоял первоочередной вопрос — выживания.

— Поговори со своим подельником. Если он не предъявит мне живого Павла Харитонова, я намерена принять самые жёсткие меры.

— Не надо! — стоны Урсулы чередовались с матерными проклятиями. — Мы не хотели никаких смертей! Только чтобы гражданин США первым ступил на Марс!

— Если Павел жив, больше никто не умрёт. Или у меня не будет иного выбора.

Американка несколько раз глубоко вздохнула, потом крикнула, чтоб её подельник хорошо разобрал каждое слово:

— Билл! Соглашайся на её условия.

Он промолчал. Потом прокричал