Лишний в его игре - Алена Игоревна Филипенко

— Только поэтому? — спрашиваю наконец прямым текстом.

— Нет… — смущается Ксюша. — Не только…

— То есть, если бы он ненавидел «Звездные войны», вы бы все равно были вместе? — уточняю я.

Ксюша явно сбита с толку. Она точно никогда об этом не думала.

— Да… Наверное…

— Тогда перестань. Не делай из него джедая. Пусть будет самим собой.

— Я никого из него не делаю! — вспыхивает она. — Он сам поддерживает игру! И многие идеи, между прочим, его!

— Люди меняются. Может, ему разонравились джедаи, повстанцы и гунганы. Смирись. Не называй его Энакином, не дари ему лазерные мечи, не таскай его в «Убежище».

— Но… Но… Что мы тогда будем делать? — Ксюша теряется.

— У меня никогда не было отношений. — Я развожу руками. — К сожалению, не могу тебя проконсультировать, чем обычно занимается парочка в уединении.

Ксюша шутливо пихает меня. А потом серьезно и жалобно говорит:

— Ты ведь знаешь, сколько эта вселенная значит для меня. Это часть меня, и, боюсь, я просто не смогу… Мне нужен Энни, мой Энни. Больше никто.

Я киваю. Я понимаю Ксюшу как никто другой.

Ксюша потеряла маму, когда ей было одиннадцать. Ее мама работала в Москве и в тот день поздно возвращалась домой, ехала в полупустом метро по кольцевой ветке. У нее случился инфаркт, она потеряла сознание, но никто не обратил внимания. Только уже за полночь сотрудник метро, проверяя вагоны, заметил последнего пассажира. Мама Ксюши казалась просто спящей. Он попытался растолкать ее, не смог и вызвал скорую. Но было уже поздно. С тех пор я много думаю о том, как же это страшно: находиться в толпе, но в то же время знать, если вдруг что случится, тебе никто не поможет. Тебя словно не видят.

Ксюша тяжело переживала утрату. Она совершенно забросила учебу. Однажды ее классная руководительница подошла ко мне и попросила помочь — сказала, что только я могу вытащить Ксюшу из этой ямы. Она добавила, что уж у меня лучше других получится достать… тут же она поправилась: убедить человека.

«Помогите мне, Оби-Ван Кеноби, вы моя единственная надежда».

И я делал все, что мог. А именно: сутками напролет ходил за Ксюшей и нудил, нудил, нудил. Таскался к ней домой и нудил там. Везде — с учебниками и тетрадками. Моя задача состояла в том, чтобы заставить Ксюшу учиться. Я старался почаще быть рядом с ней, не давал уйти в себя. У меня тоже было плохое время, самые близкие люди — моя семья — тогда причиняли мне самую большую боль, но я пытался быть сильным для нее. Она еще не была моей подругой, я ее почти не знал, но почему-то понял, что должен ей помочь. И что она просто так не исчезнет из моей жизни.

Сначала Ксюша не шла на контакт, ругалась и жаловалась на меня то учительнице, то папе. Но я был их хитрым совместным проектом, так что жаловаться было бесполезно. В конце концов она ко мне привыкла и даже стала выполнять то, чего я от нее хотел. Учебу Ксюша действительно подтянула. Это стало началом нашей дружбы.

У папы Ксюши со временем стали появляться другие женщины, но Ксюша всех изводила. Никто не оставался надолго. А потом одна из них, Ариша, заслужила ее благосклонность и в итоге стала ей мачехой. Все дело как раз в «Звездных войнах», чьей ярой фанаткой Ариша была. Веселая, открытая, боевая, она не претендовала на место мамы. Она словно появилась только для того, чтобы открыть Ксюше новый мир.

С Аришей Ксюша впервые посмотрела старую трилогию, а затем, поняв, что вселенная захватила ее, и первый эпизод новой. Ариша научила ее шить костюмы и мастерить аксессуары, с Аришей они объезжали десятки магазинов в поисках тематических сувениров. Они разыгрывали диалоги и дрались на самодельных лазерных мечах. Ксюша ушла во все это с головой, у нее будто открылось второе дыхание. Именно звездная сага помогла ей пережить утрату.

— Я понимаю, — говорю я. — Но еще я вижу, что теперь с тобой все в порядке и можно смело впускать в свою жизнь кого-то еще. Поверь мне, если чуть-чуть отодвинуть от себя далекую-далекую галактику, в твоей жизни ничего не поломается.

Я вижу, что Ксюша думает над моими словами. Она растеряна. Я воодушевлен: может, она действительно меня послушает? Но тут ее лицо каменеет. Она дергает плечом и колко говорит:

— Все это какая-то чушь! Я не буду меняться ради парня. Что-то не нравится — пусть валит. Я найду себе другого Энакина.

Я вздыхаю. С этой девчонкой может быть невероятно тяжело. Теперь я даже восхищен Антоном — столько времени ее терпеть!

Домой я ухожу в ботинках Ксюшиного папы.

* * *

В несколько ходок приношу к Ксюше стройматериалы для Волшебной страны: два ведра желтого щебня, который я раздобыл в парке. Парк облагораживают, и сейчас щебня там целая гора, отсутствие пары ведер никто не заметит. Еще я притаскиваю пустые бутылки и канистры. Остальное планирую найти у Ксюши.

Книгу «Волшебник Изумрудного города» с той самой картой, на которую мне нужно ориентироваться, я тоже нахожу у Ксюши.

— Я думаю смастерить из бутылок все эти замки — Розовый, замок Бастинды, Людоеда, Изумрудный город. У бутылок такая форма, что будет удобно. А потом их можно покрасить…

Я быстро и воодушевленно начинаю посвящать Ксюшу в свой план и тут замечаю, что она подавлена, вся в себе. У меня внутри словно загорается тревожная лампочка.

— Эй, Ксюш, чего это с тобой?

Несколько секунд она молчит, а потом признается:

— Мы с Антоном снова виделись и поговорили. Я сказала ему, что, если он не хочет разделять мои интересы, он мне не нужен. Я думала, это подействует, а он… он… он… — Ксюша задыхается от сдерживаемых рыданий. — Он просто ушел.

— Вот блин, — только и могу сказать я. — Мне жаль.

Конечно, Ксюша не ожидала такого. Она привыкла, что все всегда идет по ее сценарию. Но не в этот раз. Она выглядит так, как будто ее внутренний компас дал сбой, и теперь она не может сориентироваться. Чуть не плачет.

Антон всегда был куском пластилина — лепи кого хочешь. И тут он взбунтовался.

— Но может, сейчас это к лучшему, — задумчиво говорю я. — Порознь вы сможете подумать, как вам лучше — друг без друга или все-таки вместе? И может быть, кто-нибудь да пойдет на уступки.

— Точно не я, — заявляет Ксюша. — Если бы он меня действительно любил, то не ушел