Шамабад должен гореть! - Артём Март

— А эта новая форма, ничего, удобная. — Проговорил Алейников и извлек из нагрудного кармана «погранцовки», сшитого под сигнальный патрон, измятый спичечный коробок. Добавил:

— Вон сколько карманов.

При этом Стас нацепил панаму, защелкнув ее поля на заклепки. Потом, сунув сигарету в зубы и подкурив, он гордо приподнял подбородок, видимо, стараясь казаться похожим на ковбоев из американских кинофильмов.

Потом Стас ухмыльнулся. Глянул на Семипалова.

Тот засунул свои магазины в накладные карманы брюк, по задумке, для этого и предназначавшиеся. Правда, теперь штаны его не хило так отвисли, и, кажется, он уже пожалел, что повторил такой «фокус», за Гамгадзе, который тоже ушел сегодня в наряд в новой форме.

Магазины смешно бряцали при каждом шаге Семипалова, а их вес заставлял несчастного постоянно подтягивать брюки.

Форма и правда оказалась удобной. Во многом походившая на афганку, в которую в скором времени переоденутся все мангруппы, вошедшие Афганистан в декабре этого, восемьдесят первого года, она была зеленого защитного цвета.

И хотя скоро на вооружение примут знаменитую камуфлированную «березку», мы все еще щеголяли привычными цветами формы одежды.

Разве что выглядеть стали более разномастно. Про Стаса, нацепившего свою «шляпу», я уже упоминал. Тоже сделал и Богдан Семипалов, только оставил поля открытыми. Мы с Сагдиевым ограничились пограничными фуражками.

— Ага, вздохнул Сагдиев, — только мне брак попался.

— Какой брак? — Удивился Семипалов.

Сагдиев снова вздохнул, смущенно отвернулся.

— Да дырки у меня.

— Где дырки?

— Ну… Там.

— Где?

— Там… — Темное лицо Сагдиева даже покрылось румянцем. — Я к старшине подходил, спрашивал. Говорил ему: замените, пожалуйста. А он мне: так и надо.

— Да где у тебя там дырки? — не выдержал любопытный Алейников.

Сагдиев вздохнул, шедший первым, обернулся к нам и встал в раскоряку. Показал мотню, в районе которой предусматривались крохотные вентиляционные отверстия.

Пограничники грянули дружным смехом. Я ухмыльнулся, сказал:

— Не переживай. Так и надо.

— Да ты что? — Удивился Сагдиев. — Нас чего, в рваную форму всех переодели⁈

— Это, дурья твоя голова, вентиляция! — Сквозь смех сказал Стасик. — Модная такая штука. Ну, что б хозяйство не запрело.

Сагдиев несколько мгновений глуповато поморгал. Потом его изумленное лицо медленно изменило выражение на улыбчивое и даже довольное.

— А-а-а-а… — Протянул он.

— Вот тебе и А-а-а-а! — Покачал головой лыбящийся Алейников.

Дозор шел как полагается. Выйдя на границу, мы растянулись в цепь, и я, как старший наряда, повел всех вдоль системы.

Шли спокойно. Привычным делом осматривали окрестности и КСП. Время от времени я останавливался. Слушал Границу. Бойцы, какие бы шутки они ни выкидывали по ходу, все как один изготавливались в этот момент к бою. Внимательно смотрели за моими действиями. Ждали указаний.

На Границе нынче было жарко. Пусть, пока еще и не в прямом, однако в переносном смысле точно. Нужно оставаться начеку.

Тем не менее чем выше заходило солнце, тем чувствительнее сменялась погода. Прохлада обернулась сыростью. Потом весенней афганской сухостью.

— Зараза… — Протянул Сагдиев, вернувшись от пограничного столба связи, где согласно правилам, докладывал на заставу, что все спокойно. — Беда братики…

Мы переглянулись.

— Времени девять тридцать два! Дежурный по связи и сигнализации передал!

Я нахмурился.

Дело было серьезное. Дежурный сообщил неровные «половина десятого», он указал еще и минуты. Использовал наш шифр. Это означало, что наряд собираются проверять.

Кто-то из начальства, или Черепанов, или сам Таран, потому что малахольного Пуганькова к такому делу пока не подпускали, проводил проверку нарядов. И сегодня пришел черед именно моего.

Проверка нарядов всегда была отдельной песней. Это своеобразное состязание между командным и личным составом заставы. И хотя одни постоянно пытались поймать других «на залете», а другие «не залететь», в конечном итоге, победитель всегда оставался один — служба. Ведь проверки повышали ее качество.

Офицеры и старшина постоянно проявляли в этом деле чудеса смекалки. А мы, в свою очередь, старались не отставать.

— А кто пойдет в проверку? — Спросил Алейников с придыханием и зачем-то отстегнул поля шляпы. — Не сказал?

— Да как же он тебе скажет? — Сплюнул Семипалов. — Не. Побоится…

— Хоть бы не Черепанов, — вздохнул Стасик.

Это да. Черепанов отличался особой изобретательностью в деле проверки нарядов. Чего только он не вытворял: привязывал тряпочки на системе, наблюдая, заметит ли его наряд; прятался в Шишиге, когда дозор выезжал на ней в дальние участки. Однажды, говорят, даже залез на дерево, чтобы оборвать свой след и обдурить караульную собаку. Исхитрялся, в общем, как мог.

— Все нормально, — сказал я, внимательно заглядывая в глаза каждому в наряде, — просто делаем все по инструкции. Точка.

— Интересно, почему мы? — С сомнением в голосе спросил Богдан и уставился на Стаса.

— А че ты на меня смотришь?..

— Да помню, как ты, в прошлом месяце, когда старшим был, решил участок до конца не доходить. Мол, чего тут случиться может? — Сказал Семипалов.

— Так правый фланг! Дальний участок!

— А вот, видать, шеф о твоих проделках узнал!

— Ну что я могу сказать? — я ухмыльнулся и пожал плечами. — Вам повезло, что сегодня ваш старший не Стас.

— А вы слыхали историю одну? — Спросил Стас, чтобы поскорее перевести разговор, — не знаю, где была, да и была ли, но говорят — правда.

— Какую? — Заинтересовался Семипалов, поддавшийся его уловке.

— Говорят, на одной заставе однажды пошел дозор по Границе. Вот примерно как наш. Только в ночь!

— Ну и че? — Вопросительно приподнял бровь Сагдиев.

— А то. Ну а за ними пошел замбой — лейтенант. Тоже проверкой. — продолжал Алейников. — Так и че? Нашел он их всех спящими, не доходя стыка.

— Разбудил? — Спросил Богдан.

— Какой там. Подкрался. И нассал одному из них на голову.

Погранцы снова рассмеялись. Стас, казалось, расхохотался громче всех.

— Ну и че? — Снова начал он, утирая слезы, — боец проснулся, матом кроет, мол, че такое? Наряд весь подорвался. Глядь! А перед ними замбой. Так они и встали как вкопанные. А замбой, сука такая злорадная, им и говорит: «Ох, как вы, парни, спрятались. Как в секрет засели! Я вас и не заметил!» А потом еще мощнее: начальник ихний на боевом расчете наряд этот построил и, сука, объявил им благодарность