Молчаливая слушательница - Лин Йоварт

руки и вернулась в Австралию. Не успела тут и месяца прожить, как Вики сделала то, чего я ждала от Марка: нашла через справочную мой телефонный номер и позвонила. Спросила, не приеду ли я ухаживать за больным отцом. Что я могла ответить? А вдруг Вики каким-то чудом нашла и Марка, и он тоже приедет? Вдруг я услышу извинения отца, раз он умирает? Или даже прощу его, как знать…

«Или убьешь, – мысленно возразил Алекс. – Ты сама говорила: «Не забывай и не прощай».

– Едва войдя в кухню, я увидела Рут. Очень удивилась. Я не видела ее со времени отъезда, и это, по-моему, логично. Если б не Рут, я умерла бы от страха или безумия, пока жила здесь. Она единственная меня понимала. В ночь после звонка Вики сны про убийство отца вернулись. Очень яркие сны, что настораживало. После моего возвращения стало плохо, как никогда. Как-то я даже заметила маму – в курятнике. И Венди на подъездной дорожке. В общем, у меня были… трудности.

Джой опустила взгляд на руки: ей под ноготь впился крошечный осколок блюдца, выступила кровь. Джой прижала палец к рукаву порванной рубашки.

– В ночь после звонка Вики мне приснилось, как я нахожу тот самый ремень, накидываю на шею отцу и затягиваю, затягиваю… выдавливаю из его легких весь воздух, а из крови – всю злобу, до последней капли. Отец в сознании, но парализован и не может мне помешать. Я видела этот сон в той или иной вариации каждую ночь, и в конечном итоге…

Колени Шепарда болели нещадно, того и гляди развалятся на кусочки. Он заметил, что Джой удобно сидит на полу. Ему бы тоже сменить позу, но он боялся разрушить чары. Хотя и не понимал, кто эти чары плетет, а кто в них вязнет.

– Я решила – хватит смотреть такие сны, пора и в самом деле убить.

«Да-да-да!»

– В пятницу ночью, когда отец спал, я отправилась к нему в комнату и стала искать ремень – потому-то вещи и разбросаны по полу. – Джой перевела дыхание. – Ремень я нашла. Склонилась над гадом, чтобы его задушить… но повесила ремень назад на гвоздь и вернулась в постель.

«Опять в игры играть надумала?»

Джой встала и, перешагнув через осколки, села на диван. Алекс последовал за ней, колени скрипнули от облегчения. Теперь он был убежден, что Джой говорит правду.

Или лжет.

Шепард едва не рассмеялся: представил, как он поведает Вики о том, что встреча с Джой привела к двум столь очевидным и взаимоисключающим выводам.

По словам Вики, похороны Джорджа Хендерсона станут самыми масштабными в окру́ге со времен смерти дочери какого-то мэра много лет назад. Шепард, как опытный детектив, прочитывал все некрологи, на случай если там всплывет необычное имя или зашифрованное послание. Однако некрологи лишь подтверждали то, что покойный был столпом общества – великодушным, религиозным, трудолюбивым и уважаемым.

Еще имелись шрамы Джой. И врачебные записи, на которые «наткнулась» Вики. И тихое утверждение Колина о том, что Джордж был плохим. И слово «спаслась» из уст Барбары. Алекс вновь подумал о пазле, который они с Роном начали собирать перед исчезновением Венди. Каждая деталь имела две стороны, и даже если б чертову головоломку удалось сложить, то получилось бы две законченных картины, одну из которых увидеть невозможно – ведь она снизу, скрыта от глаз.

Вдруг Джордж тоже имел две стороны, и Вики права насчет обстоятельств его смерти? Самоубийство. Или несчастный случай.

– На следующее утро Рут исчезла. Я испытала облегчение, но была подавлена и опустошена. Ведь она высказывала то, чего не смела говорить я, даже самой себе. Только Рут еще и не затыкалась. Доставала меня ужасно, я мечтала, чтобы она ушла; и как только отец умер, я перестала в ней нуждаться.

Шепард кивнул. Рут была другой стороной Джой.

– Так вот, – продолжала та. – Думаю, вы уже осознали два факта. Первый: день смерти отца стал самым счастливым днем в моей жизни. Второй: поскольку отец желал смерти, я хотела, чтобы он жил. Однако все-таки встала среди ночи, прокралась к нему в комнату и…

Шепард смотрел ей в глаза. «Ну давай. Сознайся. Тебе станет легче».

– Хватит лжи. – Джой опустила взгляд, сглотнула.

«Я так и знал!»

– Я прокралась к нему в комнату, – повторила Джой, – и взяла ремень, но не повесила его назад на гвоздь. Надумала исхлестать гада, изорвать его в клочья, до крови, как он поступал с нами много-много раз… и не смогла себя заставить, не решилась на такую жестокость, такую ярость – к тому же отец очнулся бы, и никакие таблетки не помогли бы. Тогда я просунула ему под шею конец ремня, вытащила его наверх с другой стороны и продела в пряжку, а потом затянула изо всех сил. Мне надо было сделать хоть что-нибудь. Физическое действие, которое избавило бы меня от огромного ноющего узла внутри – от жажды мести. Поступок, конечно, глупый, но… – она вздернула подбородок и повысила голос, – приятный. Я рада, что совершила его.

Шепард выдохнул. Как он и предполагал, Джой призналась в меньшем из двух зол, причиненных в ту ночь Джорджу Хендерсону.

Она продолжила, на этот раз тихо:

– Только я не знала, что отец уже мертв.

Шепард ей не поверил. А в следующий миг – поверил.

– Получается, я виновна в… чем? В покушении на убийство?

Алекс покачал головой. Насколько он понимал, ее выходка даже не являлась преступлением… по крайней мере, она не стоила того, чтобы тащить Джой в суд.

Как и несколько дней назад, в голове у него выстроились две гипотезы.

Гипотеза первая: Джой говорит правду, и Джордж действительно случайно или намеренно устроил себе передозировку, после чего она попыталась его задушить. В таком случае делу конец. Тайна раскрыта. Точнее – нет никакой тайны, которую надо раскрывать.

Гипотеза вторая: Джой все-таки убила отца при помощи обезболивающих, затем накинула ему на шею ремень, изначально планируя признаться в покушении на убийство уже мертвого отца и тем самым убедить всех, что она не убивала его таблетками. Ведь, как это ни досадно, Вики права – зачем душить ремнем отца, который уже мертв?

Вторая гипотеза доводила до бешенства, поскольку являлась образцом круговой логики, в которой Алекс никак не мог разобраться, – тем более что колени до сих пор горели, а воспоминания о шрамах Джой вызывали ужас. Однако если он опровергнет – или докажет – вторую гипотезу, то лишь благодаря установленным фактам, а не пляскам под дудку Джой.

– Когда вы затянули ремень на шее отца, вас не удивило то, что он продолжает спать и не сопротивляется?

– Я думала, это из-за таблеток. Он принимал много лекарств, а я даже не знала, от чего. – Она пожала плечами. – После каждого приема таблеток отец спал. Несколько часов. Я все делала по инструкциям Вики.

Джой встала и, вынув из шкафа щетку с совком, подмела осколки.

– Странно, я всегда думала – если уж убивать, то так, чтобы отец знал о том, что я его убиваю. Я собиралась шептать ему на ухо: «Это моя месть. За все твои издевательства надо мной, Марком, Рут, мамой». Когда же гад заявил о своем желании умереть, я решила – нет уж, он не узнает о моей готовности выполнить его требование. Тем не менее, затягивая ремень, я мечтала: пусть проснется, запросит пощады, пусть поймет – я не только мщу, но и вершу