Молчаливая слушательница - Лин Йоварт

с дочерью рассказывали эту историю, хохоча и перебивая друг друга, Джой лишь таращила на них глаза. Наконец миссис Фелисити перестала смеяться и спросила:

– Что случилось, милая?

Джой выдавила:

– А что сделал мистер Фелисити?

– Рассмеялся, конечно! – ответила Фелисити.

Джой отчетливо услышала в конце предложения большой розовый восклицательный знак.

Фелисити отнесла котенка в кухню. Джой гладила Снежинку, пока та ела холодного запеченного цыпленка из блюдца на полу, – оно теперь все время там стояло. За обедом Фелисити скармливала Снежинке кусочки со своей тарелки, хотя мистер и миссис Фелисити то и дело повторяли:

– Сегодня она ест в столовой в последний раз, Фелисити.

Джой наблюдала за жующими, болтающими и смеющимися домочадцами и думала о том, что сделал бы отец, принеси она домой котенка.

Он сунул бы котенка в мешок, завязал его узлом и понес на пруд, рассекая резиновыми сапогами высокую траву, которая на будущий год станет сеном, и колотя мотыгой по земле, отпугивая змей. Он велел бы Джой пойти с ним, чтобы та прочувствовала последствия своего эгоизма. На высоком берегу сунул бы мешок ей в руки и заставил швырнуть в пруд как можно дальше. Не разрешил бы уйти, пока мешок не потонет. Приказал бы смотреть, безучастный к ее слезам и бранящийся из-за потерянного времени.

На следующий день в школе Джой рассказывала бы Дениз Поллард о том, как хорошо живется у них Тигру, сколько внимания и любви он получает. Две недели сочиняла бы для Дениз истории: мол, по вечерам Джой гоняет с Тигром клубок шерсти; когда она возвращается домой, Тигр с мурлыканьем бежит ей навстречу; он спит на ее кровати, растет с каждым днем, и ветеринар даже делал Тигру уколы, когда приходил доставать из Веснушки застрявшего теленка. Через две недели пожаловалась бы, что Тигр исчез – то ли попал в лапы лисе, то ли съел крысиного яду. Притворялась бы огорченной, причем без труда: просто вспоминала бы свои чувства, когда отец заставил ее швырнуть мяукающий мешок в пруд. Дениз предложила бы взять котенка из следующего помета, но Джой ответила бы: «Спасибо, ты очень добра, только я еще в печали и не готова к новому котенку». И это было бы правдой.

Вот как поступил бы отец Джой.

* * *

После обеда играли в шарады. В ответ на признание Джой, что она никогда не слышала о такой игре, миссис Фелисити ахнула.

– Тебе понравится, милая. Игра как раз для тебя.

Через три раунда, выигранных девочками, Барри притворно надул губы.

– Нечестно! Двое против троих. В следующий раз бери с собой брата, Джой; вот тогда посмотрим, кто победит.

Джой сидела в гостиной семейства Фелисити, разглядывала мебель из массивного дерева, ковер в пестрых узорах, полки с книгами и понимала – вот она, семья, которая скрывалась за пеленой тумана. Наконец-то обретенная семья. Единственное отличие от фантазий состояло в том, что ей всегда приходилось возвращаться в свой настоящий дом.

В ту ночь Джой приснилось, как она сует мяукающего отца в мешок, завязывает его узлом и швыряет в пруд, после чего потирает руки, словно Понтий Пилат.

Джой проснулась от невыносимого чувства вины и услышала шепот Рут:

– Ничего страшного, не переживай. Однажды мы его убьем, обещаю. Не сейчас, но убьем обязательно.

Глава 59

Джой и Шепард

Февраль 1983 года

ХЕНДЕРСОН, Джордж. Грустное прощание с многоуважаемым членом нашего комитета, большим любителем и знатоком садоводства, неустанно делившимся своими знаниями. Нам будет его очень не хватать. Глубокие соболезнования семье. Совет округа Блэкхант

Шепард положил на стол бумажный пакет для вещдоков, недовольно покосившись на опущенные жалюзи, из-за которых в кухне царил полумрак. Джой заваривала чай. Он ощущал ее нервозность, ее тоску.

Или то была его собственная тоска?

– Итак… Вики уверяет, что вашего отца убили не ремнем. Однако вы об этом уже знаете.

Он наблюдал, как Джой наполняет чайник водой, включает его. Высматривал какой-нибудь уличающий знак – дрогнувший уголок губ, бегающий взгляд, едва заметное глотательное движение… Хоть что-нибудь, что угодно.

– Мне очень интересно, когда же вы узнали про ремень? Сегодня, после разговора с Вики? В то утро, когда обнаружили отца мертвым? Или раньше, когда набросили ему ремень на шею?

– Хотите коржиков?

Алекс проигнорировал вопрос.

– Хочу сообщить вам два факта. Первое: я знаю, что вы убили отца. Если не чертовым ремнем, то обезболивающими. Второе: я пока не смог этого доказать, но докажу обязательно.

Джой поставила на стол тарелку с коржиками и ответила:

– Никогда не докажете, детектив, потому что я отца не убивала.

Шепард потянулся к коржикам и подумал – хоть бы их пекла не миссис Ларсен.

– Ну, не Рут же его убила, правда? – буркнул он.

Проклятье. Само вырвалось. Хотя зачем сдерживаться?

Джой достала две чашки и блюдца, открыла холодильник.

– Молоко? Сахар?

– Арестовать ее я точно не могу.

– Вы вернете ремень? Раз уж он не является орудием убийства?

Шепард решил поддержать игру и не отвечать на последний вопрос.

– Молоко и один сахар, пожалуйста.

Джой разлила молоко по чашкам, Шепард заметил, что она дрожит. Боится его. Или еще чего-то. Вспомнился рассказ Вики о пятидесятилетнем мужчине, боявшемся умирающего отца. Отец Джой уже умер – значит, дело не в нем. Дрожит, потому что виновна?

Она накрыла заварник жутким розовым чехлом, отключила от питания электрический чайник. Убрала молоко в холодильник и принялась сосредоточенно взбалтывать заварку, возя чайником по рабочему столу. Руки ее дрожали не переставая. Плеснула в чашку немного чая, вгляделась в льющуюся из носика коричневую струю, затем продолжила возить чайником по столу. Шепард ждал, смотрел. Он будет терпелив. Спокоен. Безмолвен.

Потому что Джой вот-вот расколется.

Она вновь плеснула немного чая, изучила его и, удовлетворившись крепостью заварки, наполнила обе чашки. Одну поставила перед ним. Затем по очереди перенесла с рабочего стола на обеденный сахарницу, свою чашку с чаем и ложечку для Алекса. Он явно был свидетелем некоего строгого ритуала.

Когда Джой села, Шепард сделал глоток и решил, что пора брать быка за рога.

– Послушайте, Джой, давайте вы просто расскажете, что произошло?

Она тоже сделала глоток, словно дождавшись своей очереди.

– Чай советуют пить для охлаждения. Странно, да? Никакой логики.

Теперь Шепард злился на себя. Он проделал немалый путь – якобы просто привез ремень, на самом же деле решил добиться от Джой правды, – а они тут распивают чай, словно пара старых коров, жующих травку на лугу…

– Правду, Джой.

Она опустила чашку.

– Думаю, он покончил с собой.

– Хм-м…

Шепард поджал губы, будто всерьез размышляя над этим предположением; будто Вики его еще не озвучивала.

Сидели в тишине, прихлебывали чай. Ничего, подождем. Терпение и молчание – два самых надежных инструмента следователя.

Алекс даже откусил коржик. Точно, миссис Ларсен пекла. Джой сидела напротив, пила, но не ела, не разговаривала. Испытывала его терпение.

Ничего у нее не выйдет. Если он правильно разыграет карты, изучит и верно расположит кусочки пазла, то услышит признание.

Однако чаепитие в тишине продолжалось, и Алекс злился все сильнее. Звяканье чашек, опускаемых на блюдце после каждого глотка,