Королевская кровь. Проклятый трон - Ирина Котова

– Заказчик сидит в соседней камере, с ним Стрелковский общается. Но там туго идет, менталист нужен неслабый. А эти – простые исполнители. Говорят, задача была по возможности отрезать от охраны и похитить. Зачем – информации пока нет. Наняли недавно, у них от заказчика были планы работы детского сада с выездами. Кто-то из наших сдал, капитан. Ищем. Ребята мои все готовы ментальное сканирование пройти. Пойдем по списку, кто имел доступ к расписанию детей.

– Ищите, – чуть резче, чем нужно, произнес Мариан, и жена снова обеспокоенно глянула на него. – Еще кто-то был?

Охранник не сразу понял вопрос – а как тут спросишь прямо, если на расстоянии протянутой руки сидит Василина? Но сообразил.

– Всего четверо, по показаниям. Взяли всех.

– Хорошо сработано, сержант, – сдержанно похвалил служивого Байдек. – Вечером доложите повторно.

– Так точно, – отрапортовал охранник и отключился.

Василина смотрела на него тревожными голубыми глазами, ожидая, пока он договорит.

– Что-то случилось? – спросила она, когда Мариан положил телефон на место.

– Текучка, – легко ответил он. – Ничего серьезного.

Теплые тонкие пальцы легко касались висков профессора Тротта, и он, в очередной раз вылетая из забытья, успел с недоумением подумать, что, видимо, вернулась Богуславская. И что она слишком многое себе позволяет.

Но тут включился нюх, и ноздри уловили привычный сладковатый аромат духов Виктории, а затем появилось и ощущение льющейся из ее рук силы.

– Вики, – проговорил он сипло, – не надо… все равно сейчас не могу воспринять. Резерв скачет, не разгоняй колебания еще больше. Я сам себя потихоньку восстанавливаю.

– Извини, – тихо сказала волшебница, убрала руки, и он рискнул приоткрыть глаза. В палате было темно, на улице тоже. Виктория сидела у кровати, и даже в полумраке было заметно, что она смертельно устала.

– Какой сегодня день? – голос опять еле хрипел и отдавался в голове звоном.

– Все еще пятница, – грустно ответила она. – Полдесятого вечера.

Потерла глаза руками, собрала распущенные черные волосы в хвост, завязала их узлом. Вздохнула.

– Алекс пришел в себя; там Март сейчас, сканирует его. Докачали источники, как смогли. Теперь ждем. Воспримет или нет.

Голос у нее был безжизненный и для обостренного слуха Тротта казался шелестом иссохших страниц старой книги. И запах духов вдруг стал слишком сладким, болезненным для мозга. Он снова прикрыл глаза: опять начинала кружиться голова, как перед прошлыми потерями сознания.

– Выплеснулся почти весь, – тихо рассказывала Вика. – Сначала щит взломал, который этот Эдуард над собой и подружкой держал. Затем крикнул Мартину кастовать обратный щит, поставил над ним свой – там же концентрация сам знаешь, какая нужна, – помог, чтобы Март не отвлекался на защиту. На тебя второй щит кинул… чтобы не задело, пока темный не обезврежен. Одновременно отбивал стихийные атаки, запустил стазис, потом Ловушку держал, пока Март этого демоненка обратным щитом не накрыл… Не хотел убивать… Мог бы шмякнуть сразу Тараном, но не стал. Мартин так ругался, жуть… говорил, сам бы удержал легко, но нет, Данилыч решил сразу всех спасать…

– Вик, – борясь с поглощающей его темнотой – снова отказало зрение, стал скакать слух, – прошептал-прошипел Тротт. – Скажи Мартину, пусть сходит ко мне в лабораторию. Как ломать – знает… – Он говорил все тише, и Виктория склонилась над ним, пытаясь расслышать. – Там, на второй полке справа… регенераторы и стимуляторы… подписано. Алексу сразу оба вколоть. Мне – только регенератор. И пусть глюкозу увеличат.

– Хорошо, – обеспокоенный голос Вики вдруг стал очень громким, почти невыносимым. – А ты знаешь, – звук все тише, тише, тише, – что Богуславская у нас оказалась принцессой Рудлог?

Провал.

Как назло, во второй половине дня привезли срочный инфаркт, и Эльсен взял операцию. Так что домой я пришла после девяти, зеленая и еле держащаяся на ногах. Приняла душ, пока горничная сервировала мне поздний обед, переоделась, вышла.

От застарелого голода, подкрепленного избытком кофеина и никотина, есть не хотелось совсем, но я старательно ковырялась в салате, потом плюнула на это дело.

Заглянула к Алинке – они вместе с Пол и Каролиной сидели над коробкой шоколадных конфет, и сестренка, то и дело поправляя очки, снова в деталях рассказывала о произошедшем. И если Поля переживала, бегала по комнате, то Каролина смотрела на Алинку с восторгом.

– Тоже хочу приключений, – заявила она. – Почему с вами со всеми что-то интересное происходит, а я просто скучно учусь?

– А я просто скучно работаю, – я обняла ее, – и, малышня, поверь, это куда лучше, чем приключения. И безопасней.

– Когда уже я вырасту? – буркнула она со вздохом. – Когда вы прекратите меня малышней обзывать?

– Никогда, – обрадовала я ее, – ты даже в сто лет будешь самой младшей старушенцией из всей нашей семейки.

– Куда тебе расти? – фыркнула Пол. – И так уже ростом выше Али, а грудь больше, чем у меня.

Мы с Алинкой повертели головами. И действительно…

– У меня есть рулетка, – предложила запасливая Алина. Я даже не стала спрашивать, зачем она ей. Еще ответит, что вычисляет квадратные корни из отношения длины стен к высоте кровати.

После началось сущее баловство. Все стали меряться ростом, и оказалось, что Каролина почти сравнялась со мной, а я-то все вопринимаю ее как щекастого маленького медвежонка. Эдак она скоро Полинку догонит.

Мы посравнивали остальные параметры, обсудили всякие девочкины темы, похихикали. В который раз я поразилась причудам нашей рудложьей психики: ночью чуть не убили Алинку, а мы тут филеями меряемся. Точно ведь нормальных среди нас нет.

Шоколад и сестры ввели меня в совершенное расслабление, и обратно я шла, уже позевывая. Но нужно было сделать одно дело, и я долго колебалась, поглядывая на телефон. Однако все-таки набрала.

– Марина, – Мартин выругался на блакорийском, и стало неудобно – не хотела же отвлекать, он наверняка в лазарете с друзьями. Видела его ночью, маг был непривычно серьезным и собранным, кивнул мне издалека – мы как раз прибежали к Алинке. – Извини, это не тебе. Я тут взломом промышляю, а один рыжий полутруп с прошлого раза еще усилил защиту. Параноик долбаный. Теперь ломай, да так, чтобы разряд не схватить.

– Я перезвоню, – быстро сказала я. Точно ведь помешала.

– Да стой же, – голос был невнятный, будто он что-то зажал в зубах. – Рассказывай.

– Я просто хотела сказать, чтобы ты отдыхал завтра. – Боги, какая все это глупость! – Я по поводу бала. Не нужно меня сопровождать.

– Что, – пропыхтел он, словно протискиваясь куда-то, – поменяла меня на какого-нибудь придворного хлыща? Ты разбила мне сердце, жестокая. Демоны не смогли, а ты смогла.

Раздался стук, затем возглас: «Ну где же вы, изделия великого ума?»

– Нет, – я невольно улыбнулась, – просто, я так понимаю, ты не спал всю ночь. И весь день. Я не настолько жестока, чтобы наблюдать, как ты зеваешь рядом со мной.

– Марина, – сказал Мартин серьезно, судя по звуку, куда-то шагая, – я сейчас выпадаю из разговора. Позже договорим.

Отключился, и я растерянно посмотрела на трубку. Снова появилось чувство, что этот человек гораздо старше меня, и у него есть своя, непонятная и непостижимая мне жизнь, и он сейчас занят очень серьезным делом, а я отвлекаю его всякими глупостями.

Мартин появился через полчаса, плюхнулся в кресло у накрытого стола, вздохнул, посмотрел на меня.

– Прикольная пижама, высочество. Я бы назвал ее «образумь маньяка».

Ну да, картинки с жующими меланхоличными коровами разных цветов убивали весь эротизм на корню. Я специально купила для дней, когда надо поднять себе настроение.

Подошла, погладила его по темным волосам, и блакориец закрыл глаза, откинул голову на спинку кресла.

– Я сейчас тут у тебя усну, – пробормотал он. – И есть хочу, сил нет. И спать. И помыться. А то ты меня скоро по запаху от своего жеребца не отличишь.

– Тебя отнести в ванную? – спросила я со смешком, продолжая наглаживать ему волосы. Затем помяла плечи, шею, Мартин картинно стонал: «Еще…» Вот же ж… вымотан, видно, ужасно, а все равно шутит. – И перед тобой целый ужин стоит. Наслаждайся, я все равно объелась шоколадом.

– Я все-таки на тебе женюсь, – оживился он, двигая к себе тарелку. – Так что ты там придумала насчет бала? – Он уже ел, быстро, почти жадно, с удовольствием. – Ты понимаешь, что, если я не появлюсь с тобой, начнут судачить. Оно тебе надо? Уж пару часов я поприсутствовать смогу.

– О тебе же забочусь, – пожала я плечами. Налила ему чаю, открыла блюдо со сладким пудингом. Мой ужин исчез быстро, и Март, блаженно зажмурившись, пил чай. И, кажется, засыпал.

– Высочество, – сказал он жалобно, покрутил плечами, тряхнул своими черными волосами, – а может, ты не выгонишь меня на ночь? Я в таком состоянии, что, боюсь, открою Зеркало в лучшем случае куда-нибудь в чужую спальню. Поделишься кроватью?