Королевская кровь. Проклятый трон - Ирина Котова

Девушка снова всхлипнула.

– Что со мной будет? Мне можно увидеться с родителями? Хотя бы позвонить им?

– Ваша судьба зависит от результатов расследования, – пояснил тидусс, поднимаясь со стула. – Что касается родителей. А что вы им скажете? – сурово поинтересовался начальник разведуправления, и мокрица вздрогнула. – Как объясните произошедшее? Не боитесь, что от вас отвернутся?

– Мама меня не бросит, – уверенно, насколько это можно делать с текущими по щекам слезами и хлюпающим носом, произнесла первокурсница. Сколько же в ней воды? – Пожалуйста, дайте мне позвонить ей! Пожалуйста!

– Семен, – сказал Тандаджи уже от порога, – организуй госпоже Яковлевой телефон и один звонок. И проследи за разговором.

– Сделаю, – откликнулся охранник, и Майло вышел в коридор. Сентиментальность ему свойственна не была, но не нужно передавливать, чтобы не отбить желание сотрудничать и впредь. Да и не повредит этот звонок, все равно нужно сообщить родителям о том, где пропадает их дочь.

В коридоре лазарета было тихо, тускло и гулко, хоть он шагал мягко и легко, почти по-кошачьи. Вполголоса переговаривались между собой дежурившие охранники, ночная медсестра, читающая при свете настольной лампы за своим столом, увидев Тандаджи, встала и пошла проверять палаты. А он думал над прошедшим «разговором» и понимал, что почти не сдвинулся с мертвой точки.

С полученной информацией не густо, прямо скажем. И вряд ли от второго темного, когда он очнется, ее будет больше. Разве что уточнят некоторые детали. Но на основные вопросы о целях и задачах лишившегося головы Соболевского ответа пока нет. И тот, кто может снять блок – а Тандаджи не сомневался, что на «демонятах» стоит такой же запрет, как и в головушке пойманного Стрелковским Учителя, – пока валяется в соседней палате и вряд ли способен кого-либо взломать. Таких специалистов во всем мире единицы, а информация крайне важная, тому, кому не доверяешь, не поручишь…

Он вышел в королевский парк и медленно зашагал по освещенной фонарями дорожке. Голые ветки деревьев раскачивались на ветру, было холодно, и Майло с тоской подумал о родном Тидуссе, где зелено круглый год, где обильные теплые реки, где не бывает холодно, где живут веселые даже в своей нищете люди, где почти каждый месяц происходят массовые религиозные праздники, а святого человека для исцеления души и обретения мудрости и покоя можно найти в каждой деревеньке. Где духи природы частенько попадаются на пути, и никто их не боится, не гонит – наоборот, гордятся, что в стране так много духов-покровителей и бесплотных сущностей.

Тидусс когда-то давно взял под свое крыло Желтый Ученый Разума, но народ, в отличие от соседей-йеллоувиньцев, был недисциплинирован, эмоционален и не приспособлен к системному труду. Поэтому божественный господин глядел на них, как на приемышей, и, прямо говоря, разочаровался в возможности построения строго организованного общества. Зато какие шедевры народного творчества там создавались! Как прекрасны были тидусские песни и танцы, как богата литература! Как легко двигались женщины, одетые в пестрые сари, белозубые, смешливые, несмотря на то что главенствовали в семье всегда мужчины. Когда-то и его Таби была такой…

У Тандаджи мелькнула мысль поехать домой и успокоить жену, но сил не было вообще. Поэтому сегодня он опять останется в комнатке за кабинетом. Завтра очень рано вставать. Необходимо выслушать отчет Игоря о допросах заговорщиков, проверить вместе с Байдеком систему безопасности на балу. Еще раз проглядеть список приглашенных, несмотря на то что там будут только представители дворянства, принесшие вассальную клятву. Но при этом значительная часть, особенно из молодых аристократов, за прошедший со дня коронации месяц хотя бы раз присутствовала на карточных вечеринках у Соболевского, и тот вполне мог попробовать использовать кого-то помимо Кембритча для реализации своих планов. Никаких поводов так думать не было, но и исключать такой вариант нельзя. И ведь на входе их не обыщешь – скандал, оскорбление. Поэтому в зале будут веселиться гости, а сверху за ними будут наблюдать снайперы. И к королеве близко никто, кроме ее коллег, подойти не сможет.

Нет, решено, домой он не поедет.

Мысли мягко шагающего по влажно поблескивающим плитам дорожки Тандаджи снова вернулись к Тидуссу.

Тидуссы считали себя самым древним народом на Туре, и это, скорее всего, было не далеко от истины. Любимой присказкой у них была «Когда остальные еще в пещерах ютились, мы уже строили дворцы».

Правда, сейчас от дворцов остались лишь оболочки. Правители постоянно менялись в результате длительной междоусобицы, которая вводила народ в еще большую нищету. Только люди выдыхали, что очередной претендент на престол задержался чуть дольше остальных и в стране начинал устанавливаться порядок, как его травили, или душили, или лишали жизни еще каким-нибудь кровожадным способом, и снова начиналась борьба за власть. И частенько под жернова войны попадали простые люди. Именно так больше двадцати лет назад погиб отец Тандаджи, и именно тогда они семьей бежали из страны.

Сейчас на его родине был период тишины: молодой правитель держался на троне уже несколько лет и, видимо, хорошо организовал свою безопасность. Год назад посланник правителя просил о встрече с Тандаджи и предлагал ему вернуться, чтобы возглавить Управление безопасности уже в Тидуссе.

Возможно, Майло бы согласился, если бы был один. Но он уже не молод, и у него есть Таби и матушка. И сыновья, обучающиеся в военном училище Угорья – крупного города на юге Рудлога. Специально выбирали, чтобы не в столице, дабы не было искушения пользоваться влиянием отца.

А предлагаемая должность, как он хорошо понимал, подходила только для смертника.

Майло добрался до Зеленого крыла, прошелся по коридору, по залу, где еще работали отдельные сотрудники – время было трудное для всех. Полюбовался в кабинете на сытых рыбок, выключил свет и лег спать.

Глава 14

В небесных чертогах уже почти месяц лили дожди, и братья Великой Богини, как всегда в ее сезон, тосковали по своей маленькой жене. Но не смели переступить порог ее дворца, стены которого были построены из белоснежного тонкого песка, дождя и лазурной текучей воды, создающей арки и окна. А полы выложены плитами чистейшего сверкающего льда с вкраплениями навечно застывших на самом пике цветения желтых водяных лилий.

Каждый из супругов Синей Богини старался превзойти других в подарках: так появились вокруг лазурного дворца вечно цветущие сады от Зеленого; небесные своды, трепещущие воздушные занавески и ковры из теплой поземки от Белого и веселые змейки-прислужницы от него же; светильники из застывших ломаными цветами золотистых молний и купальни из жидкого огня от Красного – в них любила греться и воспарять Богиня после странствий по миру. Поблескивал в саду выстроенный Желтым павильон из ограненных кристаллов хрусталя, зависших в воздухе, и тонких бамбуковых трубок, игравших музыку ветра, под которую так хорошо спалось; украшен павильон был большими зеркалами, в которых можно было увидеть прошлое и вероятное будущее. В небольшом ледяном кубе, что стоял в спальне Синей, пульсировало и вздрагивало живое сердце Черного Жреца – он вырезал его своим кривым клинком и бросил к ногам Богини перед тем, как уйти туда, откуда нет выхода. Поэтому и кочевала божественная Любовь по чертогам своих братьев, покоряясь сезонам: никто из Великих не желал любить свою жену там, где насмешливо подрагивало, век за веком замедляя свое биение, кровоточащее сердце.

Над небесным градом шел дождь. Братья играли в кости, расположившись у Желтого Ши – только у него во владениях можно быть уверенными, что не вспыхнет драка и они не поссорятся, как бывало уже не раз.

Красный ревел и сверкал глазищами – он проигрывал и не любил этого.

– Брат недоволен, – отстраненно заметил Желтый, поднося к носу цветок медового шиповника.

– Потому что его дочь все еще в Песках? – спросил Зеленый, перекатывая в руке кости. Белый насмешливо улыбнулся, и улыбку эту заметил Божественный Воин.

– Поспорим, Инлий? Не бывать моей дочери твоей!

Спор этот возникал раз от раза, но чаша равновесия все еще балансировала без перевеса, и интересно им было и важно наблюдать за ней.

– Будет, Иоанн, – улыбнулся Целитель. – Если ты не вмешаешься.

– Я не вмешиваюсь по пустякам! – заревел Красный. – Довольно моей крови, чтобы справиться!

– В конечном счете все решат люди, – примирительно проговорил Ши. – Не будешь же ты отягощать себя земной судьбой ради еще одного спора.

Но Воин его не слушал.

– Если она откажется, отдашь мне право трижды навестить Воду в твой сезон, – предложил он.

– Если она станет его женой, ты их обоих благословишь и не будешь более чинить препятствий, – легко согласился Белый.