Ген ненависти - Джейн Коуи

в его спальню. Единственным местом, куда оставалось заглянуть, была его прикроватная тумбочка, и она колебалась, прежде чем обыскать ее. Казалось, это уже слишком. Но ранее она нигде не нашла ничего неожиданного, почему же здесь должно быть что-то?

Она медленно выдвинула ящик. В отличие от остальной части комнаты здесь было грязно и полно мусора: игральные карты, старые ручки, фигурки из «Вархаммер», картриджи «Нитендо», недоеденная пачка леденцов от кашля, которые начали таять. Вновь она не увидела ничего неожиданного или необычного.

Все выглядело так, как должно было. И все же она знала, что где-то есть подвох. В этот день все было не так, как обычно. Полиция пришла в дом и забрала ее племянника, чего она, конечно, ожидала, но ее муж решил пойти с ним, что стало для нее сюрпризом. Ее сын находился в доме девушки, которая накануне провела ночь в больнице с алкогольным отравлением. Неприятно, хотя и не необычно – это знает любой, кому когда-либо исполнялось семнадцать.

Но участие в этом Джека… вот что стало поводом для беспокойства.

Потому что Антония знала о своем сыне нечто такое, чего не знал никто другой. Даже сам Джек.

Она в последний раз оглядела комнату. Проверять больше было нечего, кроме… Ее взгляд упал на сумку Джека, висевшую на задней стороне двери. Она расстегнула ее и порылась в содержимом.

Ее пальцы сомкнулись вокруг чего-то на дне сумки. Стеклянная бутылка. Она вытащила ее, уже зная, что это такое, и выругалась на сына, когда взглянула на то, что нашла. Это была пустая бутылка из-под водки той самой марки, которую она всегда покупала.

Ей не нужно было проверять шкаф с напитками, чтобы узнать, откуда это взялось.

Воспоминания вдруг стали туманными, ее тело двигалось само по себе, как будто она наблюдала за собой издалека, сидя в темноте кинотеатра, в то время как действие разворачивалось на экране перед ней. Она почти чувствовала сладкий аромат попкорна.

Она вышла из комнаты Джека и вошла в комнату Саймона. Она тоже выглядела аккуратно, но, вероятно, только потому, что ему нечем было ее захламлять. На стуле в углу лежало несколько вещей. На кровати было сложено пуховое одеяло. В углу стояла спортивная сумка. Она взяла ее, ослабила веревки и засунула пустую бутылку внутрь.

Она не слышала, как открылась входная дверь. Она не слышала, как Оуэн вошел в дом, как он быстро поднялся наверх. Она была слишком отвлечена шумом в голове.

– Антония?

Она не знала, как много он видел. Она могла только надеяться, что не настолько много, чтобы она не смогла найти выход из ситуации. Но эти надежды быстро развеялись. Оуэн вошел в комнату и взял сумку, его рука нырнула в нее прежде, чем она успела сказать то, что могло бы его остановить. Он вытащил бутылку. Он долго смотрел на нее, прежде чем повернуться к ней:

– Почему ты положила это в сумку Саймона?

Его голос был опасно мягким. Антония никогда раньше не слышала, чтобы он говорил так, особенно с ней. Она даже не подозревала, что он был способен на такое.

– Я не клала! – Слова вылетели у нее изо рта прежде, чем она успела их остановить, и она почти поверила им.

– Я видел, как ты это сделала.

– Нет, ты ошибаешься. Я только что нашла это там. Я пыталась решить, что делать! Я так волнуюсь из-за того, что случилось с Джинни. – Она схватила его руку и сжала ее. – Джек сказал, что Саймон все время пытался напоить ее, и…

Оуэн издал странный звук. Он запустил пальцы в волосы, а затем провел руками по лицу.

– Откуда у Саймона мог быть алкоголь?

– Я не знаю! Он работал на ферме! Вероятно, он достал это там. Всем известно, что в этих местах распространено злоупотребление алкоголем. И ему восемнадцать! Ничто не помешало бы ему купить это. – Ее грудь тяжело вздымалась, и она схватилась за бриллиантовый кулон, который носила на шее. – Я не понимаю, почему ты задаешь мне такие вопросы. Нам следует обратиться с этим прямо в полицию.

Антония снова взяла бутылку, но Оуэн перехватил ее. Затем он протиснулся мимо нее, с силой задев ее плечо своим, что выглядело ужасающе преднамеренным. Он пошел прямо в их спальню. Первым делом он обыскал ее комод, и делал он это достаточно грубо. Одежда упала на пол у его ног, красивые шелковые шарфы и мягкие кашемировые кардиганы были отброшены, как мусор.

– Прекрати! – приказала она ему, но он не послушался.

Она бросилась к нему, схватила его за руку, но это не помогло. Он схватил ее, подтолкнул к кровати и с силой усадил, как будто Антонии было пять лет.

– Сиди здесь и молчи! – Оуэн ткнул ей пальцем в лицо.

И вернулся к комоду. Антония сидела молча, молясь, чтобы его вспыльчивость поскорее утихла, чтобы он осознал, насколько мерзко он себя ведет, прежде чем продолжить поиски. Она наблюдала за тем, как под рубашкой сильные мышцы его спины напрягаются и пот просачивается между лопатками.

Он оставил комод и принялся за ее прикроватную тумбочку. Она видела, что происходит, как будто находилась в машине и наблюдала за приближающейся неминуемой аварией. Он выдвинул верхний ящик, где она хранила свое нижнее белье, тайник с чеками и вибратор, о существовании которого он не подозревал. Он нашел все это, и, наверное, дела обстояли бы не так плохо, если бы он не сунул руку прямо в заднюю часть ящика и не нашел место, где она хранила таблетки. Но это было не все: еще больше их оказалось в ее сумочке и еще больше – в носках зимних ботинок в задней части шкафа, ведь она всегда боялась, что таблетки закончатся, поэтому держала под рукой приличный запас, возможно, даже перебарщивая с этим, и это она поняла только сейчас.

Оуэн взял упаковки. Силы оставили его, и он опустился на кровать рядом с ней, матрас слегка прогнулся под его весом.

– Когда я женился на тебе, я знал, что нам многое придется уладить, – заговорил он. – Но я думал, что готов потратить свою жизнь на это. Я хотел быть с тобой. У тебя было все необходимое, чтобы стать превосходной женой врача.

Антония нутром почувствовала, что он только что унизил ее, но не могла понять, что именно он пытается сказать.

Он не смотрел на нее, словно был прикован к коробке в руке.

– Как давно ты воруешь лекарства из клиники?

– Не говори так! Я