Пегас - Даниэла Стил

Наконец в марте, во время репетиций перед предстоящими гастролями, Кристиана согласилась оставить проволоку: фигура уже начала меняться. В своем номере Николас заставил ее ездить на Афине в седле, а не стоя на спине лошади. К тому же, чтобы скрыть растущий живот, пришлось надеть более свободный костюм. Кристиана была молодой и сильной, а потому смогла довольно долго удерживать форму, и все же в конце апреля, на седьмом месяце беременности, была вынуждена проститься с манежем. Инспектор предупредил зрителей о предстоящем отпуске любимой артистки и даже объяснил причину, но, несмотря на это, каждый вечер перед выступлением липицианов Кристиана выходила на поклон в свободном серебристом платье. Николас почтительно снимал перед ней цилиндр, а растроганная публика приветствовала аплодисментами. Но Кристиана все равно жалела о вынужденном перерыве в карьере.

– Чтобы оставаться на манеже до последней минуты, надо работать клоуном или жонглером, – насмешливо заметил Николас, с удовольствием наблюдая за многообещающими изменениями. Лукас с восторгом ждал появления нового члена семьи и очень надеялся, что у него будет братик. Николас тоже воодушевился. Рождение ребенка дарило надежду, обещало начало новой жизни. Приближалась новая эра. Одно его тревожило: хотелось дать жене и детям лучшее будущее. Он служил в цирке уже пятый год, возраст и усталость давали себя знать. В свои сорок восемь лет Николас по-прежнему мечтал построить собственное ранчо.

Тем временем цирк переезжал из города в город, повинуясь привычному годовому циклу, а война продолжалась, подчиняясь собственным жестоким законам. В мае гитлеровские войска потерпели поражение в Северной Африке. Союзники набирали силу. В последние дни беременности Кристианы мир стал свидетелем жестокого разгрома варшавского гетто. Поскольку трагические события разворачивались в родной Польше, она приняла известие особенно близко к сердцу. Нацисты действовали зверски и систематически уничтожали евреев во всей Европе. Николас каждый день думал о том, что если бы остался дома, то ни его самого, ни детей давным-давно не было бы в живых. Скорее всего, мать тоже не избежала печальной участи.

В июне приехали в Санта-Барбару, и по обычаю Николас повез любимую в долину Санта-Инес. Правда, на этот раз останавливаться в отеле не стали: Кристиана стала слишком тяжелой и неуклюжей. К тому же назначенный срок миновал уже два дня назад, и Николас не на шутку встревожился. Волновался он намного сильнее, чем при рождении старших детей. Возможно, сказывался возраст. Потери последних лет тоже не прошли бесследно, да и Кристиана казалась слишком миниатюрной и хрупкой для столь серьезного испытания на прочность. Николас отчаянно боялся, что с любимой что-нибудь случится, однако сама она оставалась невозмутимо спокойной и постоянно напоминала, что ее мама и Галина рожали прямо в трейлере. На Николаса, однако, примеры не действовали, и он умолял ни в коем случае так не поступать. Для него существовал только один вариант: больница и квалифицированная медицинская помощь.

– Все будет в порядке, – уверенно пообещала Кристиана.

– Разумеется, но только в больнице, с доктором и акушерками. Прошу, давай не будем делать в цирке хотя бы это. – Николас не мог пустить на самотек такое ответственное, сложное и опасное дело, как рождение ребенка, и радовался, что последние три недели маршрут проходил через довольно большие приличные города: Санта-Барбару, Сан-Франциско, Портленд, Сиэтл, Спокан. Больница в любом из этих мест вполне устраивала заботливого супруга. Собственно, только поэтому он и позволил жене отправиться на гастроли. А она чувствовала себя великолепно, каждый вечер кланялась публике, наблюдала за выступлением и заботилась о Лукасе. Николас часто спрашивал себя, в чем секрет удивительной энергии: в натуре или в молодости. В двадцать шесть лет Кристиана все еще выглядела четырнадцатилетней девочкой.

Посмотрев на долину Сант-Инес со своей любимой площадки на скале, они пообедали в итальянском ресторане и поехали домой. Лукас остался ночевать у Галины. Он по-прежнему любил проводить время с Рози, хотя в одиннадцать лет она уже меньше напоминала мальчишку-сорванца и иногда вела себя совсем по-девчачьи, чем ужасно раздражала приятеля. К счастью, Лукас умел прощать, и дети оставались добрыми друзьями.

Вернув владельцу арендованную машину, они пешком пошли к своему трейлеру, и Николас с улыбкой посмотрел на жену: в последние дни она выглядела совсем как цирковой мяч с руками, ногами и головой. Туловище окончательно округлилось. Он любил обнимать ее по ночам и чувствовать, как толкается ребенок.

Именно этим он и занимался спустя некоторое время, когда они легли спать, но вдруг живот внезапно окаменел, а Кристиана болезненно поморщилась.

– Что это было? – озадаченно спросил Николас.

– Наверное, в обед что-то съела, и ребенку не понравилось. – Ела она очень мало, говорила, что внутри не осталось места.

Ребенок толкнул еще несколько раз – то ли крошечной пяточкой, то ли кулачком, а потом живот снова напрягся. Николас испугался не на шутку.

– Ты точно знаешь, что это не важно? Может быть, пора ехать в больницу? – Кристиана рассмеялась, потерла живот, и он снова смягчился.

– Разумеется, нет. Из-за несварения в больницу не ездят. – Довод не убедил.

– А откуда ты знаешь, что это именно желудок? – с подозрением спросил Николас, но Кристиана ничего объяснять не стала, а повернулась и поцеловала.

– Просто знаю, и все, – ответила она и поцеловала еще раз.

– А я просто хочу предупредить, – напомнил Николас, – что если ты со мной заигрываешь, то напрасно: все равно не прикоснусь. Того и гляди родишь. Не собираюсь отвечать за нежелательные последствия.

– Знаю, знаю, – с тихим смехом успокоила Кристиана, уютно устроилась рядом и уснула. Николас любил спать, крепко обняв жену. Она вошла в его жизнь, вдохнула силы, подарила неведомые прежде чувства. Вот и сейчас он задремал с ощущением мира и покоя в душе, но ненадолго: разбудил тихий стон.

– Кристиана, что с тобой? – Он не понимал, спит она или нет, но ответ прозвучал совсем сонно.

– Ничего страшного. Спина болит. – Он потер спину, и она снова начала засыпать, но внезапно вздрогнула от пронзительной боли. Николас вскочил и резко сел в постели.

– По-моему, уже пора, – произнес он настойчиво. – Желудок здесь ни при чем. – Теперь уже стало ясно, что она не желала признавать очевидного: схватки уже начались. – Пойдем, милая.

– Нет, хочу остаться здесь, – упрямо отказалась Кристиана.

– Здесь нельзя, – твердо возразил Николас. – Не могу позволить тебе рожать в трейлере.

– Но в больнице тебе не разрешат со мной остаться, – жалобно проговорила Кристиана и слабым голосом призналась: – Мне страшно. – В это мгновение острая боль заставила вскрикнуть, в глазах застыл ужас.

– Постараюсь уговорить, – пообещал Николас. Вскочил с кровати, оделся и даже провел расческой по волосам. Взял жену на руки и завернул в одеяло. Попытался поставить на ноги, но она не смогла сделать ни шагу, и он испугался, что опоздал. Пристроил Кристиану на диване в гостиной. – Сейчас возьму машину. – Николас предусмотрительно договорился с одним из гимнастов, и тот даже согласился оставить ключи на сиденье. Ник бросился к машине, схватил ключи, завел мотор и приехал обратно. Вошел, чтобы забрать Кристиану, и обнаружил ее в безжалостных схватках. Попытался поднять, но ничего не получилось.

– Не могу… не могу, – прошептала она. – Очень больно… не трогай. – И вдруг пронзительно закричала.

– Детка, не мучай меня. Пожалуйста, пойдем, – взмолился Николас. Но Кристиана уже ничего не слышала и не понимала, а перенести ее силой не хватало духу: боль терзала слишком жестоко. Оставалось одно: уложить на диван и бежать к соседке.

– Вызовите доктора… «скорую помощь»… кого угодно! Она рожает!

– А я думала, вы поедете в больницу, – удивленно пробормотала полусонная Галина.

– Уже слишком поздно, она не дает себя отвезти. – Галина мгновенно проснулась и пообещала вызвать «скорую помощь», а если не получится, то хотя бы пожарную команду. Николас побежал домой, надеясь, что кто-нибудь с минуты на минуту приедет. Пока он отсутствовал, Кристиана сумела перебраться обратно в кровать и теперь корчилась в муках.

– Не могу, – без конца повторяла она. – Не могу. – Подступила новая схватка, и он не знал, что делать, а потому просто сжал ее руки и твердо посмотрел в глаза.

– Можешь, – уверенно произнес Николас. – Знаю, что можешь. Сделаешь все, что нужно. Я с тобой.

– Нет! – крикнула она, покоряясь боли. Казалось, она тонет и уже ничего не видит. Все исчезло в тумане, кроме страшных мук, которые никак не отпускали. Она слышала голос мужа, но не видела его. А он смотрел на любимую с ужасом, боясь потерять ее или ребенка. Осторожно положил на спину, заглянул и увидел головку младенца. Кристиана пронзительно закричала, и вдруг ребенок оказался у него в руках. Крик прекратился, и в комнате повисла тишина. Он держал на ладонях девочку, обвитую пуповиной. Она не издавала ни звука, но смотрела широко открытыми глазами. Николас заплакал, бережно перевернул малышку и острожно похлопал по спинке. Дочка начала дышать и заплакала. Кристиана заплакала тоже.