Пегас - Даниэла Стил

– Ты, парень, больше не раскисай и не поддавайся депрессии. Напугал всех до полусмерти. Пора возвращаться на работу! – Пегас внимательно выслушал наставление и согласно кивнул. Днем Пегги выделила один из своих трейлеров, и компания собралась в дальний путь.

– Не знаю, как выразить свою бесконечную благодарность, – серьезно признался Николас на прощание. Хозяйка ранчо назначила минимальную плату за содержание Пегаса, а отдала ему душу и сердце. – Вы спасли моего коня.

– Нет, не я, – возразила Пегги Тейлор. – Это сделали вы, просидев возле него всю ночь. В жизни не встречала ничего подобного. – Она похлопала питомца по шее. – А ты смотри, веди себя хорошо и больше не расстраивай своих хозяев. Они добрые люди и очень тебя любят. – Поцеловала красавца в лоб, и Николас завел его в трейлер. Теперь можно было отправиться в дорогу.

Для того чтобы нагнать цирк в Кентукки, потребовалось четыре дня. В итоге они отсутствовали неделю, а вовсе не две, как предполагали. Возвращение Пегаса все приняли восторженно; страшно было представить, что Николасу придется его пристрелить. Липициан чувствовал себя прекрасно, Афину и других лошадей встретил с радостью, а когда хозяин начал разминку, бодро побежал по манежу. На восстановление прежней формы ушло несколько дней, но Николас работал регулярно и терпеливо. В результате в третью неделю октября в Рейли, штат Северная Каролина, состоялось торжественное возвращение всеми любимого артиста. Николасу последние два месяца показались мучительно долгими и трудными – тяжелее, чем отъезд из Германии или начало работы в цирке. После смерти Тобиаса он чувствовал себя так, словно медленно тонул. И все же ему удалось удержаться на плаву, и Пегасу тоже. С помощью Кристианы оба преодолели самое страшное испытание. Никогда еще она не выглядела такой красивой и сияющей, как в вечер первого совместного выступления. Пегас снова летал на невидимых крыльях. Лукас появился на одном из арабских скакунов. Николас отчаянно тосковал по старшему сыну и знал, что боль не пройдет, но все же чувствовал себя счастливым. Они прорвались сквозь бурю и остались в живых.

Глава 23

Ко времени возвращения во Флориду на зимние каникулы Пегас набрал прежнюю силу, а Николас почти стал самим собой. Порою тоска по старшему сыну болезненно обострялась, но случались и хорошие моменты. Он снова научился любить Лукаса и даже согласился провести вечер с Галиной и Сергеем. Бедная Катя была безутешна. Тобиас стал ее первой любовью. Она отказывалась верить, что он больше никогда не вернется домой. Да и сам Николас не хотел смириться с очевидной правдой. Он часто думал о Марианне, которая в двадцать один год осталась вдовой, да еще с ребенком на руках. Очень хотелось верить, что ее жизнь как-то наладилась. Тревогу вызывало и то, что письма от Алекса приходили крайне редко, а нацисты обосновались едва ли не у него во дворе. Николас радовался, что оказался в Сарасоте, а не остался в Европе. Если бы это произошло, никого из них, скорее всего, уже не осталось бы в живых.

На зимних каникулах Николас заметил, что Кристиана много спит и быстро устает, хотя и отказывается это признать. Прошедшие после смерти Тобиаса три месяца тяжело дались и ей тоже.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – озабоченно спросил Николас, когда она снова проснулась непривычно поздно.

– Прекрасно, – с улыбкой ответила Кристиана. – Просто немного устала.

– Тебе еще рано жаловаться на усталость, – поддразнил он. – Эта тема для таких стариков, как я.

– Ты совсем не стар. – Кристиана покачала головой. Мужу исполнилось сорок семь лет, но за последние четыре года ему пришлось многое пережить. Он и сейчас оставался таким же красивым, как в день знакомства, хотя после смерти Тобиаса в глазах застыла печаль; скорее всего, навсегда. Только время способно показать, что будет дальше. Кристиана понимала, что потеря ребенка оставляет на сердце глубокую рану, которая никогда не зарубцуется. Вечером она снова уснула в неурочный час, и Николас не на шутку заволновался.

– Уверена, что не заболела? – настойчиво уточнил он. – Прежде ты никогда так много не спала. – Кристиана уклончиво ответила, что чувствует себя хорошо, но что-то в ее словах насторожило. В последние три месяца Николас до такой степени погрузился в свои несчастья – гибель сына, болезнь коня, – что почти не обращал внимания на жену. Иногда, правда испытывал угрызения совести, но Кристиана всегда проявляла терпение и понимание – возможно, даже в большей степени, чем он того заслуживал. – Что ты от меня скрываешь? – Внезапно стало страшно, что она больна и не хочет признаваться, чтобы не расстраивать еще больше. Кристиана не спешила с ответом, явно сомневаясь, стоит ли говорить правду. Николас с ужасом заключил любимую в объятия и начал молча молить Бога, чтобы тот не допустил еще одной тяжкой утраты. – Немедленно говори, в чем дело?

– Ни в чем, – упрямо повторила Кристиана. – Все прекрасно. – Вдруг она осознала, что нечестно и дальше скрывать от мужа правду. Может быть, теперь он наконец готов услышать важную новость? Раньше она не находила сил признаться, боялась расстроить еще больше. – У нас будет ребенок, – прошептала она, уткнувшись в широкую грудь, и смущенно подняла глаза. Николас молчал, думая о Тобиасе, о дочке и о том, что ждет впереди. Теперь его изнуряла тревога за Лукаса – единственного оставшегося в живых ребенка. Но в то же время он понимал, что не имеет права лишать Кристиану материнства. Николас на миг прикрыл глаза, а потом взглянул с еще большей нежностью, чем прежде.

– Почему ты ничего мне не сказала? – спросил он, хотя и сам уже знал ответ.

– Время было неподходящее. – Не согласиться он не мог: три последних месяца действительно практически выпали из жизни.

– И давно ты об этом знаешь? – Внезапно его пронзило чувство вины за то, что любимая не смогла поделиться такой важной новостью.

– Больше двух месяцев. Поняла вскоре после гибели Тобиаса и травмы Пегаса, но сказать не могла. Ты бы не обрадовался. А сейчас рад? – осторожно уточнила Кристиана, и он нежно ее поцеловал.

– Не просто рад, а по-настоящему счастлив. Хочу маленькую девочку, похожую на тебя. Когда это произойдет?

– В июне. Но положение не помешает мне поехать на гастроли. Все так поступают. – Николас взглянул с изумлением и тут же расхохотался. Он привык видеть женщин, которые месяцами пребывали в истоме, постоянно лежали, отдыхали, дремали, позволяли себе капризничать и привередничать, а его жена собиралась отправиться в бесконечное путешествие и родить неизвестно где, возможно, прямо на колесах.

– Сумасшедшая, – проговорил он сквозь смех и вдруг осознал, как Кристиана провела два первых месяца беременности. Ходила по проволоке под куполом, пусть даже и со страховочной сеткой, вместе с ним скакала верхом, ездила на слоне и колесила из конца в конец Америки. Может быть, и поэтому тоже она так долго молчала: знала, как он отреагирует. – Подожди. Ни за что не позволю во время беременности исполнять твой безумный номер и участвовать в моем. Ради бога, подумай о здоровье. Не хочу, чтобы ты потеряла ребенка. – Николаса охватила настоящая паника. Никогда еще он не встречал такой бесстрашной женщины. Кристиана была значительно сильнее, чем казалась с виду, и привыкла к тяжелой опасной работе.

– Не бойся, ничего плохого не случится, – невозмутимо ответила она. – Буду выступать, пока хватит сил. На проволоке меня никто заменит, да и тебе я нужна, тем более что в твоем номере можно выступать дольше, чем под куполом.

– Что? И родить прямо на арене, в разгар представления? Не разрешу!

– Разрешишь, – упрямо возразила Кристиана. – Не имеешь права запрещать!

– Еще как имею! И запрещаю! А твой отец знает?

Кристиана покачала головой.

– Не хотела говорить ему раньше, чем тебе. Это было бы несправедливо. – Уважительное отношение тронуло Николаса. – Но он возражать не станет. Когда мама ждала меня, выступала даже без страховки, – добавила Кристиана гордо.

– Замечательно! Значит, она могла упасть еще до твоего рождения! И что бы тогда было со мной? Кристиана, прошу… умоляю… не рискуй ни собой, ни нашим ребенком. Новой утраты я не выдержу. А что, если нам вообще взять отпуск на год и отказаться от гастролей?

– Невозможно. Нас сразу уволят. – Она, несомненно, лучше понимала царивший в цирке порядок, и все же одна лишь мысль о том, что беременная жена будет скакать верхом, стоять на спине Афины и даже балансировать на проволоке, сводила с ума. Николас пожаловался Галине, но в этот раз даже она его не поддержала, потому что тоже знала жесткие законы особого, безжалостного циркового мира.

– Кристиана права, – ответила она. – Работать придется едва ли не до последнего дня. Главное – не рисковать понапрасну. Да и почему бы не родить ребенка во время турне? Больницы есть повсюду. – Смириться Николас не мог, но и Кристиана тоже не уступала, и спор продолжался. Переубедить упрямицу никак не удавалось. Любящая и верная, она умела твердо стоять на своем, тем более что родственники, как и следовало ожидать, вовсе не спешили поддерживать зятя. Вокруг бегали дети, служившие убедительным опровержением его требований.