Отель «Белый носорог» - Бартл Булл

— В моей деревне старики употребляют жир муравьеда для крепости рук и ног. Благодаря ему мы поставим тебя на ноги раньше, чем эти знахари-доробо успеют тебя прикончить. Когда выздоровеешь, посмотрим, кто такой Тлага: охотник или заблудившийся в лесу мальчонка. И под силу ли тебе убить бонго.

По утрам Кариоки натирал плечи, грудь и живот Энтона жиром муравьеда. А вечером клал ему руку на плечо и начинал нашептывать, и смеяться, и возвышать голос от возбуждения, рассказывая сказки о юном Копперфилде, охотящемся у подножия горы Кения.

— Я уже рассказывал тебе, Зоркий Глаз, о том, как Дэвид отплясывал с дикими кабанами?

Однажды поутру Энтона затошнило от собственного запаха; он встал и немного скованной походкой направился к озеру. Скинул меховой плащ. С неба сыпался мелкий моросящий дождь. Энтон вошел в воду — прямо в грязной рубашке и шортах. Прохладная свежесть утра придала ему бодрости. Он разделся догола и, забросив одежду на берег, поплыл к водопаду. Мышцы в воде расслабились; тело больше не было напряженным.

Он подплыл туда, где вода низвергалась с последнего уступа, и взобрался на него. Вода выдолбила на площадке гладкое углубление. Энтон забрался туда и лег на спину. Сверху на него низвергались радужные струи.

Наконец он поднялся, дрожа от холода, и снова спрыгнул в озеро. У подножия водопада дно было особенно глубоким. Энтон нырнул и открыл под водой глаза, чтобы как следует рассмотреть песчаное дно и ступенчатое подножие скалы. Потом он с шумом вынырнул на поверхность и поплыл обратно. На уровне его глаз стелился туман. Энтон вспомнил, как он, зажав в зубах кепку с голубыми яйцами цапли, переплывал озеро в окрестностях Рагби. Как однажды увидел на берегу Стоуна.

Его окружал собор из высоченных деревьев. Дождь еще шел. На дальнем берегу озера Энтон заметил сквозь туман карликовую антилопу с короткими рожками. У нее была каштановая шкура с красноватым оттенком. Не та ли это африканская антилопа, которую он упустил, когда на него напал буйвол?

Неужели это тоже Африка?

Энтон выбрался на берег близ водопада — нагой, но чистый и наконец-то здоровый. Обеими руками стряхнул с себя воду. Потрогал темный рубец на животе и застарелый след от ожога на сгибе локтя. Провел пальцами по груди и нащупал то место, где срослись и уже почти не причиняли боли три ребра. Ущипнул шишку на переносице.

— Вот теперь ты похож на мужчину, Зоркий Глаз, — с гордостью произнес на следующий день Кариоки. Он открыто любовался Энтоном — тот был в серых пятнистых шортах, потрепанной рубашке, жилете из кожи дамана и обезьяньем плаще. — Но стоит мне закрыть глаза, как я чувствую запах белого человека. Хуже водяного козла. Перед тем как охотиться на бонго, нужно будет смыть с тебя этот запах. Ну, а теперь — в путь.

Забросив вещмешки за спину, они обогнули озеро и двинулись сквозь бамбуковые заросли в ту сторону, где вставало солнце. Густая, непроходимая чащоба, которая оттолкнула его в первый раз, теперь представлялась Энтону если и не садом, то лесопарком — с тайными тропами, хитроумными охотниками, медом, пением птиц, белками-летягами, летучими мышами, барсуками и еще какими-то не известными ему существами.

— Скоро Тлага увидит обитель Нгаи, — торжественно сообщил Кариоки, бросая свой плащ и вещмешок на опушке бамбуковых зарослей. — Вот зачем нужно было дожидаться конца сезона дождей.

Золотые лучи восходящего солнца разогнали туман и глубоко проникли в открывшуюся их глазам обширную долину — с сочной зеленой травой, пересекающими ее во всех направлениях ручьями и банановыми рощами. Здесь пахло вереском и ранней альпийской весной. На опушке леса паслись два черных носорога — длиннорогая самка и детеныш.

Энтон вытащил из вещмешка и отдал товарищу несколько угольно-черных свиных отбивных. Они сели перекусить и одновременно полюбоваться очищающимся от туч небом. На горизонте высились две вершины. Слегка ослепленный ледяным блеском двух пиков-близнецов, Энтон узнал гору Кения.

Набрав горсть земли, Кариоки поднялся и, беззвучно пошевелив губами, бросил ее перед собой в направлении горы. Потом развернул шкуру и угостил Энтона куском медовых сот, которые уберег от насекомых. Но прежде чем начать лакомиться, уронил на землю несколько капель меда.

— Это для Нгаи, — ответил он на невысказанный вопрос друга. — Надо бы мне научить тебя почитать Бога.

— Видишь ли, Тлага, — сказал Кариоки, когда они подошли к ручью, — отсюда, со святой горы Нгаи, пошли люди. Сначала Бог сотворил Кикуйю — высокого и могучего. Потом Мамби — главную жену, мать девятерых крутобедрых дочерей.

Энтон сложил руки ковшиком и напился из ручья. Никогда он не пил такой чистой и свежей воды!

— Из их чресел вышло девять кланов моего народа, — продолжил Кариоки. — Потом, немного расслабившись, Нгаи создал зверей, масаи и — в последнюю очередь — белого человека.

Когда они вернулись за вещевыми мешками, с оставшегося куска сот поднялось облако маленьких белых бабочек.

Они шли вперед по заболоченной долине; под ногами чавкал и прилипал к ботинкам зеленый мох. Наконец Энтон и Кариоки немного поднялись по склону и вошли в лес. Здесь было гораздо суше, чем на месте предыдущего привала. Характер леса постепенно менялся. Поначалу преобладали продолговатые островки бамбука — словно болото тянуло вверх хищные пальцы. Выше пошли густые заросли древовидных папоротников. Потом лес начал редеть; стали чаще попадаться зеленые поляны. Залитые солнцем прогалины поросли горной травой и незнакомыми лилово-розовыми цветами с удлиненными лепестками. Путешественники устроили лагерь у подножия скалы под раскидистой кроной дикого инжира; массивные серые ветви свисали чуть ли не до земли.

— Переночуем здесь, Тлага: священное дерево моего народа принесет нам удачу.

Вверху затрещали сучья. Подняв голову, Энтон увидел карликовых обезьян, лакомившихся крохотными плодами на коротких черенках — фигами. Отведя в сторону ползучие лианы, Кариоки прижался лбом к гладкой коре дерева.

— Не будем разводить костер. Пусть твое ружье молчит до тех пор, пока ты не отыщешь отца всех бонго.

Кариоки разбудил Энтона затемно.

— Разденься, Тлага, и натри этим свою вонючую кожу.

— А ты, Кариоки? — полюбопытствовал Энтон, втирая в кожу что-то вроде слоистого табака.

— Даже в темноте, Зоркий Глаз, твое тело до неприличия бело — словно брюхо у крокодила. Взгляни на мое. Черное, как рога бонго, и безукоризненно гладкое, если не считать тех мест, где твой немецкий друг поставил на него заплаты — все равно что слепая старуха пыталась починить плетеную корзину. Ну вот. Наконец-то от тебя пахнет лесом. Оденься и возьми с собой винтовку и кусок мяса — больше ничего. И довольно разговоров. Голос белого человека еще противнее его запаха, а у бонго большие чуткие уши.