Отель «Белый носорог» - Бартл Булл

Оливио вспомнил тот вечер, когда Кариоки застал его, невинно забавляющегося с маленькой Киной. Кроме этого дикаря, только два человека на свете посмели поднять на него руку. При мысли о такой беспримерной жестокости Оливио крепче стиснул ладони. Всякий раз, стоило ему, благодаря смекалке и огромным усилиям, чего-то добиться, как какой-нибудь обидчик напоминал о его физическом несовершенстве. Первые двое мучителей — главарь банды уличных подростков в Индии и английский офицер, застигнувший его за актом шпионажа, — уже заплатили.

На коврике в углу заскулил Ланселот. Отвратный звук напомнил Оливио о его намерении. Он добавил к ядовитому порошку щепотку жженого сахара. Глядя в окно на хижину Китенджи, карлик размышлял о том, как бы свести счеты с другим своим врагом. Ответ мог быть только один: Кина.

Он повернулся к жалобно подвывающему зверю. Худобой Ланселот уже перещеголял свою хозяйку. Оливио нагнулся к нему и принюхался. Чуткие ноздри уловили запах гниения и близкой смерти. Он положил адскую смесь в собачью миску.

Что, кроме мести, может дать человеку столь сильные и острые ощущения? Любовь? Видал он любовь — не раз наблюдал за тем, как она всходит и заходит быстрее зимнего солнца! Но месть — о, месть передается из поколения в поколение, иногда даже из века в век. В воспоминаниях Оливио заново пережил свой первый опыт мщения.

Два года молодой Рамшан издевался над ним — над его маленьким ростом, смешением рас в его крови, даже над круглым черепом. Другие мальчишки учились выпрашивать милостыню, красть и совершать набеги на темные аллеи и шумные базары Гоа, но Оливио не был допущен в их компанию. Он был слаб, медлителен, не умел как следует играть, драться или удирать от погони. Но однажды он предложил им хитроумный план ограбления — более соблазнительный и менее рискованный, чем прежние. Предполагалось свалить вину на мальчишек из других шаек. При этом новом способе даже его маленький рост становился преимуществом.

Однажды вечером, перед закрытием, карлик спрятался под столом в лавке медника. Выждав сколько нужно, он отпер дверь и впустил Рамшана и остальных. Но когда парни удирали, прихватив светильники, тарелки и кастрюли, один из них зацепился за порожек и упал. Поднялась тревога. Попался один Оливио. Оказавшись перед выбором: подвергнуться порке или получить вознаграждение, — пятнадцатилетний карлик выбрал второе. Он выдал Рамшана. Спустя неделю разъяренный хулиган нашел его.

Весь в синяках и ссадинах после порки, Рамшан заставил Оливио влезть в мешок и, затянув веревку, потащил в док, волоча по разбитым, в навозе, улицам. Наконец мешок разорвался, и показался Оливио — весь в порезах. Никогда ему не забыть пережитого в тот ужасный день!

Он услышал возбужденный гул голосов — собрались мальчишки. Оливио снова запихали в мешок и сбросили в какую-то вязкую жидкость, которая быстро впиталась в мешковину. Карлик принюхался. Оливковое масло. Но прогорклое — не то ароматное оливковое масло, которое он обожал.

Потом парни бросили мешок на каменный пирс и разрезали. Схватили Оливио. Поднесли к открытой бочке. Там плавала дохлая крыса со вспоротым животом и распухшими внутренними органами.

Парни сорвали с карлика одежду и окунули в бочку вниз головой. Они измывались над ним несколько часов подряд: заставляли играть с крысой, высмеивали его имя, вынуждали пить масло и есть протухшие оливки. Под конец они вываляли его в красном порошке карри и пустили по улице, где промышляли проститутки.

К счастью, в Индии месть — плевое дело! Оливио понадобилось полгода, чтобы, поработав массажистом в борделе, собрать нужную сумму. Опять же, там он постиг искусство интимного массажа, стал подлинным мастером сурьмы и киновари — чернил женщинам веки, красил губы и обводил карминной краской соски. Он научился пользоваться своим толстым языком, когда приходилось каждую ночь трудиться над увядшими прелестями индийской мадам — и представьте, даже ее удавалось привести в чувство!

В отличие от Африки, где все делается кое-как, в Индии и Гоа над удовлетворением любой человеческой потребности трудятся профессионалы, у которых за спиной — опыт многих поколений. Каждая каста и подкаста занимается своим ремеслом. Уголовный мир тоже имеет свой устав и приверженцев.

Однажды утром Рамшан сидел, скрестив ноги, на воровском рынке — надеялся обменять на что-нибудь подходящее рулоны краденого хлопка. Над ним склонился какой-то человек и предложил большой кувшин масла для лампы. Сообщник этого человека подкатил запряженный волами фургон странствующего кузнеца. В глубине повозки на массивных цепях держалась переносная печь; горели угли, и калилось железо.

Одно колесо повозки нечаянно наехало Рамшану на правую ногу, раздробив тонкие кости. Парень завопил. На него так же нечаянно опрокинулся кувшин с маслом, а затем открылась печь; на Рамшана посыпались раскаленные угли. Масло воспламенилось. Последним, что сохранилось в памяти Оливио, наблюдавшего за спектаклем из соседнего закоулка, была огненная фигура, которая силилась подняться на одной ноге и бешено размахивала руками, что делало ее похожей на пылающий крест. Совсем как фейерверк, удовлетворенно подумал Оливио, устраиваемый португальскими моряками в день их святого.

Вот какие воспоминания пронеслись в голове у карлика, пока он подсматривал за вышедшими из убогой хижины Китенджи и его сыном Кариоки. На этот раз старый мошенник опирался не на посох, а на плечо сына. Он собрал вокруг себя жителей деревни. К сожалению, Оливио не мог слышать их разговор, но с отвращением наблюдал за почестями, воздаваемыми сыну вождя по случаю его возвращения.

К собравшимся подбежала Кина; пухлые голые груди стояли торчком. Вот что значит молодость! Оливио облизнулся. Кариоки отстранил других и обнял сестру. Как можно так бесстыдно обниматься — пусть даже с братом? Безобразие! Пора вырвать ее из лап этих собак!

— Я правильно держу? — спросила Анунциата, лаская Энтона взглядом больших карих глаз. Она стояла рядом с ним на коленях на дне высохшей речушки. Крутые берега поросли терновником и маленькими желтыми цветами с пурпурной середкой.

Анунциата оперлась локтем левой руки на колено. К правому плечу она приставила тяжелый «меркель».

— Покажи еще раз.

Энтон опустился рядом на корточки и заглянул в оба подрагивавших ствола, остро ощущая близость ее тела. Волосы женщины коснулись его щеки. Он затаил дыхание, упиваясь ароматом ее духов. Пульс участился. Только бы она не заметила!

— Положите левую руку вот сюда, чтобы сместить центр тяжести. Крепче прижмите оружие к плечу. Вот так.