Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне - Александр Артёмов

3. НЕИСТОВАЯ ИСПОВЕДЬ

В мир, раскрытый настежьБешенству ветров.

Я тоже любилпетушков над известкой.Я тоже платил                          некурящим подросткомсовсем катерининские пятаки[24]за строчкибороздкамина березках,за есенинскиеголубые стихи.Я думал — пусть                              и грусть,                                              и Русь,в полтора березах не заблужусь.И только потомя узнал,                что солонки,с навязчивой вязью азиатской тоски,размалева русацковав клюквуаль в солнце,—интуристы скупают,                               но не мужики.И только потом я узнал,                                      что в звездахкуда мохнатееЮжный Крест,а петух-жар-птица-павлин прохвостый —из Америки,с картошкою русской вместе.И мне захотелосьтакогопростора,чтоб парусом                        взвились                                      заштопанные шторы,чтоб флотилией мчалсяс землею городв иностранные страны,                                     в заморское                                                                море!Но я продолжал любить Россию.

4. Я ПРОДОЛЖАЛ РОССИЮ

Не тот этот город и полночь — не та.

А людис таинственной выправкой                                                скрытойтыкали в парту меня,как в корыто.А люди с художественной вышивкой                                                              Россию(инстинктивно зшиток[25] подъяв, как меч) —                                              отвергали над партой.Чтобы нас перевлечь —в украинские школы —                                     ботинки возили,на русский вопрос —                                          «не розумию»[26],на собраньях прерывалирусскую речь.Но я всё равно любил Россию.(Туда…улетали…утки…Им проще.За рощами,                 занесена,она где-то за сутки,                                        за глаз,                                                       за ночью,за нас она!)И нас ни чарки                         не заморочили,ни поштовые марки                             с «шаг» ающими[27] гайдамаками,ни вирши —                   что жовтый воск                                            со свечи заплаканнойупадет          на Je[28]блакитные очи.Тогда еще спорили —                                     Русь илиЗападв харьковскомкремле.А я не играл роли в дебатах,а играл              в орлянкуна спорной земле.А если б меняи тогда спросили,я продолжал — всё равно Россию.

5. ПОКОЛЕНИЕ ЛЕНИНА

Где никогда не может быть ничья.

…И встанут                  над обломками Европыпрямые,                  как доклад,конструкции,                    прозрачные, как строфыиз неба,                 стали,                               мысли и стекла.Как моего поколения мальчикифантастикой Лениназаманись —работа в степени романтики —вот что такоекоммунизм!И оранжевые пятаки                                 отсверкали,как пятки мальчишек,                                  оттудав теперь.И — как в кино —проявились медалина их шинелях.И червь,финский червь сосету первых трупы,плодя — уже для шюцкоров —червят.Ведь войну теперь начинают                                                 не трубы —сирена.И только потом — дипломат.Уже опять к границам сизымсоставы                тайные                              идут,и коммунизм опятьтак близок —как в девятнадцатом году.Тогдаматросские продотрядысудили корнетов                          револьверным салютцем.Самогонщикам —десять лет.                      А поменьше гадовзапирали             «до мировой революции».Помнишь — с детства —рисунок:             чугунные путыЧеловек сшибает                           с земшара                                             грудью! —Только советская нациябудети только советской расы люди…Если на фуражках нету                                          звезд,повяжи на тулью —                                 марлю…                                             красную…Подымай винтовку,                             кровью смазанную,подымайся                     в человечий рост!Кто понять не сможет,                                      будь глухой —на советском языке                                     команду в бой!Уже опять к границам сизымсоставы тайные идут,и коммунизм опять так близок,как в девятнадцатом году.

6. ГУБЫ В ГУБЫ

Когда народы, распри позабыв,В единую семью соединятся.

Мы подымаем                   винтовочный голос,чтоб так                  разрасталась                                             наша                                                      отчизна —как зерно,в котором прячется поросль,как зерно,из которого начался                                    колосвысокого коммунизма.И пусть тогдана язык людей —всепонятный,                           как слава,всепонятый снова —попадет               мое,                      русское до костей,мое,советское до корней,мое украинское тихое слово.И пусть войдути в семью и в плакатслова,            как зшиток[29](коль сшита кипа),как травень[30] в травах,як липень[31]в липахтай ще як блакитные[32] облака!О, какя девушек русских прохаю[33]говорить любимымгубы в губызадыхающееся «кохаю»[34]и понятнейшее слово —«любый».И, звезды                прохладныммонистом надевши,скажет мне девушка:боязновсё.Моя несказа́нная                       родина-девушкаэти слова все произнесет.Для меня стихи —                         вокругшарный ветер,никогда не зажатыймежду страниц.Кто сможет егоот страниц отстранить?Может,не будь стихов на свете,я бы родился,чтоб их сочинить.

7. САМОЕ ТАКОЕ

Но если быкто-нибудь мне сказал:сожги стихи —коммунизм начнется,—я только б терциюпромолчал,я только б сердце свое                                    слыхал,я только б не вытерсухие глаза,хоть, может, в тумане,хоть, может,согнется              плечо над огнем.Но это нельзя.А можно —                       долго                                 мечтатьпро коммуну.А надо думать —                          только о ней.И необходимопадатьюными — смерти подобно —медлить коней!Но не только огнюсожженных тетрадокосвещать меняи дорогу мою:пулеметный огоньпесню пробовать будет,конь в наметенад бездной Европу разбудит —и хоть я на упадничествоне падок,пусть не песня,а я упадув бою.Но если япрекращусь в бою,не другую песнюдругие споют.И за то,чтоб, как в русские,в небесафранцузская девушкасмотрела б спокойно —согласился б ни строчкив жисть             не писать……………………А потом взял быи написал —тако-о-ое…

281. «Я вижу красивых вихрастых парней…»