Переложения - Василий Пробатов

Ученики же вновь сну предавались

От утомленья глаза их смежались,

И, не желая будить их, Христос

В третий раз Богу моленье вознес.

Сон их потом прекратив неуместный,

Так им сказал Повелитель небесный:

«Все еще сон не проходит у вас,

Время настало, приблизился час,

Сын человеческий грешникам в руки

Уж предается на смертные муки,

Встаньте скорее, пойдемте со Мной».

Речи Своей не окончил Создатель,

Как появился на месте предатель

С вооруженной толпою людей

От архиреев и прочих властей.

Дал им Иуда примету такую:

«Тот Он, кого я, придя, поцелую».

Вот почему он к Христу приступил

И, лобызая, приветом почтил.

Он же заметил Иуде на это:

«Разве пришел ты сюда для привета?»

Люди же сразу Христа окружили,

Крепко руками своими схватили.

Некто из бывших тогда со Христом

Вздумал от них защищаться мечом,

Быстро его из ножен вынимает

Ухо рабу одному отсекает;

Меч ему спрятать Господь приказал

И в вразумлении так поучал:

«Те, кто начнут защищаться мечами,

Все от мечей же погибнут и сами;

Разве б Отца умолить Я не мог,

Чтоб Он в напасти Мне этой помог?

Сына б любимого Он не оставил,

Ангелов много б в защиту представил,

Больше б двенадцати их легионов послал,

Но ведь исполниться должно тому, что сказал

Лик вам пророков в писаньях священных».

Тут на врагов Он взглянувши презренных,

Молвил, спокойствие духа храня:

«Как на разбойника вы на Меня

Вышли с дрекольем своим и мечами,

С вами сидел Я, уча вас во храме

Целые дни, и не взяли Меня вы».

Вышло все так от Господней державы,

Чтобы писанья пророков сбылись.

Что же апостолы? Все поддались

Страху они и постыдно бежали,

Те же, кто Господа силою взяли,

В дом Каиафы привели,

Где собрались уж все власти земли.

Петр же, поодаль идя за толпою,

Следом за ней хоть и робкой стопою

Даже во двор Каиафы проник.

С слугами стал здесь Христов ученик,

Нетерпеливо конца ожидая.

Власти же, дело Христа разбирая,

Ложных свидетельств, старались найти,

К смертной чтоб казни Христа подвести.

Много свидетелей уж выступало,

Весу все было в их розказнях мало,

Но наконец появилися два,

Что сообщили Христовы слова:

«Я разорил бы храм Бога святого,

Но через дня воздвигнул бы снова».

Сам архирей тут с седалища встал

И, ко Христу обратившись, сказал:

«Что ж, подсудимый, хранишь Ты молчанье,

Не отвечаешь на их показанья?»

Но Иисус все молчанье хранил,

Громко тогда архирей возгласил:

«Именем Бога ответь на вопрос,

Ты ли избранник Господень Христос?»

Молвил торжественно вдруг Он на это:

«Что от Меня ты так ищешь ответа?

Слышится он уж в вопросе твоем,

Да, Я – Христос, и отныне во всем

Блеске явлюсь Я величья и славы

Я одесную Господней державы

Буду сидеть, и приду в облаках,

Чтоб и в земных воцариться краях».

Тот же, свои разорвав одеянья,

Членам враждебного молвил собранья:

«Нужно ли больше свидетелей нам,

Если хулы изрыгает Он Сам?»

И отобрал у судей он их мненья,

Господу те изрекли осужденье.

Вынесли смертный Ему приговор,

Стал издеваться над Ним их собор:

В очи плевали и палками били,

Нагло удары в лицо наносили,

С смехом при том задавая вопрос:

«Кто тебя бил прореки нам, Христос?»

Петр же сидел все в компании слуг,

И вот раба говорит ему вдруг:

«Ты с Иисусом ведь был галилейским».

Он пред всем людом сказал архирейским:

«Даже и речь мне твоя не понятна».

После беседы такой неприятной

Петр, испугавшись, пошел к воротам,

Но повстречался с привратницей там.

Та, увидав, говорит иудеям:

«Он с Иисусом ходил назореем».

Петр же, отрекшись, на это сказал:

«Я человека того и не знал».

Но вот минуты еще пробежали,

Многие уж говорить тогда стали:

«Близок ты был непременно к Нему,

Видно по говору то твоему»;

Клятвами всякими стал он божиться,

Что и не думал с Христом он водиться,

Но громогласно запел тут петух,

И предречение вспомнил он вдруг,

И со двора Каиафы поспешно,

Выйдя, заплакал, скорбя безутешно.

Глава 27

Утром враги совещались опять,

Чтобы Спасителя смерти предать,

В узы Его заключить приказали

И в таком виде Пилату предали.

Искариот же, узнав, что Христос осужден,

Страшною вестию был поражен,

Крепко тужил о своем злодеянье,

И, выражая свое покаянье,

Тридцать монет тех властям возвратил,

С горестью молвил: «Я согрешил,

Предал Того вам невинную кровь,

Кто почитал лишь добро и любовь».

Те же бездушно ему отвечали:

«Что до твоей нам, подумай, печали?

Сам разбирайся ты в деле своем».

Бросил он деньги им в храме святом,

Быстро от черствых сердец удалился

И в безразсудной тоске удавился.

Архиереи же стали судить,

Как им с деньгами его поступить:

«Можно б вложить их в казну храмовую,

Но за них душу сгубил он живую».

Так разсуждал их совет беззаконный,

Кровью безценной Христа обагренный;

Было у них, наконец, решено

Поле купить на те деньги одно,

Что у горшечника было в владенье;

С той поры местом оно погребенья

Стало служить для убогих людей

И землей крови слывет до сих дней.

Слово пророка сбылося в те дни:

«Тридцать монет тогда взяли они,

Цену того, кто ценен был у них,

Дали за землю горшечника их».

Как пред Пилатом явился Христос,

Он предложил Ему тотчас вопрос:

«Правда ли то, что Ты – царь Иудеи,

Как донесли мне твои архиреи?»

«Да, это верно», – Господь отвечал;

А иудеев в то время кагал

Много взводил на Него обвинений,

Но, не давая на них объяснений,

Молча стоял Иисус, и Пилат

Молвил Ему, удивленьем объят:

«Разве не слышишь Ты их показаний».

Но и пред ним соблюдал Он молчанье,

Вымолвить слова ему не желал,

И изумляться Пилат продолжал

Был же в то время обычай такой,

Чтобы правитель на праздник святой

Узника им отпускал на свободу,

Выбор же был предоставлен народу.

Узник во дни те известный всем был,

Имя Вараввы преступник носил.

Вот уж толпа собралася большая,

Выбрать кого-нибудь сильно желая;

Вышел правитель к собранию их

И предложил одного из двоих:

Выбрать Варавву им или Христа;

Архиереев ему клевета,

Зависть и злоба ведь были известны,

Знал он отлично весь нрав их безчестный.

Но как правитель сидел в ожиданье,

Чем порешит иудеев собранье,

Вдруг от жены получает он весть:

«Много во сне мне пришлось перенесть

Ныне за этого мужа святого,

Зла ты не делай Ему никакого».

Архиереи же тою порой

Хитро внушили той черни слепой,

Чтобы Варавве свободу просили,

А Иисуса на смерть осудили,

А потому, как к ним вышел Пилат,

«Дай нам Варавву», – они говорят;

«Что же мне делать с Христом?» – он сказал,

«Распят да будет!» – народ закричал.

«Но ведь не сделал Он зла никакого», -

Пробовал тот защитить Всесвятого.

Но от народа услышал он вновь:

«Распят да будет, пролей Его кровь!»

Как вразумлять он его ни старался,

Он лишь сильнее пред ним волновался,

И наконец он толпе той в угоду

Распорядился принесть себе воду;

Руки Пилат пред нею умыл,

Во всеуслышанье так заявил:

«Праведной крови на мне этой нет,

Вы за нее отдадите ответ».

«Несть ее будем мы сами и дети», -

Крикнули люди безумные эти,

И тот велел им Варавву отдать,

Славы же Господа бить и распять.

Но перед часом мучительной казни

Воины дикой своей неприязни

Господу вздумали вылить весь яд:

Целый пред Ним их собрался отряд,

Грубо сорвал он с Него одеянье,

Красной хламидой облек в поруганье,

Терний колючих потом принесли

И наподобье короны сплели,

Голову Господу ею покрыли,

Трость Ему в руки со смехом вложили

И поклонение стали творить,

С хохотом диким при том говорить:

«Радуйся, радуйся, царь иудеев».

После же каждый из этих злодеев

Господу в очи безстыдно плевал,

Тростию той по главе ударял.

Вдоволь насытясь потехой ужасной,

Сняли с Спасителя плащ они красный,

Прежней одеждой опять облекли

И на распятье Его повлекли,

И киринейца в пути одного

Встретивши (Симоном звали его),

Воины силой его захватили,

С Господа крест на него возложили.

К месту пришедши, которое звали

В дни те Голгофою, пить Ему дали

С желчию смешанный уксус, но Он

Пить отказался, и был пригвожден

К крестному древу Господь мирозданья.

Воины стали Его одеянья,

Бросивши жребий, делить меж собой,

Чтобы глагол совершился святой:

«Ризы мои меж собой разделяют,

Жребий о них в дележе том бросают».

Севши там, воины крест сторожили,

Надпись такую над ним положили: