Цель и средства. Политика США в отношении России после «холодной войны» - Джеймс Голдгейер

К исходу дня 18 марта сложилось впечатление, что Ельцин отказался от мысли отсрочить выборы. Тем не менее, идея еще некоторое время муссировалась отчасти потому, что это было нужно Коржакову. Той весной Клинтон в телефонных разговорах с Ельциным неоднократно подчеркивал важность своевременного проведения выборов. 7 мая Ельцин по телефону объяснил Клинтону, что те из его кремлевского окружения, кто выступал за перенос выборов, выражали «личную точку зрения». А во время другого разговора он заверил Клинтона, что является «гарантом соблюдения российской Конституции»{486}. Это высказывание Ельцина имело как позитивный, так и негативный подтекст. В позитивном плане оно звучало так, что он отвергал идею переноса выборов. В отрицательном смысле из его признания следовало, что кто-то из его ближайшего окружения нашептывал ему такие мысли.

Независимо от администрации Клинтона один живший в Калифорнии российский эмигрант помог сформировать группу избирательных консультантов. По иронии судьбы эти консультанты стали работать на ту самую группировку в Кремле, которая настойчиво добивалась отсрочки выборов. У нее было мало контактов с реформистским крылом избирательной кампании, возглавлявшейся Анатолием Чубайсом, которая в конечном счете к марту 1996 года сосредоточила все рычаги управления кампанией в своих руках, оттеснив Коржакова и его команду{487}. Не имея представления о схватках в окружении Ельцина, эти консультанты пытались сделать все возможное для своих оттесненных на вторые роли клиентов. Им, однако, удалось познакомиться с дочерью Ельцина и сыграть полезную роль в обучении ее избирательным технологиям, но они ни разу лично не встречались со своим кандидатом или с кем-то из руководителей избирательного штаба{488}.

Кроме Альберта Гора и Сэнди Бергера никто из руководящих деятелей администрации Клинтона не знал о происходившей в Москве «американской операции». Парадоксально, но президент, больше всех выигравший от работы консультантов, оказался не в Москве, а в Вашингтоне. Руководитель московской группы консультантов Ричард Дрезнер был близким другом Дика Морриса (и республиканцем). Моррис стал регулярно докладывать Клинтону результаты опроса и стратегические меморандумы, подготовленные американской командой в Москве. У Морриса были строгие указания «никогда не давать советов президенту по вопросам внешней политики в присутствии других лиц». Моррис делился своими соображениями с Гором и Бергером, но он держался подальше от советника президента по вопросам национальной безопасности Тони Лэйка, который, так же как и Тэлботт, считал вторжение Морриса в сферу внешней политики возмутительным и опасным. Однако Клинтон был политическим наркоманом, который просто не мог удержаться от втягивания в избирательную кампанию по обеспечению переизбрания Ельцина[103]. Используя полученные от Морриса сведения, Клинтон давал советы Ельцину, что, по словам Морриса, он очень любил делать.

«Клинтон понимал, что у него хорошо получаются две вещи. Одна — побеждать на выборах. Другая — очаровывать людей и завоевывать их доверие. Он решил, что эти два качества позволяют ему проводить свою собственную внешнюю политику. Второе свое качество он со всей очевидностью проявил в Ирландии. Что же касается первого, то примером было переизбрание Ельцина и установление с ним доверительных отношений. В итоге у Клинтона возникло ощущение, что он может абстрагироваться от национальных интересов и заменить их личной политической заинтересованностью находящегося под его влиянием иностранного политического деятеля и что в каком-то смысле он, будучи политическим консультантом Ельцина, поможет российскому лидеру в достижении политических целей»{489}.

Подобные проявления прямого вмешательства в российский избирательный процесс вызывали недовольство в высшем эшелоне внешнеполитической части администрации. Некоторые отвергали это по моральным принципам. Другие считали это стратегически нецелесообразным, поскольку малейший признак американского вмешательства мог повредить кандидату, победа которого в наибольшей степени отвечала американским интересам. Представители Госдепартамента пользовались любой возможностью, чтобы свести к минимуму американское влияние на российский избирательный процесс[104]. Однако косвенным образом американская программа содействия развитию демократии способствовала переизбранию Ельцина. Как уже отмечалось ранее, Международный республиканский институт и Национальный демократический институт еще в 1990 году начали осуществлять в Советском Союзе свои программы и в 1992 году открыли свои представительства в России. В тот первоначальный период оба института сосредоточили свое внимание на партийном строительстве, которое включало обучение по программам проведения успешных избирательных кампаний[105]. Десятки активистов, прошедших подготовку в этих институтах, работали в избирательной кампании Ельцина[106]. Правда, проследить причинную связь между программами подготовки и эффективностью кампании представляется затруднительным{490}. И все-таки многие технологические приемы, применявшиеся в этой кампании, вроде прямой рассылки материалов по почте или работа по месту жительства избирателей, несли на себе печать: «сделано в Америке».

Помогли ли эти американские инициативы переизбранию Ельцина? Вероятнее всего, нет. Российские избиратели голосовали на этих выборах не по советам Клинтона. По своей сути президентская кампания 1996 года являлась выбором между двумя противоположными политическими и экономическими системами. Это был референдум о будущем России, а не голосование по конкретным вопросам внешней или внутренней политики{491}. При таком голосовании очень трудно проследить влияние программ МВФ или значение апрельской поездки в Москву Клинтона. В какой-то небольшой степени кредиты МВФ могли подкрепить способность правительства осуществлять трансфер средств главам региональных администраций, но эти новые деньги МВФ стали поступать в Москву только накануне голосования. Кроме того, средства направлялись в Центробанк, а не непосредственно правительству. На фоне средств, которые Центробанк собирал путем выпуска облигаций, вливания МВФ были незначительными. Внешние поступления составляли также очень малую долю от того, что, по утверждению олигархов, было истрачено ими на избирательную кампанию. Проведенное Дэвидом Хоффманом тщательное исследование вклада олигархов показало, что масштабы их поддержки сильно преувеличивались. И наконец, Ельцин давал много пустых обещаний. После выборов правительство Ельцина просто отказалось выделять деньги на реализацию многих обещаний, которые он давал в ходе избирательной кампании{492}.

Косвенно безоговорочная поддержка Клинтоном Ельцина могла содействовать приобретению последним репутации человека, способного обеспечить стабильность, особенно на заключительном этапе, когда избирательный штаб Ельцина старался противопоставить гарантии стабильности в случае его переизбрания вероятности дестабилизации при Зюганове. Избирателям внушали, что в случае победы коммунистов неизбежен возврат к конфронтации с Западом. Однако дать точную оценку и выявить причинную связь американской политики и целей избирательной кампании представляется крайне затруднительным[107].

Можно ли сказать, что ноты и телефонные звонки Клинтона помогли убедить российского президента не откладывать выборы? Эффективность этого вмешательства тоже трудно оценить. В последнем издании своих мемуаров Ельцин вспоминает, что он какое-то время думал об отсрочке выборов, но утверждает, что отказался от осуществления этого антидемократического плана не под влиянием Клинтона. Он считает это заслугой своей дочери Татьяны Дьяченко и Чубайса{493}. В то же время Ельцин высоко ценил отношения с Клинтоном, и, по мнению некоторых деятелей администрации Клинтона, перспектива потери лица в глазах своих приятелей на Западе оказала определенное влияние на образ мыслей Ельцина.

Заключение

После многих недель напряженной неопределенности выяснилось, что отмена президентских выборов в России 1996 года оказалась еще одной злой собакой, которая так и не залаяла. Не произошло и предсказывавшейся трагедии возвращения коммунистов к власти. Победа Ельцина во втором туре выборов в июле 1996 года стала огромным облегчением. Как заявил Клинтон во время встречи в Овальном кабинете с заместителем министра иностранных дел России Мамедовым, «мы тут в Белом доме танцевали, когда узнали о результатах»{494}.