Интриги королевского двора - Галина Гончарова

— Что ты можешь сказать мне о графине Иртон? Лилиан Иртон? По слухам, она вылечила тебя…

Али вздохнул. Посмотрел на своего господина. И начал рассказывать.

О ярмарке. Быке. И лечении.

Продемонстрировал шрам. Показательно попрыгал, побегал, поприседал, вызвал Омара, чтобы тот подтвердил его рассказ.

И Омар подтвердил. Да так, что Великий Ханган слушал с широко открытыми глазами. Про женщин-докторусов, да еще таких, которые могут собрать сломанную ногу и не оставить ни малейшего следа от перелома, в Ханганате не знали.

Зато теперь…

Когда Али понял, что господину все известно, он перестал умалчивать и рассказывал. Про Иртон, про графиню, про ее золотые руки… к концу второго часа Ханган потихоньку стал подумывать, что Али…

— Ты взял бы ее женой?

— Никогда!

— Нет!

Тут Али и Омар были единодушны.

— Почему? — искренне удивился их повелитель.

— Потому что это женщина с мужским умом. А в своем доме предпочтительнее покорные и ласковые кошечки. — Али был искренен. — Я могу восхищаться Лилиан Иртон. Я могу дружить с ней, как с мужчиной, она очаровательна, но…

Ханган кивнул. Бывает и такое. Иногда рождается женщина с мужским разумом. Кобылица не ошибается, но иногда может подшутить. Видимо, сейчас ее копыта коснулись звезд над местом рождения Лилиан Иртон.

— Она посоветовала мне, как вылечить сына. Я попробовал — и лечение идет успешно.

Действительно, молоко и ванны помогали. Хотя до полного излечения было весьма далеко.

— Теперь я хочу вызвать ее сюда…

— Господин, она не поедет. — Али был абсолютно уверен.

— Что?

— Она на родине графиня. И ею распоряжается супруг.

Это Ханган мог понять.

— Надо написать ему…

— Господин граф Иртон сейчас в посольстве в Уэльстере, — поделился Али информацией, которую узнал еще в Иртоне.

— И жена не с ним?

— Мой господин, у них принято оставлять жену дома, если она ждет ребенка…

О его потере Али не сообщил.

— Понятно… — Великий Ханган задумался. И кивнул. — Надо отписать графу.

Али и Омар переглянулись, но расспрашивать не стали. Даже будучи стражем караванной тропы, Али понимал, что некоторые вещи лучше не знать. А Омар вообще предпочитал помалкивать, пока его не спросили.

Заговорил Омар, только когда они вышли:

— Почему ты не сказал господину…

— Что Лилиан Иртон потеряла ребенка?

— Да.

— Я обязан ей жизнью. И не хочу взамен разрушить ее жизнь. Женщина с мужским разумом — редкость. И господин захотел бы ее, как драгоценный камень в свою корону…

Омар кивнул. Все так. Даже не как жену, не как любовницу, но как кольцо на палец. Потому что Звездная Кобылица никогда и ничего не делает зря. И от женщин с мужским разумом может прийти великая польза.

А может — и великий вред.

И Али был уверен: если Лилиан Иртон к чему-то приневолить, добра не будет.

Она чудесный и щедрый друг.

И смертельно опасный враг.

Великий Ханган об этом не задумывался.

Мысли его были простыми и ясными.

Сына он любил. И сейчас думал об одном: если нельзя вызвать графиню сюда — можно отправить сына в Иртон.

Переживет ли он дорогу? Неизвестно. Зима, шторма, пролив опять же… Но часть пути можно проделать и по суше. А здесь…

Ханган изолировал мальчика от всех, но яд как-то поступал в кровь подростка. То юноше становилось чуть лучше после молока и ванн. То опять рвало кровью, и он стискивал зубами подушку, чтобы не кричать от боли.

И Великий Ханган подозревал, что Лилиан Иртон — его единственный шанс на спасение сына.

А еще можно отправить с ним одних солдат. Ну там пару самых доверенных слуг. Может быть, так отравителю будет сложнее добраться до жертвы? Кто знает…

Страшно это, когда на глазах у тебя умирает твой ребенок. И ты — будь хоть кто — не можешь ему помочь.

Тут не то что в Иртон — к самой Кобылице отправишься!

Зима в Иртоне не отличалась разнообразием. Дети шалили и играли, учились и бездельничали, дрались и вместе проходили краткую практику под руководством Джейми.

По поводу молодого барона пришел ответ от Эдоарда. Его величество хотел видеть юношу лично. А потом уже утвердить. До тех пор же — пусть поместье остается под контролем графа Иртона. То есть — графини.

От супруга не было ни слуху ни духу.

Лиля не знала, что письмо Джерисона к ней сначала прочитал Эдоард. Выругался, перечитал — и разодрал на клочки. А потом еще раз отписал графу, разнеся того в пух и прах.

Справедливости ради — Джерисон поступил с королевским письмом точно так же.

Не привык его сиятельство к разносам. И тем более к таким унизительным. А в последнее время ему их только ленивый не устраивал.

Во-первых, Джесу сильно досталось от кузена за неуместную возвышенность помыслов. Мол, куда ты лезешь? Если Адель беременна — деньги на травницу ей в зубы и пусть травит плод! Рехнулся, что ли? Жена и так на тебя обижена. А после такого вообще разведется. Это ты мог ее раньше застращать. Пока она сидела ровно и ничего не делала. А сейчас твой ребенок — это доказательство твоей измены. Явное.

Август первый взовьется. И от короля тебе влетит. Так что деньги в зубы — и пошла, коза!

Во-вторых, Джесу досталось от Аделаиды, когда он предложил ей этот вариант.

Дамочка заявила, что, если Альдонай спас ее ребенка и позволил ему уцелеть после побоев отца, — значит, это явно дело богоугодное. И ребенка она родит! А господин граф Иртон может катиться к Мальдонае. Она вырвет эту любовь из сердца.

А что досталось?

А вот то. Все вышеизложенное было выдано на ультразвуковых тонах истерики — и в Джеса еще кидались вазами. Не попали, правда. Но ведь и в ответ вломить было нельзя. Как-никак женщина, которая носит твоего ребенка.

В-третьих, написал письмо активизировавшийся Август Брокленд.

Начал за здравие, сообщил, что на верфях все спокойно и в делах Джеса — тоже. А вот закончил за упокой. Сообщил, что первое же ущемление прав его кровиночки — и Джесу будет оторвано то место, которым он думать изволит. После чего граф Иртон сможет смело идти в альдоны — в его благонравии не усомнится никто. И если Лилюшка ему весной хотя бы слово плохое скажет…

Цени, кретин! Она с тобой до сих пор не развелась. Хотя я бы тебя давно гвоздями приколотил вместо носовой корабельной фигуры.

И в-четвертых, пришло письмо от короля.

«Граф Иртон.

Поражаюсь долготерпению вашей жены — пожалуй, ее пора причислить к лику Сияющих.

Ваше письмо неприемлемо. Извольте написать еще раз и переслать мне на проверку, чтобы не допустить откровенных глупостей.