Интриги королевского двора - Галина Гончарова

Надо поговорить с лэйрой Вельс. И дать ей инструкции. Вполне четкие и определенные.

Не стоит пускать важные вещи на самотек.

Пусть даже устная договоренность достигнута — надо еще сделать так, чтобы вторая принцесса скомпрометировала себя. И есть кое-какие планы.

Лиля была довольна собой и жизнью.

Два десятка кружевниц под руководством Марсии плели и вязали по восемь часов в сутки. И получались просто волшебные вещи.

Как много потеряли школьницы, когда им перестали преподавать домоводство. Теперь бедняжкам ни чулки заштопать, ни шаль связать… а Алевтине всегда было интересно. Да и…

Вот представьте себе. Вы уехали жить в чужой город. Родители вас поддерживать практически не могут. Ну разве что варенья с соленьями из дома перешлют. Стипухи хватает на оплату общаги ну и чтобы с голоду не умереть.

А ведь хочется и выглядеть не хуже других. Даже не так. Хочется — другое слово. Коллектив студентов — это достаточно жестокая компания. И если будешь выглядеть оборванкой, тебя просто задразнят. Загонят, как лань.

А есть ли у тебя до двадцати тысяч на разные модные шмотки?

Нету…

Подрабатывать можно. Но учеба съедает восемьдесят процентов времени.

И в дело вступает кружок «очумелые ручки».

Дешевые маечки расшиваются стразами.

Купить специальные краски — и вперед! Да, батик не получится за отсутствием всякого таланта художника, но авангард будет такой, что все вокруг только ахнут. И ведь их хватит надолго.

Покупается простая пряжа и вяжутся совершенно невообразимые вещи. Кружевное платье на чехле из дешевенького ситца будет смотреться королевским нарядом. Если у вас руки растут из плеч. И правильно подобрать цвета.

Да и простое вязаное платье можно сделать так… а ведь если умеешь — труда это не составит. Сидишь, читаешь терапию — и параллельно крутишь петли крючком. Почти автоматические движения. Даже считать не надо.

Это как у музыкантов.

Сначала, пока произведение новое, руки еще не привыкли, а потом движения доходят до такой степени автоматизма, что, если музыкант начинает думать, куда поставить пальцы, он собьется.

Одна подруга показывала Але такой номер. Завязывала себе глаза — и играла на пианино. И ни разу не ошиблась. Это уже впечатано в подкорке. На сколько сантиметров перенести руку, как, что, куда…

Нечто подобное Аля применила и здесь.

Каждая кружевница знала свой узор и свой кусок работы. Одна вязала цветы, вторая — ажурное кружево, третья, допустим, рукава… А соединяли все Марсия, Лидия и Ирэна. Ну и сама Лиля. И получалось нечто невероятное.

Длинные, в пол, кружевные платья, накидки, шали, перчатки, воротники, манжеты, болеро, вуали — всего не перечислишь. И всех цветов радуги. У Лилиан Иртон первой была куча ниток, иголок, всякой вышивальной мишуры, и Лиля все пустила в дело.

Что там! Розовую с золотом обивку и ту всю распустили на нитки! Шелк тут был плотный, не чета дерюжке, которую за него выдавали когда-то Алевтине Скороленок.

Сама же Лиля…

Кучу времени она проводила в лаборатории. Да, у нее была щелочь. Кислота. Несколько солей. И куча образцов со всего Иртона. Крестьянские дети натащили.

И девушка проводила опыты, благословляя про себя преподавательницу аналитической химии, которая все зачеты проводила просто. Ставила перед человеком пробирку с неизвестной жидкостью — и валяйте, ребята. Угадывайте, что это. Проводите качественные реакции.

Не получилось? Приходи на пересдачу.

А Але никак нельзя было… вот и зубрила.

Итак, качественные реакции на карбонаты, сульфаты, серебро, барий, медь…

Делала она это не просто ради развития химической науки. Перебилась бы Ативерна без алхимии. Девушка решила сосредоточиться на трех направлениях.

Стекло. Разного вида и цвета.

И надо сказать, что сейчас у них уже получались и вполне приличные зеркала, и разноцветное стекло, и стеклодув даже пытался делать из него бокалы, блюдца, вазы…

Получалось иногда красиво. Иногда же… В общем — получалось.

Лиля пока еще экспериментировала. И поэтому часть изделий сразу шла в брак. Но часть получалась прочной. Так что она всерьез подумывала поговорить с отцом и сделать нечто вроде стекольного цеха. А что? Муранское стекло было? Было. И ценилось… Почему не быть иртонскому стеклу?

Хотя нет. Не иртонскому. Скажем, стеклу Мариэль. Так красивее. И главное — отдает должное его создательнице.

К этой же категории относились и зеркала. Но пока с ними было сложно. Максимум что удалось получить — зеркало размером сорок на пятьдесят сантиметров. Примерно. Но и это было невероятным.

А еще…

На мысль Лилю натолкнула Марта. Стекло — не только тарелки. Стекло еще и очки, монокли, бинокли… можно ведь сделать самый простой, по типу галилеевского?

Правда, встал вопрос, чем шлифовать линзы, но тут уже на помощь пришел Хельке, и к середине зимы Лиля криво-косо, но получила свою первую линзу.

И тут у нее было громадное преимущество. Она-то знала про оптическую ось, про преломление света, про первый телескоп Галилея… самый простой, так зачем больше-то?

Она просто делает первый шаг. За ней придут другие. Уже сейчас ее мальчики такое из стекла вытворяют! Уж молчим про бисер и бусины самых разных цветов и форм. Каторжный труд, но им только в удовольствие. Взяли себе подмастерьев — и работают. Причем Лиля заметила, что в мастерскую периодически заглядывает и Ирэна… Интересно, в Иртоне не будет демографического взрыва?

А на скромницу Марсию положил взгляд Ивар. Суровый вирманин просто таял при виде девушки.

Пришлось собрать всех дам в замке и прочесть лекцию. Лично Лиля не возражала. Но каждая, кто не хочет обзавестись ребенком раньше вступления в брак, пусть сходит к Джейми. Тот вовсю общался с травницей и противозачаточное у него было. Не самая полезная вещь, так, простите, дело-то серьезное.

Гулять до свадьбы не запрещалось. Но! Внебрачный ребенок в этом мире считался существом второго сорта. Как бы без благословения Альдоная. А раз Альдонай благословения не дал, то кто?

Правильно. Либо Мальдоная, либо так и болтайся всю жизнь, как сам захочешь. И считается, что на таких людей и бед сыплется больше, и болеют они чаще, и их близкие тоже страдают — вот и…

Народные поверья — та еще пакость. А церковь тоже цепляется за все эти радости и клеймит позором тех, кто привел в этот мир новую жизнь без благословения. Самый прочный сплав — суеверия плюс религия.

Если в крестьянских семьях внебрачные дети еще не трагедия, то среди аристократии — ну, человек может поставить на себе крест.