Игра в безумие. Прощай,сестра. Изверг - Жан-Пьер Конти

У себя в комнате Поль Вэйн достал из чемодана блокнот, сел к письменному столу, откуда открывался вид на старую конюшню, перестроенную под гаражи, на мокрые деревья за ней, и начал писать.

Брилл уже слышал о слабости Полинга — порассуждать о версиях происходящего — и был готов ему подыгрывать:

— Так вы уверены, мистер суперинтендант, что это Вэйн? Его рук дело?

Полинг не любил жаргонных выражений, ко рад был возможности проверить прочность той цепочки доказательств, которая связала Вэйна с убийствами. Начинал он с аморального поведения в прошлом, хоть никогда его ни в чем не обвиняли, и предполагаемой импотенции, часто встречающейся у сексуальных маньяков-убийц. И все улики — пишущая машинка, загадочное поведение в пятницу вечером и то, что труп Анны-Мари был замурован у него в погребе.

— Это еще не окончательно доказано, не забывайте. Но чтобы выдвинуть обвинение, этого достаточно. Не сомневаюсь, следы бетона найдем в багажнике его машины.

— Да, сэр. Факт тот, что мы не обнаружили никаких связей между ним и порножурналом, или между ним и той женщиной, которая там заправляла. Или женщиной, которую он упоминал в письме.

— Вполне возможно, сержант, и я склоняюсь к мнению, что женщины этой просто не существует.

— И наш приятель делал все сам?

— Да, Вэйн работал в одиночку.

— Но если вы считаете, что труп был у него в подвале, то ведь тогда подвал этот был еще не его. Я только хочу сказать, что он туда еще не переехал, когда француженку убили. Зачем же ему прятать тело в доме, куда он собирался переезжать, почему не избавиться от него сразу?

— Откуда я знаю? Думаю, он полагал, что так ее наверняка не найдут. Я написал статью об убийцах такого рода, те часто прячут жертву в собственном доме. Вспомните Кристи, вспомните Криппена. Когда почувствовал, что мы дышим ему в затылок, решил избавиться от трупа.

Брилл прекратил дискуссию из опасений рассердить шефа. И он считал, что Вэйн виновен, но видел в этой версии множество прорех.

Понедельник, двенадцать тридцать. Плендер положил папку с документами посреди стола, слева поставил поднос с кофе и сандвичами. В папке было все с самого начала, с момента исчезновения Анны-Мари Дюпон, — протоколы допросов, донесения о беседах, ложные признания — все, что произошло до воскресной ночи. Он ел, и пил, и при этом систематически просматривал материал, пытаясь найти факт, который так свербил у него в памяти.

Понедельник, двенадцать тридцать. В управлении полиции графства познакомились с Тибби Монсером, одним из тех веселых здоровенных типов, которых Полинг терпеть не мог. В машине по дороге к Геттингем Кастл Полинг проинформировал того об обстоятельствах дела. Инструкции требовали, чтобы при аресте присутствовали представители полицейских властей.

Входные двери распахнулись еще до того, как машина остановилась перед ними.

Джей Барнс Лоуренс провел их в холл.

— Видимо, излишне надеяться, что ничего серьезного не произошло, ибо иначе вас бы тут не было. Но, надеюсь, вы будете действовать достаточно деликатно. Вэйн показался мне довольно не в себе.

— Где он сейчас?

— В своей комнате. Позвать?

— Пока нет. Вначале мы хотели бы осмотреть его машину.

Поль Вэйн давно закончил писать. Сидел, обхватив руками голову, и тупо смотрел на дождь. Видел, как трое мужчин, обходя лужи, подошли к его автомобилю, стоявшему под навесом, и открыли багажник.

Поль Вэйн сложил исписанные листки, дописал еще три слова, вложил листы в конверт, заботливо его заклеил и написал всего лишь одно слово. Потом встал из-за стола.

В багажнике и невооруженным взглядом видны были следы глины и бетона. И пахло гнилью. За один из болтов зацепился обрывок мешковины, похоже, от мешка, которым был прикрыт труп. Еще там были какие-то частицы, напоминавшие кожную ткань в состоянии разложения. Осмотрели машину на предмет пятен крови или иных следов, позволивших бы установить, не в нем ли перевозили других убитых, но ничего не нашли. Монсер вопросительно поднял бровь, Полинг кивнул.

Лоуренс, слегка обеспокоенный, ожидал их в холле. Собрался что-то сказать, но Монсер похлопал его по плечу.

— Не беспокойтесь, дорогой мой, ничего не случится. Где его комната?

— Я покажу вам.

Когда они двинулись по лестнице, из гостиной в холл вышли двое мужчин, с нескрываемым любопытством уставившихся на них.

— Только прошу вас, поделикатнее.

— Скорей начнем — скорее кончим. Это здесь?

Монсер тихонько потрогал ручку, потом постучал. Никто не ответил. Полинг шепнул Лоуренсу:

— Позовите его.

Лоуренс дрожащим голосом произнес:

— Поль, можно войти на минутку?

Тишина.

Монсер снова повернулся к Лоуренсу:

— У вас есть ключ?

Теперь он даже не пытался говорить потише.

— Внизу, в канцелярии. Но если ключ внутри, не сможем…

— Ничего, справимся. Принесите его.

Когда Лоуренс вернулся, Монсер взял ключ, присел и с минуту повозился с замком. Слышно было, как внутри ключ упал на пол. Вставив в замок другой, повернул его. Двери открылись. Вошли.

Комната была пуста, по крайней мере вначале так показалось. Брилл первым увидел тело, висевшее за дверьми, багровое опухшее лицо, петлю на горле из пестрого галстука. Положив тело на пол и стянув петлю, Монсер с Бриллом попытались сделать искусственное дыхание. Полинг с недовольной миной отвернулся. Джей Барнс Лоуренс воскликнув: «Господи!» — повторял это снова и снова.

— Закройте двери, — приказал Полинг.

Лоуренс сделал это, не отводя глаз от тела на полу и качая головой.

— Повесился… Кто мог подумать…

— Не стойте так, вызовите врача…

Уходя, Лоуренс продолжал покачивать головой. Полинг взглянул в окно.

— Он увидел нас у машины.

Подняв конверт с надписью «Полиции», открыл его.

— Бесполезно, — бросил Брилл, разгибаясь. Монсер продолжал свои попытки. Полинг читал письмо Вэйна:

«Я пишу это, потому что за последние три месяца после переезда в Роули жизнь моя пошла прахом. Элис от меня ушла. В это странное заведение меня отправили на какие-то курсы для дилетантов, а после моего возвращения Хартфорд позаботится лишить меня места.

Ясно, что полиция подозревает меня в убийствах. Жизнь моя, как я понимаю, кончена. Начать новую? Невозможно.

Но хочу, чтобы все знали правду. Я повел себя глупо, лгал полиции, но не совершал никаких преступлений. Меня кто-то преследует.

Я хочу написать все, что знаю о деле Олбрайт. На допросе я говорил чистую правду. Луизу Олбрайт я почти не знал. Проводил до дому и поцеловал, не больше. Узнав о других случаях с девушками, полиция меня заподозрила, и напрасно. Ничего я не знаю о письме, отпечатанном на моей машинке. Не могу объяснить. Но говорил я одну чистую правду.

До вечера пятницы.

В пятницу я вернулся домой и не нашел Элис. Немного выпив, обошел дом и пошел в подвал взглянуть, забрала ли она чемоданы. Чемоданов там не было. На том месте, где они лежали, бетонный пол потрескался и осел. И воняло. Ковырнув рассыпавшийся бетон, я нашел труп.

Чей это был труп, как туда попал, сколько там лежал? Понятия не имею. Но я перепугался. Чувствовал, что от него нужно избавиться. За мной следили, снаружи стояла полицейская машина. Придя, могли найти труп и арестовать меня.

И я взял лом и выкопал ее — яма оказалась мелкой и плохо забетонированной. Уложил в багажник, накрыл мешком и ее тряпками, валявшимися в яме. Поехал на болота, остановился, засунул труп в бурьян и забросал листвой и ветками.

Была это женщина. К ее смерти я не имею никакого отношения. Пока еще ее не нашли, но, разумеется, когда-нибудь наткнутся, рано или поздно. И снова возьмутся за меня. Я этого не вынесу.

И почему это случилось со мной?

Поль Вэйн».

В конце письма было нацарапано:

«Полиция здесь. Осматривает машину. Я больше не могу».

Монсер поднялся, вытирая пот со лба.

— Да, он отгулял свое, это точно. Ну что, признался, небось все выложил?

— Нет.

— Но как же так? Чего ж он повесился? И еще на таком чудном галстуке.

Полинг взглянул на тело.

— Не знаю…

Брилл тоже посмотрел на то, что было Полем.

— Проблему можно решить и так…

Понедельник, двенадцать тридцать. Боб Лоусон довольной улыбкой встретил Брайана Хартфорда.

— Садись, Брайан. Я рад, что ты нашел для меня минутку. Тебе должно быть интересно, что Джой Фиддик уже вне игры. Их интересы переменились. Точнее, мы заключили с ними соглашение, по которому получаем доступ на американский рынок. Начнем работать в Штатах по-крупному. Понадобятся большие затраты, конечно, но игра стоит свеч. Ты себе это представлял не так, а?