Протокол 'Наследник' - Александра Лисина

парту не поделили, — все-таки решил признаться я. — Я пришел в учебный класс первым и не знал, куда сесть. А оказалось, что случайно занял чужое место. Но назвать это конфликтом, наверное, нельзя, ведь потом мы все решили. И, несмотря на словесную перепалку, лэн Босхо сегодня нашел себе другое место, великодушно подарив мне старое.

У лэна Моринэ на экране что-то сверкнуло, и тут же в моей голове ожила Эмма.

«Активирован встроенный определитель ауры».

«Что в нем плохого?» — насторожился я.

«Прибор способен улавливать изменения в человеческой ауре. Может использоваться в качестве детектора лжи», — просветила меня подруга, и вот тогда я мысленно присвистнул.

Фигассе.

С чего вдруг такие меры предосторожности при разборе заурядного детского конфликта? Я к Босхо даже пальцем не притронулся. Ни в душе, ни в столовой. Куча свидетелей подтвердит, причем не только из младшего класса. О попытке затеять драку Босхо смолчит, особенно если знает, что у директора в кабинете припрятана такая штука, как аналог детектора лжи. В случае чего крепыша ведь тоже допросят с пристрастием, и тогда я гарантированно выйду сухим из воды, а он, наоборот, погрязнет по самые уши. Ему такого точно не надо, поэтому он будет держать язык за зубами.

И все равно непонятно, с чего директор вдруг так возбудился?

Может, я чего-то не догоняю?

Пока я размышлял на эту волнующую тему, лэн Моринэ мне задал целую кучу вопросов, общий смысл которых сводился к тому, действительно ли я не желал навредить дураку-Босхо и действительно ли я его не ненавижу.

«Ничего не понимаю, — пробормотал я, когда в третий раз услышал тот же самый, только переформулированный вопрос. — Эмма, у тебя есть мысли, по какой причине директор так свирепствует?»

«Я не уверена, — чуть ли не впервые ответила нормальным языком подруга. — Но исходя из тех данных, что у меня есть, возможно, субъект под именем „лэн Моринэ“ пытается отыскать предпосылки к возможному применению тобой магии проклятий».

Что-о⁈ Какие еще?..

Млять!

Признаться, о таком повороте событий я даже не подумал. Про редкие виды магии специально накануне почитал, а вот до запрещенных, за исключением создания искусственного интеллекта, так и не добрался. Но если проанализировать случившееся, нашу взаимную неприязнь, конфликт на уроках и в душе, странную немощь Босхо и якобы случайно ломающиеся под ним вещи…

У меня вдруг спину осыпало морозом.

Черт. А ведь говнюк, несмотря ни на что, понимает в магии намного больше меня. Даже в запрещенной, хотя на уроке он старался этого не показывать. Более того, он даже умел думать. И, не имея возможности объяснить случившееся, выдал директору единственно возможную с его точки зрения, но на удивление правдоподобную версию, которая могла стать для меня чрезвычайно опасной.

Магия проклятий…

Надо думать, что при одном только упоминании о ней лэн Моринэ развил бурную деятельность. Наверняка поднял мое досье. Отследил все мои перемещения по школе. Проверил все, что я делал, когда был на виду. Как говорил. Что ел. Когда выходил в туалет.

Если бы у меня внезапно обнаружился дар проклятийника, это был бы большой скандал. Меня бы отправили на принудительную блокировку дара. Вполне вероятно, что исключили из школы. Да и путь в магическое сообщество на общих основаниях был бы для меня закрыт…

Оправдывало меня в глазах руководства только одно — недавняя проверка, результаты которой, полагаю, директор только что закончил изучать. Ну и камеры, разумеется, на которых отлично видно, что с Босхо мы ни разу не ссорились, кроме того случая в классе. Я вообще к нему близко не подходил. Когда ломалась мебель, находился неподалеку, но по вполне объяснимым причинам. И нигде, ни разу, впрямую я на него в это время не смотрел, так что шить мне дело о запрещенке было попросту не с чего.

Остальное лэн Моринэ уточнил только что. И, благодаря Эмме, я ответил на его вопросы правильно. Полуправду больше не выдавал. Говорил исключительно то, что было безоговорочной истиной. Держался спокойно. Когда надо, выражал вежливое удивление. И вообще старательно делал вид, что ни в чем не виноват.

— Значит, ты утверждаешь, что никаким образом не влиял на Айрда Босхо и не портил под ним мебель? — наконец устал от моего упрямства директор и подвел черту под утомительным выяснением обстоятельств.

Я вздохнул.

— Я ничего такого не умею, лэн.

Ну да. Зато Эмма умеет, но вам о ней знать совсем необязательно.

— Почему же тогда Айрд считает, что ты к этому причастен?

— Откуда мне знать, лэн директор? Может, он так уверовал в мой рассказ, что теперь ему кажется, будто это — сущая правда?

На крепыша после этого стало больно смотреть. А меня лэн попросту выгнал, напоследок велев завтра после занятий еще раз посетить лазарет и пройти углубленное тестирование.

О своих подозрениях он, разумеется, вслух не сказал. С чего бы, спрашивается, ему отчитываться перед учеником? Но ценную информацию я из этого разговора все-таки вынес и по дороге в жилой корпус прямо на ходу дополнил директивы Эммы, чтобы в случае чего она меня подстраховала.

Это же надо… из-за невинной, можно сказать, шалости и вдруг такие последствия!

«Надо быть осторожнее, — пробормотал я, когда вернулся в свою комнату и закрыл за собой дверь. — Эмма, будь добра, закончи с моей адаптацией и настройками как можно скорее. Чует мое сердце, от Босхо еще будут сюрпризы, а мне больше нельзя совершать таких грубых ошибок, как сегодня».

[1] Местное название знахарки. Синоним слова «ведьма».

Глава 7

Больше ни тем вечером, ни ночью, ни следующим утром меня никто не тревожил. Мальчишки в коридоре подозрительно косились, но старались держаться подальше, и никто даже словом не обмолвился, чем для Айрда закончился вчерашний поход к директору.

Самого его я в это утро тоже не видел, его комната оказалась пуста, там даже отголосков ауры Босхо не виднелось, однако когда я залез