Контейнер - А. М. Олликайнен

направо вела к контейнерному складу «Лехмуса». На склад Май поехала вряд ли: территория была закрыта и там наверняка ещё дежурили патрули.

Между зданиями виднелся подъёмный кран – за складом начиналась стройплощадка, где возводили новую штаб-квартиру концерна.

Стройка была по-прежнему приостановлена, полиция продолжала досматривать контейнеры. Но ещё два дня назад Паула наблюдала, как кран переносит в своём клюве балки, словно аист младенцев в бетонных люльках.

Что-то сверкнуло в воздухе в том направлении, и Паула прищурилась.

Кран и сейчас держал что-то в клюве, и его небесно-синяя ноша блестела на солнце.

20

Я несу малыша к краю пустыни.

Под сень последнего тамариска.

Там я опускаюсь на колени. Пурпурные цветы саванны увяли, но устилают ковром пустыню – это мираж.

У тебя нет имени, и я даже не пытаюсь придумать, как тебя назвать. Ты останешься безымянным. Ты был просто живым комочком, который мог стать кем угодно.

Прелестным человеческим детёнышем – или гиеной.

Теперь ты станешь хозяином этого места.

Я кладу с тобой амулет, который защитит тебя, когда эта земля станет твоей. Этот кулон – подарок твоего отца. Меня он не защитил.

Я заглядываю в могилу, словно в тёмную бездну. Горбатый садовник вырыл её под тем самым деревом, где после сезона дождей я похоронила птенца. Оно стоит у последней черты – там, где начинается пустыня.

Яма получилась глубокой, я бы не смогла выкопать такую. Когда я пошла к садовнику за лопатой, тот достал её из сарая, но не отдал, а крепко сжал в руке и, не глядя на меня, пошёл к краю пустыни. Потом обернулся и взглядом попросил указать место, где я хочу тебя похоронить. А копать он будет сам.

Следуя друг за другом, мы подошли к подножию тамариска: я – с обувной коробкой-гробиком, старый садовник – с лопатой наперевес, торжественно, будто в руках у него знамя.

Я жертвую тобой ради чего-то большего. Но не хороню ли вместе с тобой свои напрасные мечты?

Принесённый ветром песок попадает мне в глаза, они начинают слезиться. Я чувствую себя опустошённой, но в то же время наполненной воздухом пустыни.

Могила останется без креста – я запомню это место, запомню дерево, запомню ветер и песок.

21

Преодолев по лестнице десяток метров, Паула остановилась на площадке и посмотрела вниз. Кто-то говорил ей, что с возрастом голова на высоте начинает кружиться сильнее. Этот кто-то был прав.

Она закусила губы и перевела взгляд наверх. Ничего другого не остаётся, нужно карабкаться дальше.

Машина Аки Ренко стояла у въезда на стройку. Пауле, у которой не было пропуска, пришлось лезть через ворота.

Уже раздавались звуки сирен, и если Медведь с Хартикайненом правильно восприняли её спешные инструкции, то далёкое стрекотание означало приближение полицейского вертолёта.

Было ясно, что Май Ринне не отступится и не колеблясь выполнит задуманное. Её нужно остановить. Даже голыми руками, если придётся.

Продолжая взбираться наверх, Паула снова взглянула на землю. Она проделала уже полпути. Подняв голову, она заметила движение. Маленькая тёмная фигура продвигалась по стреле к висевшему на тросах контейнеру.

Это была Май Ринне. Паула не могла знать, действительно ли Джерри внутри контейнера, который покачивался на высоте метров пятидесяти. Она постаралась ускориться, не сводя взгляда с происходящего наверху.

Снизу послышалась сирена первой прибывшей машины. Так или иначе скоро всё закончится, однако помочь Джерри, стоя на земле, увы, невозможно.

Паула поднималась быстро, не чувствуя боли и не обращая внимания на сбившееся дыхание. Она почти достигла кабины – с последней площадки уже будет видна крыша контейнера.

Голова Май Ринне на секунду появилась у края крыши и тут же исчезла.

– Май! – крикнула Паула и устремилась вверх ещё быстрее. – Май!

На высоте ветер дул гораздо резче, он высушивал пот, но в то же время сильнее кружил голову. Паула остановилась на площадке, стараясь не смотреть вниз, и, прежде чем повернуться к контейнеру, крепче ухватилась за поручень.

Май Ринне стояла на крыше контейнера спиной к Пауле. Она раскинула руки, будто радуясь тому же ветру, который вынуждал Паулу содрогаться.

У ног женщины стояла красная канистра. Паула почувствовала, как всё внутри неё переворачивается.

Май собиралась что-то поджечь. Возможно, себя. Но нет ли в контейнере Джерри?

Пауза, которую устроила Май, завершилась. Вертолёт летал кругами, оставаясь на расстоянии. Май не обращала на него внимания и выглядела абсолютно спокойной. Она опустилась на колени, и Паула заметила в крыше контейнера небольшой люк. Май открыла его, отвинтила крышку канистры и стала выливать содержимое внутрь контейнера.

– Май, послушай! – крикнула Паула. – У меня тоже был ребёнок!

Май замерла, и Паула добавила:

– Я не вру. Мне пришлось с ним расстаться, так велел отец!

Впервые в жизни она произнесла это вслух. Слова прозвучали чудовищно, как она и боялась, но, по крайней мере, пробудили интерес Май.

– Ты не могла это выдумать! – воскликнула Ринне.

– Если бы… – произнесла Паула негромко, стараясь при этом поймать её взгляд.

– Но он хотя бы остался жив.

– Джерри внутри?

Май молча улыбнулась в ответ.

– Не убивай его, он невинный ребёнок!

– Все мы невинны, – ответила Май, – до тех пор, пока нашу невинность кто-то не забирает.

Снизу Паула услышала шаги по лестнице. «Только бы это был Хартикайнен!» – мысленно взмолилась она. Если кто и справился бы с краном, то только Хартсу «Ради бога, потише!» Она не решалась взглянуть вниз, а Май пока ничего не замечала.

– Кто забрал твою? – спросила Паула.

Вопрос прозвучал глупо, но Май он всё-таки зацепил. Она поднялась, зажав канистру между ног. Паула прикинула, сможет ли достаточно быстро оказаться на крыше, и поняла, что не успеет.

– Главным образом любовь, – равнодушно произнесла Ринне.

– Ты любила Юхану – Паула старалась заглушить голосом шум шагов.

– Мне пришлось пойти на это, иначе я не смогла бы остаться с ним. Ребёнок разрушил бы всё. Я должна была сделать это ради любви.

– Понимаю, – сказала Паула, хоть это и не было правдой.

Послышались крики и грохот. Паула посмотрела вниз и поняла, что поднимается действительно Хартикайнен, но шумит не он.

Звуки доносились из контейнера, и они привели Май в бешенство.

– Заткнись! – заорала она. – Твоя мать забрала моего ребёнка, а ты остался жить!

– Май, послушай! – прокричала Паула.

Но та уже не слушала – она подняла канистру над головой. Паула достигла последней ступеньки и, запрыгивая в кабину крана, увидела, как Май перевернула канистру, облив себя бензином, а остатки разлила по крыше контейнера.

– Говори, что