Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том II. Книга II - Юрий Александрович Лебедев

Оба были убеждены, что нашли правильный путь к цели. Но эти пути были «почти перпендикулярны». Курчатов, как более молодой и энергичный, сумел быстрее сплотить свою команду. И когда Капица начинал в чём-то сомневаться и возражать,

«Петра Леонидовича пытались убедить в том, что всё делается абсолютно правильно. Что кое-какие расчёты выполнены, отдельные чертежи изготовлены. И вновь ссылались на американцев, которые, идя по такому же пути, создали в результате атомную бомбу. Однако Капицу подобные доводы не убеждали. Он говорил, что нельзя вслепую копировать чужие достижения, нужно жить своим умом».[443]

О том, что такие «убеждающие беседы» с опорой на данные разведки с Капицей в рамках Спецкомитета проводились, свидетельствует документ, приведённый историком разведки А. Б. Максимовым:

14.35. Документ отдела «С» о конструкции атомной бомбы. Октябрь 1945.[444]

Документ датирован октябрём 1945 года и подписан полковником Василевским. В это время Л. П. Василевский – заместитель начальника отдела «С» НКВД,[445] т. е. того органа, который готовил разведданные для обсуждения специалистами Спецкомитета. Поэтому разумно предположить, что эта справка, описывающая конструкцию американской плутониевой бомбы, предназначалась именно для тех, кто как раз в это время должен был решить – какую конструкцию нужно положить в основу нашей работы по атомному проекту. А более конкретно, это был весомый аргумент для Курчатова в его споре с Капицей.

Видя, что его усилия не приводят ни к чему, Капица просил Сталина освободить себя от этой работы. Какое-то время Сталин медлил, но всё-таки «удовлетворил просьбу» Капицы и вывел его из состава Спецкомитета.

О некоторых важных обстоятельствах этого решения, неизвестных Капице, мы ещё поговорим ниже.

А вскоре Сталин утвердил свой выбор Курчатова и его стратегии, приняв его в своём кабинете в Кремле. Во время часовой беседы, не касаясь технических деталей, Сталин полностью поддержал стратегический курс Курчатова, но внёс и некоторые дополнения в духе намерений Капицы.

Одним из парадоксов личности Сталина было то, что он, будучи маниакально подозрительным и недоверчивым человеком, тем не менее, умел слушать и слышать ценные для дела предложения собеседников вне зависимости от личного отношения к ним.

Это проявилось и в истории становления советского атомного проекта. 4 апреля 1946 г. Капица получил коротенькое письмо от Сталина:

«Все ваши письма получил. В письмах много поучительного – думаю как-нибудь встретиться с вами и побеседовать о них».[446]

Могу предположить, что это письмо, с точки зрения Сталина, было наградой Капице за некоторые разумные советы по стратегии создания атомной бомбы, которые он, Сталин, использовал, в частности, при разговоре с Курчатовым.

Вот, например, Капица писал Сталину:

«Американцы привлекли к работе наиболее крупных ученых всего мира. У нас ученых меньше и они живут в плохих условиях, перегружены совместительством, работают хуже».[447]

А вот отрывок из записи Курчатова о встрече со Сталиным:

«По отношению к ученым т. Сталин был озабочен мыслью, как бы облегчить и помочь им в материально-бытовом положении. И в премиях за большие дела, например, за решение нашей проблемы. Он сказал, что наши ученые очень скромны, и они никогда не замечают, что живут плохо – это уже плохо, и хотя, он говорит, наше государство и сильно пострадало, но всегда можно обеспечить, чтобы (несколько? тысяч?) человек жило на славу, [?] свои дачи, чтобы человек мог отдохнуть, чтобы была машина».[448]

И результат этих разговоров был конкретный. После успешного испытания 1949 года премии и ордена получили сотни сотрудников, а ведущие участники проекта получили премии до 1000000 рублей (Курчатов и Харитон), автомашины «Победа» и «ЗИС-110», квартиры, особняки и дачи в Подмосковье, под Ленинградом и в Крыму.[449]

Так что многими бытовыми благами атомщики обязаны не Курчатову, а Капице, который, в результате, сам многих из этих благ лишился.

Западный миф о Капице и его подоплека

Не зная об отнюдь не добровольном многолетнем «затворничестве» Капицы на даче,

«западные друзья пребывали в уверенности, что Капица засекречен как руководитель работ по атомной бомбе».[450]

Есть основания полагать, что миф о том, что «Капица засекречен как руководитель работ по атомной бомбе» является искусной дезинформацией НКГБ, инициаторами которой были сам Сталин и Берия.

После успешного испытания атомной бомбы в СССР этот миф стал достоянием не только «западных друзей» Капицы, но и широкого общественного мнения на Западе:

«Научным руководителем создания, «отцом» советской атомной бомбы газеты (как правило, провинциальные) считали П. Л. Капицу как «самого известного учёного-атомщика России»».[451]

Публиковались и интригующие подробности работы Петра Леонидовича

«под Златоустом, названным «промышленным центром, основанным Петром Великим», где информатор «расположил» атомную лабораторию под личным руководством П. Л. Капицы, оснащённую американским оборудованием и питавшуюся от «самых мощных генераторов в уральской промышленной сети»».[452]

Для понимания подоплёки возникновения этого мифа напомню, что в самом начале советского атомного проекта в его научном руководстве оказалось несколько «генералов от физики» – Алиханов, Иоффе, Капица, Кикоин, Курчатов, Харитон, Хлопов, причём Иоффе и Капица были привлечены почти насильно. Хотя формальным научным руководителем уже был назначен Курчатов, с административной точки зрения среди этих генералов оказались «два медведя» – Капица и Курчатов, вошедшие в состав руководства Спецкомитета (остальные были членами Технического совета при Спецкомитете). Роль «дрессировщика медведей» пришлось исполнять Берии.

Эта явно аппаратно-неустойчивая конструкция была утверждена Сталиным, вероятно, потому, что, по мнению Сталина, в момент практического начала работ по атомной бомбе ещё не было выработано генеральное направление достижения поставленной цели, и Сталин давал возможность каждому генералу отстоять свой план перед специалистами Спецкомитета.

В этой ситуации особое значение имело мнение Капицы – с точки зрения Сталина наиболее известного (и успешного!) в советских и иностранных научных кругах физика, который, правда, не был «узким специалистом» в атомных вопросах (поэтому Сталин согласился с рекомендацией Иоффе и самого Капицы назначить научным руководителем Курчатова), но опыт и интуиция которого должны были обезопасить работу от фатальных ошибок.

Капица фактически должен был стать куратором («научным комиссаром») научного руководителя. Чтобы не обидеть Курчатова, Капица формально был «приглашён для решения задач низкотемпературной технологии разделения изотопов урана».[453]

Но быстро выяснилось, что у Капицы и Курчатова совершенно разное понимание стратегии работы.

Естественно, оба «медведя» начали борьбу за лидерство. Позже, объясняя своё поведение в этих условиях Капица писал Сталину:

«Всегда выбирается один