Тень стрекозы - Татьяна Викторовна Полякова

class="p1">— Ты что, спятила? — зашипел он.

— В каком смысле?

— Он же мент!

— Ну и что?

— Черт… — разозлился Пашка. — Ну, блин, спасибо тебе большое!

— За что?

Он хотел ответить, но у него не нашлось слов. Выскочил из ванной, и вскоре я услышала, как хлопнула входная дверь. Когда я появилась в комнате, Ковалев стоял возле окна и задумчиво пялился на стоянку внизу. Впрочем, может быть, его увлекло что-то другое. Я кашлянула, он повернулся.

— Готовы?

— Мы что, опять на «вы»? — удивилась я. Он внимательно посмотрел на меня, но, как и у Пашки, слов у него не нашлось.

— Молодой человек ушел, — все-таки сообщил он через минуту.

— Я заметила.

Я стала застилать постель, а он продолжил смотреть на меня.

— Времени очень мало, — сказал Алексей Дмитриевич. Как видно, его раздражали мои неторопливые движения.

— Слушайте, участковый, если я скажу, что между нами ничего не было, вам станет легче? — спросила я, подходя к нему.

— Мне это безразлично.

— В самом деле? — не поверила я, заглядывая ему в глаза.

— Абсолютно, — ответил он.

— Верю. — Я коснулась его руки. — Очень жаль.

— Мы можем идти? — поинтересовался он.

— Ты так и не объяснил, что случилось.

— То, что и должно было случиться. Я уже сказал, убийство Агнессы взбудоражило весь город. В троллейбусе шепотом передают подробности одну страшнее другой, на нашу суету обратили внимание, а тут еще нападение на тебя этой ночью… Кстати, что произошло?

Мы как раз выходили из номера, я заперла дверь и пошла по коридору, но не в сторону лифта, а туда, где была запасная лестница. Ковалев остался стоять, нетерпеливо поглядывая на меня. Я подошла почти вплотную, но в зеркальной поверхности двери увидела лишь размытый контур своей фигуры. «Это просто освещение», — решила я, но, кажется, не очень себя убедила.

— Черт-те что, — сказала я громко.

— Если хочешь, чтобы я понял, выражайся яснее, — буркнул Ковалев.

— Вчера мне позвонили, уже ночью. Предложили встретиться. Я вышла из номера и увидела Светку. Она стояла вот здесь и качала головой. Вот так. А через десять минут на меня напали.

— Ты все это сейчас придумала? — нахмурился Ковалев.

— Я ее видела. Будь я другим человеком, решила бы, что она пыталась меня предупредить. Но я, как и ты, не в состоянии поверить в такое, поэтому я буду считать, что увидела свое собственное отражение. Хотя теперь я ничего не вижу. А ты?

— Светлана Сергеевна… — начал Ковалев укоризненно, а я перебила:

— С головой у меня порядок, и я не забиваю ее мистическими бреднями. Ты это хотел услышать?

— Что вчера произошло? — вновь спросил он.

— Я видела призрак, — усмехнулась я и продолжила: — Произошло следующее. Позвонил мужчина, назвал адрес. Кстати, спросил: «Ты не меня ищешь?»

— И ты не позвонила мне?

Сказать, что Ковалев был ошарашен, значит, сильно приуменьшить его реакцию. Как видно, ему не приходило в голову, что я способна поступить подобным образом.

— Для начала я хотела увидеть дом, о котором он говорил. Согласна, я вела себя глупо. Но быстро одумалась. Как раз в тот момент, когда я садилась в машину, я набирала твой номер. Проблема в том, что он уже был там…

— У тебя впечатляющий след на шее.

— Ты заметил?

— Трудно не заметить.

Мы вошли в лифт и теперь стояли лицом друг к другу. Наверное, слишком близко. Меня волновала эта близость. Спрашивается, чем мог меня прельстить немолодой нищий мент, изрядно побитый жизнью? Ответа на вопрос я не знала. Поднялась на носки и поцеловала его в губы.

— Прекрати, — тихо сказал он, и в его глазах, прежде чем они вновь стали сонными, полыхнуло настоящее бешенство.

— Алексей Дмитриевич, а ты в атаку ходил? — спросила я.

— Дать бы тебе в лоб! — вздохнул он устало. — Да как-то неловко, баба все-таки.

Дверь лифта открылась, и я порадовалась, потому что вдруг подумала, что он в самом деле… Но нет, теперь у него был вид человека, который мухи не обидит. Пользуясь тем, что вокруг люди, я взяла его за руку. Он терпеть не может привлекать к себе внимание и вряд ли станет устраивать сцену… Я сжала его ладонь, замерла, и ему тоже пришлось остановиться.

— Я боялась остаться одна. Только и всего.

— Ты всерьез думаешь, что меня волнует парень в твоей постели?

— Я бы очень хотела на это надеяться. Если я все-таки ошибаюсь… значит, мне не повезло.

— Зачем ты говоришь это? — нахмурился он.

— Чтобы ты знал.

— Знал что?

— Что ты мне не безразличен. Что ты мне нравишься. Достаточно?

— Я тебе не верю.

— Почему?

— Ты и я. Это смешно. Я намного старше, и я…

— И ты?

— Я… я просто доживаю свою жизнь. И такой мужчина тебе нужен?

— Чушь, — ответила я серьезно. — Возможно, ты просто обманываешься. А вот если у тебя есть причина обманывать…

— Ты слишком увлеклась, — так же серьезно сказал он. — Видишь то, чего нет. Призрака, который подает тебе знак, или героя в невзрачной упаковке. Я давно не герой.

— И на кой черт мне такой напарник? — улыбнулась я, отстраняясь.

— В напарники я еще гожусь, а вот все остальное…

— Я поняла. Обещаю впредь вести себя прилично.

Я зашагала к двери, отпустив его руку. Он едва поспевал за мной.

— Этот парень твой знакомый? Что ты о нем знаешь? Я не из любопытства спрашиваю, просто…

— Я же сказала, мне было страшно, я не хотела оставаться одна.

— Ты звонила мне уже после нападения?

— Ага.

— И ничего не сказала?

— Ты бы наверняка решил, что должен мчаться на помощь, а у меня создалось впечатление, что ты проводишь ночь вне дома и…

— Что за чушь? Я…

— Я помню. Я же сказала: у меня создалось впечатление. Я подумала, что ты в чьих-то объятиях, и с моей стороны ужасное свинство…

— И не придумала ничего умнее, как затащить в постель к себе этого щенка?

Все-таки равнодушием в его словах и не пахло. Ковалев вздохнул. Обронил:

— Забудем об этом. Есть дела поважнее.

В машине он заговорил исключительно деловито. Я выслушала его прогноз о том, что меня ожидает, а также получила инструкции, как следует себя вести, чтобы отделаться… малой кровью, как он выразился. С прогнозами он не ошибся, а вот инструкции не помогли.

В кабинете, куда меня препроводили, находились трое мужчин. Двое сидели за столом, и беседу вели в основном они. Третий устроился в уголке и все больше помалкивал, рисовал что-то на листке бумаги. Но взгляды, которые на него время от времени бросали его коллеги,