Тень стрекозы - Татьяна Викторовна Полякова

увидим, — сказал лейтенант напарнику.

Я устроилась в своей машине.

— Вы куда? — удивился охранник.

— К подруге.

— Может, не стоит…

— Она беспокоится.

Я выждала, когда милицейская машина скроется за углом, и выехала со стоянки. Набрала номер домашнего телефона Ковалева. Четыре гудка, пять… Я набрала номер мобильного. Ответил сразу:

— Что случилось?

— Где вас носит, участковый? — спросила я. Голос все еще был хриплым, и особого веселья в нем не слышалось.

— Дома сплю. А тебе что не спится?

— Я только что тебе звонила.

— Пока вскочил спросонья и добежал до телефона, ты уже бросила трубку. Что случилось?

— Да как сказать… Мне вдруг стало одиноко…

— Приезжай ко мне, — помедлив, предложил он. — Или лучше я сам приеду.

— Это приглашение к бурной ночи?

— Ты дурака валяешь или в самом деле что-то произошло?

— Дурака валяю. Извини, бессонница замучила.

Я сунула телефон в карман, и тут свет фар вырвал из темноты одинокую мужскую фигуру. Парень размахивал руками, предлагая остановиться. Я притормозила, и Пашка юркнул в салон.

— Чуть на ментов не нарвался, — пожаловался он, взглянул на меня с печалью и спросил: — Ты как?

— Отлично.

— Шутишь?

— Шучу. Едва не лишилась чувств от страха. Все силы ушли на то, чтобы публично не описаться.

— Вроде дело говоришь, но почему-то не верится.

— Зря. Ну что, спаситель? Рассказывай, каким тебя ветром надуло, да так вовремя.

— Вот только не надо… — скривился он.

— Чего не надо?

— Иронии. Ветром надуло… Я полдня бродил возле гостиницы. Ждал, когда ты появишься. По телефону ты мне отказала, но я надеялся, что при личной встрече ты станешь добрее. Но ты не стала. И даже разговаривать со мной не захотела.

— И ты устроился у меня под окнами, ожидая, когда у меня настроение изменится?

— Во-первых, идти мне особо некуда, во-вторых, ты меня заинтриговала. Я все думал, зачем ты понадобилась Гризли?

— И чего надумал?

— Много чего. Я подождал, когда ты ляжешь спать, то есть когда выключишь свет, и потопал к дружку. Он тут, неподалеку…

— Ты же сказал, что идти тебе некуда, и вдруг дружок?

— У дружков ищут в первую очередь, так что это был шаг отчаяния. Надоело по чердакам ошиваться, я уже воняю.

— Вот это правда.

— Да пошла ты! — зло фыркнул Пашка, но тут же спросил заинтересованно: — А куда мы едем?

— На улицу Писемского.

— Зачем тебе ночью в этот бомжатник?

— Почему бомжатник?

— Там дорогу делают, дома под снос. Осталось, может, домов пять.

— Мне нужен пятьдесят шестой.

Пашка присвистнул.

— Их там и в доброе время было не больше тридцати.

— Уверен?

— Конечно. Я вырос по соседству.

Через несколько минут я убедилась, что он был прав. Домов осталось девять, и нумерация начиналась с первого дома. Дома успели снести, правда, кое-где еще оставались сараи и металлические гаражи, судя по всему, пустующие. Вряд ли человек в здравом уме оставит здесь машину.

— Ну, что? — спросил Пашка. — Убедилась? Теперь ты мне объяснишь, что происходит?

— Ты еще свою интересную историю не рассказал, — напомнила я.

— Пришел к дружку, а у него предки дома. Короче, непруха, пришлось искать себе ночлег. А у тебя свет в окошке.

— Ты знаешь, какое из окон мое?

— Я даже знаю, что у вас на этаже всего шесть номеров заняты. Пятиминутная трепотня с горничной… Короче, увидел я свет, и стало мне интересно. Тем более что делать-то все равно нечего. Устроился в кустах. Вдруг, думаю, ты куда отправишься и захочешь взять меня с собой. — Пашка хитро улыбнулся. — На самом деле разбирало любопытство. Вдруг вижу, возле твоей тачки какой-то хмырь отирается. Пока я соображал, что за хмырь и чего ему понадобилось, он вдруг чудесным образом исчез. Должен тебе сказать, что он исключительно ловок. В этом я смог убедиться лично, — добавил он с печалью, машинально потрогав челюсть, и продолжил: — Потом у тебя свет погас, а вскоре и ты возникла. Сначала я подумал, что у тебя встреча с этим мужиком, но он не появлялся, и мне это не понравилось. И я пошел к охраннику, решил его взбодрить на всякий случай. Я видел, как ты села в машину, но тачку не завела и вообще… Короче, меня это насторожило, потому что я помнил большой интерес Гризли к тебе, ну и поспешил на помощь. Охранник отвлек внимание этого типа, и я был уверен, что разделаюсь с ним в два счета и удовлетворю свое любопытство: раз ты молчишь, может, он что поведает. Но он просто выскользнул из рук, точно маслом намазанный, и припустился бегом. Я за ним, но этот гад пальнул из пушки, и я счел за благо залечь в кустах.

— Так это он стрелял? — спросила я.

— У тебя есть сомнения? — удивился Пашка. — Блин, хоть бы спасибо сказала.

— Спасибо, — кивнула я.

— Пожалуйста, — буркнул он и обиженно отвернулся.

Я притормозила на площади. До гостиницы оставалось всего несколько кварталов, но я предпочитала разговаривать в машине.

— Объясни, что происходит, — требовательно сказал Пашка.

— Понятия не имею, — честно ответила я.

— Кончай, а?

— Завтра мне предстоит разговор в милиции.

— Буду очень признателен, если обо мне ты промолчишь.

— У тебя и с ними проблемы?

— Нетрудно догадаться.

— Может, расскажешь?

— Ага, разбежался! Ты о своих проблемах помалкиваешь, а я должен…

— Не должен, — кивнула я. — Ладно, куда тебя отвезти?

— Можно я у тебя переночую? — спросил он.

— Как ты пройдешь ночью в гостиницу?

— Мои проблемы. Ну, так что?

— Учитывая твои боевые заслуги, я вряд ли могу тебе отказать.

— Слава богу, — фыркнул Пашка, и мы поехали в гостиницу.

Я высадила его у поворота, он растворился в темноте, и вновь мы увиделись уже в моем номере. Я оставила дверь открытой, и минут через десять он бесшумно материализовался в моей прихожей. Запер дверь, снял бейсболку и радостно возвестил:

— Привет! — Потом в лице его наметилась печаль, и он спросил: — Пожрать, конечно, нечего?

— Чай в термосе и печенье. Но чай давно остыл, еще с дороги остался.

— Сгодится, — кивнул Пашка и устроился в кресле.

Я налила ему чай и выложила на стол печенье.

— И долго ты собираешься бедствовать? — наблюдая за ним, спросила я.

— А уж это как получится…

— И к ментам тебе нельзя?

— Не начинай, а? И давай без морали, о своих проблемах подумай. Может, я, конечно, не прав, но, по-моему, у этого типа были серьезные намерения.

Я вспомнила, как сидела в машине с удавкой на шее, вспомнила руку в резиновой перчатке и шприц, блеск глаз в прорези маски, и холод пошел по спине. «Сегодня тебе повезло», —