Роковая Роксана - Ната Лакомка

этот мир был знаком мне, очень хорошо знаком, ощущение нереальности происходящего только усилилось.

Потому что королевский эмиссар нёс меня на руках по улице, не обращая внимания на то, что изо всех домов начинают выглядывать люди, и даже через стёкла видны открытые от удивления рты и вытаращенные глаза. Я была мало того, что без шляпки, так ещё и без шпилек – они вылетели где-то в мастерской Эверетта, и теперь моя грива потихоньку расползалась, и тяжёлые пряди падали мне на лицо, а я не могла их убрать, потому что была скована курткой графа, как колодками.

Но через пару кварталов я забеспокоилась вовсе не из-за своего внешнего вида.

- А куда это вы меня несёте? – спросила я, завертев головой. – Мой дом в другой стороне…

- Теперь у вас будет другой дом, - ответил граф, и я про себя отметила, что он даже не запыхался. – Новый дом, и вы будете сидеть там, как привязанная. Не послушаетесь – придётся связать вас по-настоящему.

- О чём это вы?..

- О том, - сказал он раздельно, - что с этого дня вы будете жить рядом со мной. То есть вместе со мной.

- То есть как это – с вами? – я опешила от такой прямоты. – Почему это – с вами?

- Потому что я велел вам сидеть дома, - сказал граф, уже подходя к Королевскому Полумесяцу, - но вы то ли пропустили всё мимо ушей, то ли недопоняли, то ли нарочно проигнорировали мои слова. Вам несказанно повезло, что я услышал, как люди говорили, что Роковая Роксана носится по городу, словно безумная. А потом торговец на мосту сказал, что видел, как вы уходили с Эвереттом. И хорошо, что я обратил внимание на опущенную штору в мастерской. Но теперь всему этому конец. Вы больше не будет делать глупостей. Я этого не допущу.

- Это не глупости, - возмутилась я. – Моя сестра пропала!

- Сейчас вы расскажете мне эту страшную историю, - пообещал граф, поднимаясь на крыльцо и пинком открывая входную дверь.

Не успела я удивиться, что дверь в квартиру такого важного должностного лица не запирается, как в прихожей, залитой солнечным светом и стократно отражённым зеркалами, возникла тень – мужчина в серой куртке с совершенно незапоминающимся лицом.

- Всё хорошо, - сказал граф, и мужчина так же бесшумно исчез.

Будто растворился среди зеркал.

- Стелла пропала… - повторила я, невольно шаря глазами по сторонам в поисках «тени».

- Сначала обработаем ваши раны, - Бранчефорте поставил меня на ноги и начал расстёгивать на мне куртку.

- Мои раны? Не надо, я сама, - я попыталась удержать куртку, но граф попросту отобрал её и швырнул на пол.

Потом я попыталась стянуть корсаж на груди, но тоже не получилось, и только потом сообразила отвернуться.

- Оставьте ложную стыдливость, я уже всё видел, - сказал граф, взял меня за руку и повёл на второй этаж по широкой мраморной лестнице. – А насчёт Лойла не беспокойтесь. Он ещё не то видел, и не имеет причины подглядывать.

- Благодарю, утешили, - сказала я зло, тем не менее пытаясь удержать на груди растерзанное платье.

Впрочем, злость пошла на пользу. Я уже не чувствовала себя куклой на театральных подмостках. И даже не прониклась восторгом и восхищением, оказавшись в блестящих апартаментах Королевского Полумесяца. Ну да, везде красные ковры. Но красный цвет – это так утомительно. Нежно-голубые или бежевые тона были бы приятнее для глаз. И мраморные колонны… Это жилые комнаты или оперный зал? Кому нравится жить в оперном зале?..

Конечно же, я ворчала про себя, и больше для вида.

Что скрывать – королевские комнаты были великолепны. Как был великолепен и граф Бранчефорте, который шёл мимо всего этого великолепия равнодушно, как человек, привыкший к подобной обстановке. К тому же, он спас меня. Уже это делало его героем. Я только украдкой вздохнула, представив, какой сенсационной получилась бы статья мистера Ронбери… если бы я осмелилась её написать.

Граф привёл меня в гостиную, обставленную так же роскошно, как и комната на первом этаже, усадил меня на диван, а сам достал из стенного шкафчика чемоданчик, открыл его, и сразу запахло, словно во время визита врача – чистыми полотняными бинтами, вываренными в кипятке с уксусом, спиртовой настойкой, и мятными пилюлями.

- Оголитесь, - велел Бранчефорте, выбирая из чемоданчика круглую стеклянную баночку и открывая её. – Раны надо обработать.

Помедлив, я развела корсаж в стороны, прикрывая обрывками груди, но открыв ранки.

- Если честно, тут не из-за чего волноваться, - сказала я нарочито бодро. – И я сама вполне бы справилась.

- Охотно верю, мистер Ронбери, - сказал граф, набирая немного мази из баночки на кусочек чистого полотна и вставая передо мной на колено. – Вы уже доказали, что вполне можете со всем справиться и отлично за себя постоять. Ах, нет, простите. Когда я вас увидел, вы лежали на столе, а не стояли. Но ничего, полежать за себя – это тоже большое дело.

- А вот это – низко! – укорила я его.

- Зато соответствует правде, - сказал он, не выразив ни капли раскаяния.

Всё-таки я вздрогнула, когда прохладная мазь коснулась моей кожи.

- Больно? – тут же спросил Бранчефорте, но смазывать ранки не перестал.

- Не слишком, - быстро ответила и при этом старательно смотрела в сторону, потому что такие интимные прикосновения (пусть и по служебной необходимости) – они всё равно волновали. Мне сразу вспомнилось, как господин эмиссар разглядывал мои чулки, когда я потеряла сознание во время маскарада.

Интересно, о чём сейчас думает милорд Бранчефорте? Вдруг, тоже о женских чулках?..

Тут я ощутила угрызения совести, потому что нужно было предаваться не размышлениями о графе и его мыслях, а поскорее отыскать Стеллу.

Закончив наносить мазь, граф прилепил на ранки целебный пластырь, но вставать с колен не торопился.

– Как вы довели беднягу Эверетта до такого безумия? – спросил Бранчефорте. – Никогда не думал, что он на подобное способен.

- Я довела? Неудачная шутка, если это шутка, - я безуспешно дёргала корсаж, чтобы хоть как-то прикрыться. – Конечно, слабая женщина во всём виновата. Ведь женщина – причина всех бед!

Подняв голову, я обнаружила, что граф очень странно на меня смотрит. Было в его взгляде что-то от безумия Эверетта, но подобное