Все зеркало - Коллектив авторов

Сиарра

Несколько дней назад Следящие таскали за город меня и еще нескольких таких же неудачников, которые не видят в мембранах своих двойников. Возили нас в закрытой повозке по холмам, поросшим проволокой. Издалека показывали на тучи, что несут стреляные дожди, – от города их гоняют, а здесь они плавают, жирные и невозможно мрачные. Через решетки мы смотрели на дымчатых призраков и на серо-желтых прыгунов, а те смотрели на нас своими красно-фасеточными глазами, переминаясь на тонких сильных ногах, словно хотели прыгнуть на повозки.

Повозочные вискеры излучали тревожность, но в ней чудилось нечто нарочитое. Словно они знали, что прыгуны не прыгнут, призраки не подлетят, туча пройдет мимо.

– Вы, конечно, слишком особенные, чтобы у вас были двойники, – приговаривал Следящий, и голос у него был сухим безликим, как пыль на загородной дороге. – И вы, конечно, слишком хороши для того, чтобы приносить пользу обществу. Вы хотели бы остаться одни среди всего этого, когда остальные уйдут в новый мир за своими двойниками, не так ли?

Мы не отвечали, ведь по умолчанию должно быть ясно, что нет, мы не хотим остаться тут в одиночестве. Но не знаю, как другие неудачники-без-двойников, а я подумала, что это было бы не так уж плохо: все уберутся, а я останусь. Никто не будет безостановочно мне напоминать, как это неблагородно – не оправдывать ожиданий, как на меня надеялись, а я то-сё, такая-разэтакая.

Нас, неудачников, в повозке было четверо. Наверное, мы должны были ощущать некое единение, но нет, мы не говорили, не перемаргивались понимающе, мы вообще старались не встречаться взглядами. Просто сидели и смотрели туда, где мелькали полупрозрачные спины летучих змей.

В конце концов, загородный мир не так страшен, как можно подумать со слов Следящего. Есть люди, которые по своей воле бродят среди этих гор, прыгунов и прочего. Приключаются они так. Отец всегда говорил: «Идиотской смерти ищут», а я, глядя на проволочные холмы, думала: нет, не смерти. Они ищут чего-то другого.

Через несколько дней я начала по своей воле выбираться из города, тайком, чтобы не привлекать к себе еще больше внимания. Не знаю, удавалось ли дурить Голос Дома – может, и нет, может, он молчал, потому что надеялся, что однажды я не вернусь.

За городом поначалу было жутковато, но зато никто там на меня не смотрел с презрением, как Голос Дома и Следящий, или с жалостью, как родители и сестра. Там дышалось свежее, и ветерок был теплым, щекотным, не похожим на обеззараженный домашний воздух. И ходить было непривычно, пыльные тропы оказались мягкими, и ноги почти не уставали, даже если бродить по тропам целый день. И еще был простор, такой далёкий, такой огромный после маленьких городских кварталов, что поначалу я постоянно оглядывалась, не в силах осознать, что всё это – одно и то же место.

Я довольно быстро разобралась, что прыгуны предпочитают убраться с дороги, завидев человека. Какие-то они были пуганые и, кажется, травоядные. А проволока на холмах – никакая не проволока, это съедобные растения, во всяком случае, мелкие зверюшки их жевали. А призраки – они не кусаются, да и вообще не замечают никого, иногда могут даже пролететь сквозь тебя, это совсем не страшно, только щекотно.

Мне всё чаще хотелось взять какой-нибудь рюкзак и уйти, надолго и далеко, за эти проволочные горы, в неизведанные дали, куда ходят приключальцы. Я всё крепче начинала подозревать, что среди этих гор они ищут себя, и я отчаянно хотела знать: находят или нет? Мне казалось, там, за горами, есть что-то куда более важное, чем города, вместе со всеми их Голосами, фермами, всегда уютной погодой и едиными, всем понятными целями.

Я смелела всё больше, уходила от города всё дальше, следя только за тем, чтобы не забирать в направлении холода: это там торчала мембрана, по которой всё лупили и лупили из разных излучаторов.

А потом у ледяного ручейка, почти заросшего старыми тусклыми кристаллами, я нашла другую мембрану, маленькую. Вроде тех, которые протянули в городские дома, но она-то никем не были протянута, то есть не была частью той, большой мембраны… и выходило, что она вроде как моя собственная, потому что это я её нашла.

И там я увидела кое-что особенное, не воду и не водоросли, а…

Силуэт. Расплывчатый, словно продавленный в окружающей его темноте, он двигался и… Я бы подумала, что наконец-то нашла своего двойника, но силуэт, который я увидела, был мужским.

Антон

Когда я вернулся домой, произошло чудо. Вначале я решил, что с той стороны умеют оживлять мертвецов.

Но звон открытой мембраны раздался аккурат среди ночи, шторы были задернуты наглухо, чтобы свет и звук города меня не тревожили после деревенских пасторалей. Я сжался, я почувствовал дрожь и холод в затылке.

Я представил себе мертвеца с лицом, обглоданным дикими зверями, стоящего по ту сторону мембраны, скребущего в неё костяшками пальцев, завернутых в черный пергамент кожи. Мне даже показалось, что я слышу этот скрежет, и что вот-вот он прорвет мембрану, и его мир хлынет прямо в мою комнату. Вместе с мертвым стерео, пришедшим к своему живому двойнику, чтобы поменяться местами. Но потом мембрана закрылась. Наваждение ушло. А вот мысли остались. Я встал, раздвинул шторы, открыл окна. И город ворвался ко мне, наполнив квартиру звуками ночных авто, вскриками совы, далекой музыки и смутного галдежа, потому что в квартале отсюда открылось кафе, там часто гуляют шумные компании. Город успокоил меня, и даже не пришлось включать свет.

Мало ли. Вдруг снова… Не хочу это видеть.

С утра я позвонил в дверь соседа.

– Дядь Вова! Дядь Вова! Это я!

– Антон? Сейчас, подожди-ка… – из-за дверей донеслось шарканье старческих ног в стоптанных до состояния плоскости тапках. Звук удалился, затем приблизился. И дядя Вова открыл дверь. – Что это тебя спозаранку нелегкая принесла? Случилось чего? Опять тетка заболела?

– Да нет, тут… – начал я, но замолк, едва увидел гримасу соседа, оскалившего зубы, сожмурившего глаза, и энергично качавшего при этом головой.

Затем он приложил палец к губам и показал куда-то за плечо. Чёрт, а ведь я только что чуть не проболтался, в его доме наверняка ведется прослушка и видеозапись, раз уж он стал носителем секрета мировой важности.

– Нет, она не заболела, просила, чтобы вы ей рецепт огурцов подсказали, тех, что в прошлую осень передали. Хрустящие, говорит, вкуснючие. Я опять скоро в село поеду,