Все зеркало - Коллектив авторов

отношения клонов и людей за пределами своей планеты, но у себя они никогда бы не смогли создать такую систему.

– Ничего не понимаю, – честно признался Робер. – Но все равно интересно.

– Ну, в общем – на Земле нельзя делать пеонов, потому что там и так нечего есть, и работы для пеонов нет. А на других планетах работы и еды много, и потому там есть пеоны.

– Вот теперь понятно! – В восторге мальчик хлопнул влажной ладошкой по стене. – И что, если пеон попадет на Землю, то его сразу убьют?

Интересная постановка вопроса… Гийом задумался, как ответить на такой вопрос.

– Нет, конечно. Его просто отправят обратно. Да и вообще, ни один пеон до Земли не доберется – для космических перелетов необходимо гражданство.

– Я – доберусь, – пообещал Робер, и с внезапной злобой посмотрел на Гийома. – Стану взрослым, и доберусь. Хозяин обещал! Да я и сам справлюсь. – мальчишка топнул ногой, обутой в тугой сапожок.

– Скажи-ка, Робер. А тебе нравится твой хозяин?

Мальчик вдруг съёжился и из чумазого сорванца превратился в обычного вторичника, каких миллионы. Отчего-то вдруг у него помутнели белки, и он задрожал. Гиойм на секунду заинтересовался, но тут же позабыл – действие облатки проходило, хотелось спать.

* * *

– Не так, – Лайна уже устала объяснять – сказать по правде, учитель из молодой женщины был никакой, но зато ученики мужского пола не уставали с ней заниматься. – Вначале надо раскрыться.

Тимур в отчаянии сплюнул недожеванную облатку. Что значит «раскрыться»? Он уже и расслаблялся, и медитировал на раскрытую устрицу, и стоял, как дурак, с растопыренными пальцами, открытым ртом и расслабленными ногами, разве что ушами не шевелил.

– Как?

– Ну… Не знаю. – Гийом опять пропадал где-то во дворе, и Лайна всерьез подумывала изменить своему старшему брату с этим молодым графом. Просто из мести.

Тимур взял следующую облатку, скептически осмотрел её со всех сторон – хлебец как хлебец, бесцветные ароматические чернила не проявляются.

Выходит, генетические изменения сделали иммунную систему более гибкой, и теперь она защищает организм не только от физических болезней, но и от информационных вирусов. Поэтому все прочитанное проходит через ряд фильтров, и наслаждение от вкушения книг теряется.

– Не знаю, – Лайна начала терять терпение. – По-моему это просто. Берешь облатку, раскрываешься, кладешь её на язык и наслаждаешься. Я за десять минут научилась!

Тимур попробовал еще раз. И вновь выплюнул хлебец – текст он считал, но ни о каком удовольствии и речи не было.

– Раскройся. Просто отпусти сознание. Ну! – Лайна начала злиться.

Когда оставалась последняя облатка, его вдруг озарило – а может, надо почувствовать себя пеоном? Таким же никаким, серым, гладким, ясным?

Вторичников Тимур наблюдал ежедневно, с самого детства, но представить себя таким же не получалось. Лайна подошла со спины. Прижалась. Одарила яблочным ароматом длинных волос. Прошептала что-то на выдохе.

И Тимур смог. Блаженство было непередаваемым. Стилистические конструкции небольшого рассказа Лайны, закрученные вокруг повторяющихся слов, были идеальны. Гармония последовательностей слогов, вкрапления предлогов и союзов, артиклей и окончаний…

Каждое слово рассказа вошло в него крепче, чем трижды наложенные матрицы. Он не только помнил слова и предложения, он чувствовал душу Лайны, он глотал её вместе с описаниями и диалогами, разжевывая безвкусную материю и возносясь на небеса.

– Это… Невероятно!

Лайна довольно улыбнулась. Чмокнула Тимура в щеку. Ну, и славно! Две-три недели, а потом достаточно будет сказать, что всё! Больше у них нет новых произведений. И предложить меняться – его собственные рассказы или стихи – в обмен на чужие. Два-три дня ломки, и парень начнет писать. А судя по отзывам того же Андрэ, писать Тимур умеет неплохо – что же будет после облаток?

* * *

– Вымерли. Как мамонты. Ах да, тебе же это ничего не говорит. Ну, в общем, на Земле сформировалась крупная корпорация, которая включила в себя все остальные и приняла функции правительства. Часть колоний отстояла свою независимость, как Беатриче, а часть нет – как Медера или Кандера. Но постепенно колонии отделяются, Земля не имеет возможности контролировать всех. Это естественный процесс.

Беседы с маленьким Робером неожиданно увлекли Гийома. В молодости, участвуя в сборищах Пожирателей Книг, он стерилизовался, чтобы не стать случайно отцом ребенка – на Метрополии крайне чутко относились к правам детей, и это могло поставить крест на его развлечениях.

Но теперь уже подумывал выложить круглую сумму за операцию по восстановлению репродуктивной функции. Странно, что именно этот маленький вторичник заставил Гийома задуматься о своих детях. Действительно, странно.

Правда, тогда встанет вопрос о матери – Лайна умница и красавица, и в постели потрясающа, но если заводить ребенка, то уж никак не от родной сестры.

– А правда, что пеоны – не люди? – Робер сделал вид, что вопрос ему не интересен – за несколько дней общения с Гийомом он научился хитрить, правда, пока не очень умело.

– Кто такое тебе сказал?

– Хозяин. Он сказал, что есть люди – это те, кто может стать гражданами, и есть пеоны, и что у нас гены разные.

– Имеет место софистическое извращение, – Гийом понял, что собеседник не уловил его мысли, но увлеченно продолжил, – если проще, то гены действительно разные, но изначально есть только люди, а потом уже происходит разделение на граждан и пеонов. Так что не волнуйся, ты вполне человек.

– А ещё хозяин говорил, что… – Мальчик резко замолчал. Повернулся и быстрым, по-взрослому уверенным шагом направился в дом. Гиойм изумлённо глядел ему вслед.

* * *

– Что-то идет не так. – Лайна закинула ногу за валик дивана, покачивая точеной ступней перед носом Гийома. – Посмотри. Он уже четвертый день без новых вещей – и никакой ломки! Я ему ничего-ничегошеньки не давала, а он терпит. Не мог же Тимур найти гения словесности прямо здесь?

Её брат и любовник сидел на полу, лениво изучая книгу по политологии.

– Гийом, ты вообще здесь, или где? Мы зачем сюда прилетели? У меня появляется подозрение, что ты окончательно выжил из ума и нашел себе пеонку поглупее, для воплощения в жизнь неизвестных мне извращенных сексуальных фантазий!

Гийома передернуло – секс с пеонкой… Это хуже, чем с ребенком, чем с сумасшедшей, чем с животным! Ну и, конечно, его несколько удивил сам факт, что оказывается, бывают какие-то извращения, которых не знает его сестра.

– Я схожу на кухню.

– Опять? – Лайна взвилась. – Слышишь! Все идет не так! У Тимура не началась ломка, ты совсем меня забросил, пропадаешь неизвестно где, у нас заканчиваются книги, лично я завтра доем последнюю