Дым осенних костров - Линда Летэр

лежала тень постоянной заботы. Она глубоко поклонилась кронпринцу, приложив ладонь к груди:

— Ваше Высочество… Господа. Хотя все больше предназначенных для торговли продуктов остается на нужды внутри Исналора, количество населения медленно, но верно растет за счет беженцев. В то же время мы все с бо́льшим трудом получаем с юга зерно, специи, вино и шелк.

Майстрет над лекарями закивала:

— А также некоторые лекарственные травы.

— Сокращение хлеба и каш увеличивает нагрузку на охотников. — Представительница торговых гильдий кивнула главному егерю, и тот многозначительно воздел руки.

— Мы слишком прожорливы, — с чуть заметными нотками иронии заметила майстрет.

Ей ответили в основном сдавленные улыбки. Кто-то засмеялся. Большинству было не до смеха.

Несмотря на открытые окна, зал заполняла леденящая духота. Никто не снимал плащей с меховыми воротниками и оторочками — проливающийся через узкие створки воздух был пронзительно промозглым. Дыхание поднималось густыми облачками пара. Слуги разносили в серебряных и хрустальных кувшинах напитки — горячий тарглинт, яичный ликер, заваренную в кипятке еловую хвою.

— Не следует слишком полагаться и на морские сообщения, — продолжала представительница торговых гильдий. — Я говорила с послами Скерсалора. Все мы знаем о растущих мерах предосторожности, к которым прибегают суда, и все же им приходится выходить в море реже прежнего. Каждый раз они рискуют быть арестованными и обвиненными в контрабанде и пиратстве, как экипаж «Изумрудной Зари».

По Агатовому залу прокатился ропот. Все помнили этот подавляющий случай. Слово взял глава гильдии скотоводов:

— Поголовье скота вновь немного восстановилось с осенним приплодом, и мы щадим его, однако до условий, предшествующих явлению хвостатой звезды, далеко. Как только стада выйдут на весенние пастбища, они снова подвергнутся нападениям троллей. Это уже вопрос к дозорам.

Кронпринц на мгновение опустил голову, но когда поднял, открытый взгляд его был все так же сдержан и благ. Создавалось впечатление, что он всегда внимательно и с уважением слушает собеседника. Не следовало, впрочем, обманываться излишней мягкостью Ранальва: в глубине этих больших, безоблачных серо-голубых глаз поблескивала сталь. Любой собеседник не мог не ощущать чести, что оказывал ему этот твердый, изящный юноша среднего роста, исполненный неизъяснимого внутреннего величия. Старшие поколения с отрадой и надеждой смотрели на будущего короля.

Начальник внешних дозоров оперся о стол и хотел что-то ответить, но главный егерь всплеснул руками с места:

— О людях я даже не говорю! Они вгрызаются в леса и бесчинствуют на море. Им постоянно нужно все больше места, меха, металлов и дерева.

— Не зря хвостатая звезда явилась дважды за две зимы! — глухо отозвалась майстрет над лекарями, откидывая прядь тронутых сединой волос с моложавого лица, покрытого следами гранитовой оспы.

В этот раз ее поддержали единодушно.

— Мало того, — качнул головой скерсалорский посол с блеклыми глазами и жемчужно-сероватой кожей. — На Острове Льда вновь открылись Ворота в преисподнюю. Гора извергает тучи пепла, уже погубившего часть суши и моря. Пепел этот долетает и до побережья Скерсалора.

Кто-то ахнул. Большинство исналорцев не было в курсе новостей с Острова Льда. За столами немедленно поднялось волнение.

— Прошлой осенью земля тряслась в Крайних Землях, а затем на юге наших королевств, — добавил молодой огненно-рыжий зеленоглазый посол. Он все еще сильно рисковал, путешествуя с такой внешностью через удаленные уголки Мидгарда.

То тут, то там за столами зазвучали слова о конце времен. Кронпринц Ранальв, до того внимательно следивший за ходом разговора, вскинул украшенные тяжелыми фамильными перстнями узкие ладони, и зал мгновенно затих. Ранальв выпрямился в кресле. Изумруд в ажурном серебряном венце его ярко вспыхнул, поймав блик факелов. Правитель не просто повелевает своим народом, но заботится о нем, как отец. Сейчас задачей будущего короля было не допустить среди своих подданных паники и утешить их, подавляя закрадывающееся в собственную душу отчаяние.

— Не забудем, что все мы ходим под Солнцем Правды. Создатель держит концы земли в Своих руках. — Голос кронпринца звучал негромко и почти кротко, но наполнял собой весь зал. — И мы просим милости, а непрерывные мольбы людей поднимаются к самому Небесному Престолу. Если беззакония мира все же приближают конец, так тому быть. Однако, когда огненные горы не несли разрушений? Земля бывает неспокойна в самых неожиданных местах. Вспомним край Юных Земель век назад. Тряслись меловые утесы Галльского пролива. Сошел оползень. В Лондоне были жертвы. Двумя веками ранее подобное произошло на том же месте. Тогда пострадала башня Кентерберийского собора. Не обрушили мира ни Тьма морозная, ни Кровавое поветрие. О чем же свидетельствовали хвостатые звезды, увидим лишь со временем.

Старшие советники с канцлером едва заметно одобрительно переглянулись; лица их просветлели. Будущий король показал великолепную подготовку через осведомленность и памятование хроник, повествующих даже о границах самых дальних пределов Северных Королевств.

— В конце концов, — Ранальв обвел своих подданных ясным взглядом, — у родоначальников наших было более всего причин видеть в Огненном Дожде конец времен. Однако это оказалось новым началом.

Эльфы задумчиво закивали.

— Не станем же спешить с выводами. Феникс возрождается из пепла. — Кронпринц поднял свой окованный серебром и золотом хрустальный кубок, в котором рубиновым огнем искрился тарглинт. В ответ со всех сторон начали подниматься чаши. Подданные единодушно поддержали своего будущего монарха. Тот осушил пряное вино до дна и кивнул в знак продолжения совета.

— Люди действительно заполонили собою практически все дотоле свободные уголки Мидгарда, но им мало, — заметил, хмуря брови, лорд Нернфрез. — Даже их бесконечные войны более не ослабляют, но лишь подпитывают процесс. Они диктуют свои изменчивые порядки и стремятся полностью подчинить себе море и сушу с их обитателями. — За невозмутимым холодным обликом лорда мелькнуло нечто непривычное — неуверенность? Тревога? Сановитый отец Амаранты источал высокомерие, в определенных случаях переходящее в чопорность. Он двигался неторопливо и поджимал губы, когда думал, прежде чем ответить. Хотя он был еще совсем не стар, меж бровей его заложилась заметная складка. У него был твердый раздвоенный подбородок и глубоко посаженные синие глаза. Тонкий шрам от орочьего ятагана тянулся через весь лоб. Нернфрез вскинул голову, оглядывая соратников в кратком душевном порыве. — Скоро нам придется вводить на Дне совершеннолетия фехтование на шпагах вместо боя на мечах!

Лорд Вальбе́р Кетельрос невесело усмехнулся. Говоривший быстро повернул в его сторону вспыхнувшее холодным гневом лицо. Вальбер не опустил взгляда.

— Скоро придется нам оставить и День совершеннолетия, и другие традиции, и дома наши, и с поджатым хвостом убежать в вырубаемые леса, чтобы тихо вымереть там по одиночке.

Дипломат из рода Нернфрезов иронично заломила бровь:

— Кто-то предпочтет вымереть среди суеты и ароматов человеческих городов.

Начальник внешних дозоров отпил яичного ликера из кубка,