Степные Волки (СИ) - Василий Сахаров

Глава 31

Когда Курбат проснулся, было уже светло, и он начал осматриваться. Его глаза искали Эльзу. Но любимой девушки в комнате не было. Сквозь сон он слышал, как она вставала с постели, а затем быстро и тихо одевалась. Но поскольку опасности рядом не было, пресыщенный ночными любовными играми, он вновь заснул.

Курбат встрепенулся, стряхивая с себя сонливость, сладко потянулся и прислушался. На кухне что–то звякнуло, и парень улыбнулся — вот оно его счастье, совсем рядом. После чего он резко сел, откинул в сторону одеяло и, одевшись, подошел к окну.

Парень и девушка уже неделю жили вместе на квартирке, которую Курбат снял для них, и каждый день, проведенный рядом с любимой, был для молодого бури незабываемым. Еще тогда, при первой встрече в полуподвале Косого, когда он увидел ее, Курбат сразу понял — это его женщина, и он, не раздумывая, бросился вперед, на ее защиту. Жаль, конечно, что Пламен оставил жить эту сволочь — Косого. Однако он вожак, и ему видней. И позже, когда Эльза, какое красивое и звучное имя у любимой, разглядела его, он ожидал услышать в отголосках ее чувств тревогу, жалость, гнев, презрение — все то, что он улавливал от других людей. Однако Курбат услышал в ее душе совершенно другое: тепло, доброту и, что самое невероятное, любовь.

Как это могло случиться? Ведь он горбун, уродец, и как его можно не только жалеть, но и любить? Раз за разом, он вслушивался в чувства молодой и красивой девушки, и слышал одно и то же — любовь. Из всех троих братьев–бури он лучше всех сканировал людей без способностей. Но здесь он засомневался и привел на очередное свидание с Эльзой своих братьев. После чего оба подтвердили, что да, Курбат, девушка к тебе неравнодушна.

Помнится, Пламен тогда обнял его за плечи и прошептал:

— Рад за тебя, брат. Ты нашел свое сокровище.

А Звенислав только хмыкнул и подмигнул, мол, не теряйся, воин.

Им то что, у них горба нет. За минувший год оба сильно вытянулись и в плечах раздались. Так что девки, которые в «Отличном Улове» работали, от них не отходили, а парни этим пользовались вовсю.

Итак, как же все происходило? После драки в подвале Курбат отвел девушку в ее каморку на втором этаже трехэтажного каменного здания. И здесь их встретила ее мать, усталая от жизненных тягот измученная женщина, а так же пятилетний брат, забавный и смешливый, но сильно исхудавший мальчонка.

Когда они вошли в тесное помещение с одной только койкой в уголке и маленьким обшарпанным столиком в центре, мать Эльзы резко вскрикнула и бросилась вперед. Она подумала, что этот молодой парень с некрасивым горбом, что–то сотворил с ее дочерью, и бросилась на защиту своего ребенка. Но ситуация быстро разрешилась, и мать девушки присела на кровать, уткнулась в колени головой и тихо заплакала. Впрочем, она быстро оправилась и, встав, сказала Курбату:

— Спасибо вам, молодой человек. Извините, отблагодарить вас нечем. Сами видите, бедствуем.

— Это ничего, — ответил Курбат. — Сам в приюте воспитывался, знаю, как трудно в жизни бывает. Я слышал, что ваш муж на войне?

— Да, в ополчении восточных земель, — подтвердила мать семейства.

— Мы с братьями тоже воюем, только в отдельном рейдерском отряде. Позвольте мне, хоть чем–то вам помочь. Одно ведь дело с вашим отцом и мужем делаем.

В этот момент Курбат сильно переживал. Ведь если женщина откажется, может быть из гордости или по иной какой причине, то не будет повода снова здесь появиться. Однако мать семейства не отказалась, как он опасался и, улыбнувшись, произнесла мягким добрым голосом:

— Ну, чем вы нам поможете, молодой человек, сами–то, небось, небогато живете и на одном казенном жаловании состоите.

— Нет, — горбун улыбнулся. — Мы рейдеры и живем от добычи. Деньги у нас имеются.

Он выудил из кошеля пару империалов и сунул в ладони оробевшей женщины:

— Это вам, и ничего плохого не думайте, не надо. Помогаю вам от чистого сердца.

— Храни вас Белгор, — вот и все, что сказала растерянная мать.

— Что же мы, — Эльза встрепенулась, — до сих пор не знаем вашего имени. Как вас зовут?

— Курбат сын Буревоя, из клана Арслана, — представился дром.

— Меня зовут Ингрид Хант, с дочерью моей вы уже знакомы, — сказала мать семейства, и указала на мальчишку, который сидел на табуретке чуть в стороне, — а этот мальчик мой сын, Герт Хант.

— Будем знакомы, — горбун кивнул. — Если вы не против, мне бы хотелось навещать вас время от времени.

— Конечно же, мы совсем не против, — Эльза улыбнулась своей лучезарной и доброй улыбкой. — Ждем вас вечером. Мы с мамой приготовим ужин. Придете?

Ингрид Хант как–то странно посмотрела на дочь и кивнула:

— Да–да, конечно. Приходите, молодой человек.

Через четыре часа, как только начало темнеть, Курбат снова оказался в гостях у семейства Хантов. Хозяйка, как будто стряхнувшая прочь всю свою тоску и помолодевшая лет на пять, и Эльза в новом зеленом платье, сноровисто накрыли на стол и подали праздничное семейное блюдо — рагу из баранины.

Насколько Курбат понял из разговоров за столом, раньше, до своего бегства из восточных пределов герцогства, семья жила неплохо. У Хантов имелась небольшая ферма с участком земли, где они выращивали овощи, а еще был неплохой фруктовый сад. Все, что собирали в урожай, они вывозили в город на продажу, а с этого уже платили налоги и жили сами. Но война все изменила, резко и быстро. Сначала под расписку реквизировали единственную лошадь. А затем забрали в ополчение отца, и Хантам приказали срочно покинуть территорию боевых действий. Судьба закинула их в Норгенгорд. Работы не было, а на оплату тесной каморки и пропитание ушли все сбережения вместе с ценными вещами. А потом хозяин доходного дома свел их с Косым, который ссудил три серебрянки с условием возврата к зиме. Однако до зимы еще далеко, а подлая морда решил взять плату сейчас, натурой. Так что вовремя парни зашли в тот подвальчик.

Ужин прошел тепло, за разговорами, воспоминаниями, а затем, немного растерянный и окрыленный надеждой на скорую встречу с Эльзой, Курбат покинул каморку семьи Хант.

На следующий день он, как заправский кавалер, уже прогуливался возле дома, где жила его любимая, в этом Курбат уже нисколько не сомневался и, дождавшись ее, сопроводил на рынок. После чего начались ухаживания, прогулки, долгие разговоры ни о чем и как–то сама собой пришла их первая ночь любви.

Эту уютную квартирку в доходном доме, всего в одном квартале от особняка, в котором проживали дромы со своими «гвардейцами», Курбат нашел сразу и снял на целый месяц с правом продления аренды. Он не знал, что будет дальше, и как сложатся их отношения. Но надеялся и хотел верить только в самое лучшее. А поведение девушки, каждый раз встречающей его с радостью, вселяло в него дополнительные надежды. И вот, в один из вечеров, при прощании возле ее дома, Курбат отбросил в сторону все свои страхи и сомнения, обнял девушку, крепко прижал ее к своей груди и поцеловал в губы.

— Ты пойдешь со мной? — спросил он, с трудом оторвавшись от ее губ.

— Да, мой мужчина, — очень серьезно и глядя ему прямо в глаза, ответила она.

— Я хочу, чтобы мы жили вместе, как муж и жена, и уже снял нам жилье, — признался Курбат. — Я люблю тебя, будь со мной. Без тебя — мне не жизнь.

— Подожди меня минутку, — шепнула она, лишь на миг, прижавшись к нему, а потом, дробно стуча каблучками сапожек, умчалась вверх по лестнице.

Через десять минут она спустилась вниз. В ее руках был тощий узелок с вещами и, взявшись за руки, не говоря ни слова, и без них прекрасно чувствуя один другого, они направились на квартиру. После чего, едва только они вошли в квартиру и заперли дверь на крепкий засов, бросились в объятья друг друга.

Путаясь в складках платья Эльзы, парень расстегнул ее длинный шерстяной жакет и, подхватив на руки, отнес любимую на постель. Его всего трясло от возбуждения и хотелось взять ее, обладать этой девушкой, о существовании которой, он до недавнего времени и не подозревал, но без которой не видел теперь своей жизни.

Это был его первый раз, первый опыт с женщиной. Но он решил не торопиться, и запомнить этот вечер на всю жизнь. Пусть он не был опытным любовником, но что делать и как, он знал. Точно так же как и миллионы мужчин до него, знали это. Извечная игра жизни.

С помощью девушки он разделся сам и скинул с нее платье, а следом последовала сорочка и, положив ладонь на ее оголенное плечо, он, молча, рассматривал юное и прекрасное тело своей возлюбленной.

В этот момент он забыл о своем физическом изъяне, горба просто не существовало, и она не стеснялась своей наготы, просто не видела для этого причин. И все это обостренные как никогда инстинкты Курбата улавливали очень хорошо и тонко, моментально определяя каждое колебание в душе девушки.