Рейд. Оазисы. Старшие сыновья - Борис Вячеславович Конофальский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Горохов, оторвав от неё взгляд, увидел, как к ним идёт Баньковский, а ещё увидел, как три казачки собрались у одной из палаток и с интересом рассматривают его и Людмилу. Переговариваются.
– Возьмусь, но это будет весьма непросто, мне для начала как-то нужно переправить инструмент в город. Оборудование. Мне нужна будет связь. Возможно, помощник.
– Я всё сделаю, всё устрою, – сразу обещала Людмила. – Тем более, что лучше это делать вне стен города, ведь доктор Рахим часто ездит за город.
– Часто ездит за город? Куда? В степь? – сразу оживился инженер. Подобная информация могла значительно облегчить его задачу. Уж тут, в барханах, подобная работа была для него привычной. Не то что следов, даже останки доктора вряд ли бы кто нашёл.
– Нет, не в степь. Я не знаю, куда, никто не знает. Он никому никогда не говорил. У него есть лодка, он уплывает на ней куда-то, берёт с собой только одну свою медсестру и уплывает, и даже охрану не берёт.
– Лодка? – теперь Горохов ещё и удивился.
– Да, я сама о ней недавно узнала. Он почти каждую неделю на ней куда-то уплывает со своей медсестрой.
– А где его лодка? На пирсах где-нибудь стоит?
– Говорю же, не знаю, сама про это услышала недавно, – отвечала Людмила.
Дальше они разговаривать уже не могли, Толик, улыбаясь во весь рот, приблизился уже настолько, что смог бы уже слушать их разговор.
Эта не очень-то приятная женщина могла быть очень милой. Она даже умела притворятся невинной и производить впечатление простушки. Всё это она делала артистично, не знай её Горохов, и сам бы поверил, что сюда Людмила приехала из-за воды. Она тут же рассказала Толику, как дорого ей обходится настоящая, а не опреснённая вода. И тут же предложила ему двести рублей вперёд за пятьдесят тонн воды, цена была отличной. И Толику эта сделка показалась выгодной, он уже хотел взять у неё деньги, но инженер, извинившись перед Людмилой, оттащил инвестора в сторону и сказал:
– Ничего на таких условиях не бери. Дело рискованное, воды ещё нет, мы прошли всего двадцать четыре метра. Что за мужик у этой дамочки, мы не знаем. Сейчас ты возьмёшь рубли, а завтра воды не будет, к тебе приедут местные и спросят. Если хочешь взять у неё деньги, договорись на концессию, чтобы согласилась на риски, будет вода -получит, не будет, так потеряет деньги, и главное, всё на бумаге запиши, ну, тут не мне тебя учить.
– Понял, понял, – кивал Баньковский, – я сейчас всё напишу и принесу бумагу. А ты пока её подготовь, чтобы она её подписала.
Он убежал в палатку, а Горохов вернулся к Людмиле и продолжил:
– Значит, вы не знаете, когда Рахим куда-то выезжает? И уж тем более не знаете, куда?
– Сам выяснишь, куда. Ты человек степей.
– Степей, но не рек, он на лодке плавает, а я воды с детства боюсь.
– Я тебе могу сказать, когда он соберётся. Попрошу за ним приглядеть. Но вот куда он ездит, это ты уже сам давай выясняй.
– В таком случае мне понадобится лодка. Не на пристани же мне работать.
– У меня лодок нет, – отрезала Людмила, – сам добудь. Я тебе завтра пришлю аванс. Придумай, где взять лодку.
Тут у неё в кармане зашипела рация. Она быстро достала её, вытянула антенну. Но, видимо, передатчик был далеко, скорее всего, в городе, только шипение и треск.
– Это мой, – коротко произнесла Людмила, пряча рацию в карман, – надо ехать, он не любит, когда я не отвечаю. Приводи меня до квадра.
Они пошли к её транспорту, и теперь её настроение изменилось.
– Я смотрю, у тебя местные дикарки прижились тут? – она высокомерно поглядывала на казачек, которые в свою очередь рассматривали её. – Ну, и кто из этих троих твоя?
– А с чего это вы решили, что кто-то из них может быть моей?
– Ой, не надо, а? Я этих шалав степных знаю, они часто в город приезжают мужей себе искать. Своих дикарей угробят своей стряпнёй и стервозностью, а потом к городским лезут. Ну так что, скажешь, какая из них твоя?
Они уже были недалеко от её квадроцикла, и инженер не собирался отвечать на эти её дурацкие вопросы.
И тогда Людмила остановилась и, вызывающе улыбаясь, произнесла:
– Хочешь угадаю, которая твоя?
Инженер вынужден был остановиться тоже.
– Нет тут моих.
– Ну да, конечно, – она не поверила ему. Быстро стянула перчатку с правой руки и провела рукой по его левой щеке, по его не очень-то чистой щетине. Провела… и сразу посмотрела в сторону казачек.
«Ох и дура, – только и подумал инженер. – Ну зачем это?».
– Вон та, татарка, твоя, – сразу догадалась Люся. – Тебя, я смотрю, всё время на брюнеток тянет.
Горохов тоже взглянул на них. Ну конечно, две казачки уставились на Самару, мол, ты видела, что творит городская эта бабища? Она твоего мужика при всех лапает! А Самара… Да её чуть не разорвало от увиденного. Она даже шаг в их сторону сделала.
– Люся, – Горохов перешёл на ты, даже не заметив этого, – я тебе серьёзно говорю, вот сейчас ты с огнём играешь. Она никогда не промахивается.
– Ой-ой, испугалась я, испугалась. – негромко, но высокомерно говорила Людмила, обращаясь, видимо, к Самаре, глядя на неё, а потом, надевая перчатку, добавила, говоря уже Горохову: – Ладно… Поеду отсюда, а то у твоей дикарки глаза от злобы сейчас вывалятся.
Она села в квадр, приехавший с нею мотоциклист сразу поехал вперёд, а она, пока не закрылась дверь, сказала ему:
– Завтра всё, что обещала, у тебя будет.
И уехала.
Тут же из палатки выскочил Толик с листом бумаги в руке.
– Ты чего её не задержал? Я всё тут записал, вот зараза, эти деньги нам сейчас не помешали бы, у меня же денег на текущие расходы осталось мало, впритык.
– Я ей всё объяснил, – отвечал ему инженер, доставая сигарету, – она сказала, что подумает. Но, мне кажется, она нам поможет.
Глава 29
– И что этой городской тут было нужно? – спрашивала Самара, когда он шёл к палатке.
Она явно была раздражена, но инженер на это её раздражение никакого внимания не обращал.
– Она… она просто хочет купить воду, – задумчиво отвечал он, входя в палатку.
– Просто купить воду? – казачка явно не поверила в такую ерунду: какая там вода, она же всё видела. Самара
