Рейд. Оазисы. Старшие сыновья - Борис Вячеславович Конофальский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Конечно, не смогу, я вообще теперь не могу ездить в город, – подтвердил её слова инженер.
– Ну вот, я кое-что выяснила о докторе для тебя.
Она хотела уже продолжить, но он её опередил.
– Вы кое-что выяснили? – Горохов в общем-то не сомневался в её уме и ловкости, но в данной ситуации речь шла о его жизни, и рисковать он не хотел. – Вы, значит, собирали информацию о докторе Рахиме?
– Да, – ответила красавица, ещё не понимая, куда он клонит.
– И после сбора информации доктор вдруг погибает при невыясненных обстоятельствах. Как вы считаете, есть у вас в городе внимательные люди, которые могут заметить логику в этих событиях?
– Я делала всё аккуратно, – теперь она всё поняла.
– Хорошо, если так, – они подошли к буровой вышке, Людмила задрала голову, разглядывая конструкцию, а он продолжил: – просто ваш Тарасов может узнать, что перед тем, как доктор был убит, вы собирали о нём информацию, и он придёт к вам с вопросами, ну а после и ко мне…
– Не волнуйся об этом, – ответила Людмила с типично женским вызовом, весь этот разговор ей, видимо, не нравился.
– Не волноваться? – Горохов даже попытался заглянуть ей в глаза. – Нет уж, позвольте мне поволноваться. Возможно, у вас есть покровитель, который вас оградит от ненужных вопросов. Есть, да?
Красавица недовольно покосилась на него, но не ответила.
– Значит, есть, – сделал вывод Горохов, – ну, в таком случае будем надеяться, что у вашего покровителя хватит влияния, чтобы уберечь вас от неприятных вопросов, если у кого-то они возникнут. И меня от необходимости…, – он сделал паузу и вместо фразы «вас убивать» произнёс более благоразумные слова: – уносить отсюда ноги, не закончив операцию.
– Сказала же, – с заметным недовольством произнесла Людмила, – я всё делала осторожно, и, если будет нужно, меня прикроют.
– Прикроют? – Горохов усмехнулся. – Сам собой возникает вопрос: кто? Но я его задавать не буду, так как, скорее всего, вы на него отвечать не захотите.
И, конечно же, она на это вопрос отвечать не стала.
– Ещё раз повторяю, никто о моём интересе к доктору не узнает. Может, уже перейдём к делу?
– Ну хорошо. Рассказывайте.
– Он сильно изменился, помнишь, какой он был в Губахе?
Горохов хорошо помнил. Доктор носил очки в кармане халата, был невысоким, худощавым брюнетом с седыми висками.
– Ты его сейчас не узнаешь, – продолжала Людмила, – он весит килограмм сто двадцать, лысый, раньше от солнца всё прятался, боялся проказы, а последний раз, когда я его видела, он шёл по городу без респиратора, и это при том, что ветер был с реки. Я как-то у него спросила, что с ним произошло, почему он так изменился, а он говорит: новая терапия. И больше об этом говорить не хотел.
Теперь Горохов был уверен, что, кроме работы доктора Рахима, в этом месте Людмилу интересовать ничего не может. Он до сих пор боялся задавать ей этот вопрос, хотя для него он был очень важным, но тут ситуация позволяла:
– А этот Виктор, и ещё один был с ним, которые работали с доктором в Губахе, они тут появляются?
Людмила сразу насторожилась, это инженеру тут же стало ясно. С чего бы? Да с того, что этот Виктор и её интересует. Она испугалась, точно, она испугалась, что у них с Гороховым интересы могут не только совпадать, но и пересекаться. Тем не менее, красавица ответила:
– Он здесь редко появляется…
«Но появляется», – отметил про себя инженер.
– В основном тут ошивается его помощник, или напарник, или партнёр, я не могу разобраться, как там у них всё устроено, зовут его Александр, он почти всё время торчит в клинике, иногда ездит на берег, – продолжала Людмила.
«Виктор, Александр – взглянуть бы на них».
– А куда всё время идут баржи? – спросил он.
– Баржи? Какие баржи? – в ответ спросила Людмила. И если она притворялась, то делала это весьма умело.
Он, конечно, мог ей сказать, что это баржи с замороженными трупами, но вместо этого сказал:
– Ну, баржи с севера. Я уже две видел, они шли на юг мимо Полазны. Мимо города проплыли. Вот мне и стало любопытно, куда это они плавают?
– Понятия не имею, – ответила она.
– А цемент? – спросил инженер.
– Что цемент?
– Куда столько цемента уходит? – пояснил Горохов.
– А, ну, это тайна Папаши Дулина. Говорят, он новый город где-то строит, но лучше этим не интересоваться.
– Зачем? Где?
– Я же сказала, – повторила Людмила и вытащила портсигар из кармана, – в эти дела лучше нос не совать. Это, если тебе нужно, сам потом выясняй, говорят, что, когда его прижмут или пришлют армейских за ним, Папа слиняет в новый город.
На этот раз инженер достал зажигалку и дал ей прикурить. И тут же спросил, пока она ещё раскуривала сигарету:
– А доктор Рахим знается с компанией «Новые Технологии»?
Она подняла на него глаза и сказала с укором, как говорят непонятливому ребёнку:
– Послушай, инженер… Калинин, Полазна город маленький, тут все друг с другом знаются. Если ты хотел спросить, кто для Айтугана и Рыни этих уродов делает, так, конечно, он, доктор Рахим.
– Айтуган и Рыня? – переспросил инженер.
– Хозяева «Новых технологий». Рыня Дулин – это третий сын Папы, он тупой, Айтуган взял его в партнёры для понтов или для крыши, Рыня ничего не решает, там всем заправляет Айтуган, да и то не сам. Он бандит, старый Папашин дружок, а тут бизнес, короче, хрен их разберёшь, кто там работает, я к ним не лезу и тебе не советую.
– Не советуете? – удивился Горохов. – А не вы ли просите меня в это дело влезть. Даже искали меня для этого.
– Нет, – сразу произнесла Людмила, она сделала большую затяжку, – я тебя прошу сделать маленькое дело, сделать и отвалить, а вовсе не ворошить всю эту кучу вокруг доктора. Знаешь… чтобы ты не отказался, я даже подумала, что дам тебе тысячу рублей, хочешь даже медью, просто чтобы ты убрал доктора.
«Тысячу рублей? – Горохов не очень-то ей доверял. – Тысяча рублей? Тысяча рублей? Готова, значит, пожертвовать. Знать бы, чем это так помешал тебе доктор? Наверное, ты близко подобралась к его секретикам? И теперь нужно сделать завершающий шажок?».
– Тысяча рублей мне не помешала бы, – произнёс он наконец, – я готов получить аванс в размере пяти сотен. Аванс поможет мне не задаваться вопросом типа: чем же помешал первой красавице юга какой-то докторишка?
– Так ты берёшься? – она, кажется,
