Услышь голос сердца - Лиз Карлайл

— Я уверена, Эллиот, — шепнула Эванджелина. Прикосновение ее руки и звук голоса, произнесшего его имя, вызвали у него такой же сердечный трепет, какой охватил его, когда он впервые приехал в Чатем — несчастный и сердитый — под проливным дождем. Тогда в холле она положила руку ему на локоть, а он заглянул в ее ласковые глаза и, почувствовав, как защемило сердце, ощутил сладкую боль предвкушения во всем теле.

Он быстро разделся и вытянулся рядом с ней, ощущая прижавшуюся к нему девушку каждой клеточкой своего тела. Потом с каким-то благоговением он распахнул полы ее халата. В комнате стояла полутьма, и он представил себе, что видит сквозь тонкую ткань ночной сорочки округлости полных грудей. Стоило ему протянуть руку, и он сразу же нащупал их, затвердевшие от нарастающего желания.

Эванджелина задрожала под его пальцами.

— Возьми меня, Эллиот, — прошептала она в темноте. — Возьми сейчас же.

— Ах, Эви! — шепнул он в ответ, лаская грудь. — Я это сделаю, только не спеша. Ты особенная. Тебя нужно смаковать. — Он наклонился к ней, жадно втянул в рот сосок вместе с тканью и чуть не задохнулся от радости, почувствовав, как Эванджелина выгнулась ему навстречу в трепетном ожидании. Он обласкал каждую ее грудь и, слыша ее тихие вздохи удовольствия, испытал странную робость. Она была такая страстная, такая нетерпеливая. В отличие от всех других женщин, которых он знал, ее чувства казались такими чистыми и простыми. Почувствовав, как начали двигаться ее бедра, он нетерпеливо скользнул рукой под ночную сорочку.

Оторвавшись от ее губ, он поднял голову и заглянул ей в глаза. Приспособившись к полутьме, он наблюдал за ней, поднимая руку все выше.

— Смотри на меня, Эви, — шепнул он, — я хочу наблюдать за тобой, когда прикасаюсь к тебе, дорогая. — Приподнявшись на локте, он внимательно смотрел ей в лицо, добравшись пальцами до покрытого кудряшками треугольника между ног. — Это мое, Эви? — Он нежно потянул за волосы, видя в полутьме, как она едва заметно кивнула. — Помни, что я говорил тебе, Эви. Я беру то, что принадлежит мне. — С этими словами он запустил в нее палец и почувствовал, как она напряглась. Там было горячо и влажно — все готово его принять.

«Нет, еще рано», — предупредил себя Эллиот. Он убрал пальцы, и она протестующе застонала, выгнувшись навстречу. Он немедленно вернул руку на то же место и принялся массировать подушечкой большого пальца крохотный бутон ее женственности, уже затвердевший и напрягшийся от желания. Она снова тихо застонала, и он почувствовал, как ее мышцы сжали его пальцы.

Он снова прикоснулся к ее губам, повторяя языком каждое движение пальцев. Вскрикнув от наслаждения, она прижалась к нему, инстинктивно ища завершения, хотя еще не понимала, что это такое. Он чувствовал, что она натянута словно тетива лука. Наконец напряжение, достигнув предела, пошло на убыль, и ее тело конвульсивно содрогнулось в его объятиях.

Наблюдение за ее оргазмом принесло ему, кажется, большее наслаждение, чем удовлетворение собственной страсти. Эта мысль очень удивила его. Ему было непривычно радоваться тому, что бескорыстно доставляешь удовольствие другому. Он хотел лишь подготовить ее к принятию его тела, но, делая это, получил невероятное удовольствие. В прошлом, если женщина получала от близости с ним наслаждение, это происходило скорее случайно, чем преднамеренно. Удовлетворение женщины никогда его особенно не волновало. Потребность доставить удовольствие — это было что-то новое, и он не знал, как к этому следует относиться. Но все его опасения исчезли, как только ресницы Эванджелины затрепетали и она вздохнула.

Она ощутила глубокую умиротворенность, и когда Эллиот точными движениями начал снимать с нее халат и сорочку, она подчинилась ему, не испытывая ни стыда, ни смущения. Она еще не понимала, что мужчина способен дать женщине такое наслаждение, но ей уже хотелось узнать об этом больше и больше. Почему бы нет, ведь она была с Эллиотом? Она могла довериться ему. Ей безумно захотелось доставить ему такое же наслаждение, какое он доставил ей. Эви повернулась к нему лицом и, обняв его, прижалась к его теплому телу. Его великолепное обнаженное тело, которое она уже мельком видела в пруду, предстало теперь во всей красе.

Эванджелине вдруг захотелось приласкать его. В почти полной темноте она разглядела, как Эллиот улыбнулся, когда она прижала ладонь к его груди. Потом ее рука скользнула вниз по подтянутому животу и опустилась еще ниже. Когда ее пальцы прикоснулись к напряженной, горячей плоти, Эллиот судорожно сглотнул.

— Ох, Эви! Эванджелина, кажется, поняла.

— Можно я тебя потрогаю… там?

Она увидела, как Эллиот закусил нижнюю губу.

— Господи, я не знаю, — хрипло пробормотал он, — сумею ли я… сдержаться.

Эви снова провела рукой по его животу, чувствуя, как вздрагивает кожа от ее прикосновения. Она обхватила рукой его набухшую плоть, ощущая под пальцами мощную пульсацию. На ощупь это было похоже на бархат, туго натянутый на металл. Она с благоговением провела по нему несколько раз рукой, ощущая мощь, скрытую под самой поверхностью.

— Эви, я не могу больше сдерживать себя, — со стоном пробормотал он. Обхватив обеими руками ее лицо, он жадно поцеловал ее. Язык его грубо вторгся в ее рот, ствол его крепко прижался к ее животу, а мощные колени заставили ее раздвинуть бедра.

Ощущение на себе его веса завораживало ее. Эванджелина инстинктивно приподняла ему навстречу живот и груди и почувствовала, как его ствол скользнул между ее ног и остановился у входа. Потом он подхватил руками ее ягодицы и, приподняв их, начал проталкиваться внутрь. Она судорожно глотнула воздух.

— Эви, милая, извини, я боюсь причинить тебе боль, — сказал он, но сдержаться уже не смог и одним плавным движением вторгся в нее.

Она почувствовала на мгновение острую боль и, должно быть, вскрикнула, потому что Эллиот замер и слегка отстранился, чтобы заглянуть ей в лицо.

— Боже мой, Эванджелина, прости! Я… я не смог сдержаться.

Инстинктивно понимая, что худшее осталось позади, она была теперь готова отплатить ему за доставленное удовольствие.

— Ах, Эллиот! — прошептала она, крепко обняв его. — Вернись ко мне, там пусто без тебя.

Руководствуясь женским чутьем, она соблазнительно приподняла бедра, и он снова оказался полностью внутри ее тела. Эванджелина быстро подстроилась к заданному им древнему как мир ритму движения. Ей показалось, что прекраснее этого нет ничего на свете.

Эллиот, приподняв голову, наблюдал за изменениями выразительного лица двигавшейся под ним Эванджелины. Ее движения были плавными, изящными, что говорило о наличии опыта. Но она была новичком, несомненно, о чем свидетельствовал символ ее девственной непорочности, который ему только что пришлось преодолеть.