Пьер-Жан Беранже. Песни. Огюст Барбье. Стихотворения. Пьер Дюпон. Песни - Пьер-Жан Беранже

Il pianto

«Как грустно наблюдать повсюду корни зла…» Перевод Вс. Рождественского

Как грустно наблюдать повсюду корни зла,На самый мрачный лад петь про его дела,На небе розовом густые видеть тучи,В смеющемся лице — тень скорби неминучей!О, счастлив взысканный приветливой судьбой!В искусстве для него все дышит красотой.Увы, я чувствую — когда моей бы музеШестнадцать было лет, я в радостном союзеС весной ее живой, в сиянье новых дней,Позабывать бы мог печаль души своей.Рождались бы в душе чудесные виденья,Я часто бы бродил лугами в дни цветенья,По прихоти своей в безумном счастье пелИ хоть бы этим мог свой скрашивать удел!Но слышу я в ответ рассудка строгий голос,Который говорит: «Как сердце б ни боролось,Знак на челе давно ты носишь роковой,Ты мечен черною иль белой полосой,И вопреки всему за грозовою тучейОбязан ты идти, одолевая кручи,Склоняя голову, не смея вдаль взглянуть,Не ведая, кому и руку протянуть,Пройдешь ты этот путь, назначенный судьбою…»

Покрыто надо мной все небо пеленою,Весь мир мне кажется больницей, где я сам,Как бледный врач, бродя меж коек по рядам,Откинув простыни, заразы грязь смываю,На раны гнойные повязки налагаю.

Отъезд

Перевод Вс. Рождественского

Альпийский встал хребет ко мне спиной своей:Синеющие льды, обрывистые кручи,Утесы голые, где сумрачные тучиПолзут на животе, цепляясь меж камней.

Пускай шумит поток над головой моей,Свергаясь со скалы среди грозы ревучей,Пусть вихри, из теснин прорвавшись стужей жгучей,Кромсают грудь мою, как острием ножей!

Я все-таки дойду — я в это верю страстно —К цветущим пажитям Флоренции прекрасной,К крутым холмам Сабин, в Вергилия страну,

Увижу солнца блеск, Сорренто над заливомИ, лежа на траве в забвении ленивом,Прозрачный воздух твой, о Иския, вдохну!

Мазаччио

Перевод Вс. Рождественского

{186}

Ах, есть ли что для нас ужасней и грустней,Чем это зрелище, давящее, как своды:Божественный народ под бременем невзгоды,Таланты юные, что гибнут в цвете дней!{187}

Мазаччио, ты жил в век горя и скорбей,Дитя, рожденное для счастья и свободы,Твой облик говорит про горестные годы:Сведенный скорбью рот и мрачный блеск очей.

Но смерть твоя пришла и кисть остановила.На небесах искусств ты — яркое светило,Звезда, взошедшая, чтоб тотчас же упасть!

От яда ты погиб и юным и любимым.Но все равно тебя огнем неотвратимымСожгла бы гения мучительная страсть!

Микеланджело

Перевод Вс. Рождественского

Как грустен облик твой и как сухи черты,О Микеланджело, ваятель дивной силы!Слеза твоих ресниц ни разу не смочила, —Как непреклонный Дант, не знал улыбки ты.

Искусству отдавал ты жизнь и все мечты.Свирепым молоком оно тебя вспоило,Ты, путь тройной свершив,{188} до старости унылойЗабвенья не нашел на лоне красоты.

Буонарроти! Знал одно ты в жизни счастье?Из камня высекать виденья грозной страсти,Могуществен, как бог, и страшен всем, как он.

Достигнув склона дней, спокойно-молчаливый,Усталый старый лев с седеющею гривой,Ты умер, скукою и славой упоен.

Аллегри

Перевод А. Парина

{189}

Мой христианский дух терзает червь безверья,Но посреди души искусства столп высок —Сонм высших сил его в священный свет облек,Как освещает луч плиту в глухой пещере.

Аллегри, голос твой я слышу в Мизерере,Он мощно сквозь века звучит, суров и строг,К святым местам ведет твой сдержанный смычок,К ногам Спасителя, к высокой райской сфере.

Пленясь, моя душа, — хотя она чуждаБожественной любви, — летит с тобой туда,Где голос твой звучит у райского порога.

Как Перуджино встарь, вглядевшись в вышину,Я вижу праведных, одетых в белизну,Которые поют и славословят Бога.

Рафаэль

Перевод А. Парина

Будь славен, Рафаэль, будь славен, яркий гений!Твой юношеский пыл, твой ясный дар я чту.Везде, где чувствуют, где любят красоту,Да воспоет тебя поток благословений!

Я не видал лицо бледней и совершенней,Прекрасней — волосы, священней — чистоту;Подобно лебедю, ты смотришь в высоту,Готовый взвиться ввысь стезею откровений.

Нет, ни один из тех, кто хоть единый разИзведал власть твоих богоподобных глаз,Не сможет позабыть черты твои святые:

Ты белой лилией царишь у них в сердцах,Как ангел, день и ночь поющий в небесах,Или как новый сын заступницы Марии.

Корреджо

Перевод А. Парина

{190}

О мать Аллегри, град — обитель христианства!Великими детьми, о Парма, будь горда!Я видел пышный Рим, другие городаПовергнувший бичом языческого чванства,

Я видел прах Помпей — пурпурное убранствоНа ложе римлянки, остывшем навсегда,Я видел, как влекла эгейская водаДневное божество в глубь своего пространства,

Я видел в мраморе застывшие черты,Но не сравню ни с чем стыдливой простотыВ одежде, словно свет, нарядной и воздушной;

Ведь эта простота — венок, что увенчалТвое чело и власть над человеком далТвоим творениям, Корреджо простодушный.

Чимароза

Перевод Вс. Рождественского

{191}

Рожденный в той стране, где чист лазури цвет,С нежнейшим именем, в котором лир звучанье,Беспечной Музыки веселое дыханье,Певец Неаполя, любил ты с юных лет.

О Чимароза! Где другой такой поэт,Чье озаренное весельем дарованьеНа лица, полные угрюмого молчанья,Могло бы так легко отбросить счастья свет!

Но в упоении бездумного успеха,В бубенчиках шута, под тонкой маской смеха,Ты сердце нежное хранил в груди своей.

Прекрасен гений твой, мечты всегда живые!Не поступился ты ничем для тиранииИ пел свободе гимн, томясь среди цепей.{192}

Кьяйя

Перевод Вс. Рождественского

{193}

Сальватор{194}

Завидую тебе, рыбак! Какое счастьеРаботать, как и ты: тянуть умело снасти,Челн на берег тащить и вдоль его бортовСушить на солнце сеть, принесшую улов!Завидую тебе! Лишь солнце за КипреюУйдет с пурпурною туникою своею,Хотел бы я, как ты, под легкий шум волныСледить за тем, как ночь к нам сходит с вышины.Брат, я живу в тоске, смертельной и ужасной;Мне больше родина не кажется прекрасной,И для моих очей Неаполь золотойЗакрыл свои сады — цветущий рай земной.Природы вечное вокруг благоуханье,И воздух, каждое ласкающий созданье,И эти небеса, пленяющие взгляд,И бледный свет зари, и розовый закат,Залив среди холмов, где в голубом просторе,Как лебеди, скользят рыбачьи лодки в море,Дымящийся вулкан, дома в садах густыхИ память детских лет — беспечных лет моих, —Ничто не оживит души моей унылой!Смеющихся тонов судьба меня лишила,Черны теперь мои картины, словно ночь.Палитру я разбил, отбросил кисти прочь,В полях, в жестокий зной, по мостовым из лавы,Как жалкий раб, брожу, презрев соблазны славы.

Рыбак{195}