Город призраков - Сергей Болотников

Секунду назад его не было, в этом Пономаренко мог поклясться. Только ветер, тучи, унылый берег да он — Рамена, в ожидании жертвы. Слуга Ворона замер неподвижно и сделал вид, что любуется рекой. Было чем любоваться, по ней как раз плыл живописный плот, состоящий из густо облепленной ряской шины с яркой надписью «goodyear», двух похожих на замороженных червей коряг да солдатского кирзового сапога в белесой плесени. Капитаном этой речной «Куин Мэри» была мелкая речная чайка, что с королевским величием восседала поверх плывущего мусора.

Медленно скользя взглядом по речной глади, Дмитрий стал поворачивать голову, так, словно, между прочим, чтобы этот непонятный тип со взглядом снайпера не понял, что его засекли. Да, Рамена уже знал, где тот находится — в хибарке сторожа. Спрятался там, боец-невидимка. Рамена ухмыльнулся криво и не торопясь пошел в сторону берега, поднимаясь выше по пляжу. Прогуливающаяся по набережной немолодая пара без интереса скользнула по нему взглядом и пошла себе дальше.

Когда Рамена достиг точки, которую из домика увидеть было нельзя, он сбросил деланную сонливость и стремительно переместился к сторожке, остановившись у стены, справа от окна. Чтобы его рассмотреть, любителю поглазеть придется высунуть голову из окна. Он замер и прислушался, одновременно непроизвольно следя за Чайкиным кораблем — единственным объектом, нарушающим ровную водную гладь.

В доме царила тишина. Выл ветер, потрескивали, качаясь, мертвые остатки лодок. Затаился?

«Ладно, — сказал про себя Рамена, — что ты запоешь, когда я сам войду к тебе?»

Достал нож и повернул его, ловя солнечные блики. Но бликов сегодня не было из-за пасмурной погоды, что не очень огорчило Рамену. Блеск стали его завораживал всегда. Пришло детское воспоминание — он в отцовской мастерской точит пластину автомобильной рессоры. Кто-то сказал ему, что в рессоре сталь не хуже, чем была в средневековых мечах, и Дмитрий сразу загорелся идеей выточить себе настоящий двуручный кладенец. Полностью, конечно, не получилось, ему надоело, когда он остро заточил сантиметров тридцать матовой стальной поверхности. Но как они блестели — эти без малого полметра! От его, Дмитрия, меча по всей комнате прыгали солнечные зайчики, стоило поймать солнечный луч заточенным лезвием!

Смотря, как мягко ходит остро наточенная часть его ножа, Рамена нахмурился. Потом с этим мечом случилась неприятность, так? Он играл с соседским парнишкой, своим ровесником. Как его звали? Егор, вот как. Они дрались на мечах, он на своем, а Егор на деревянном, который он выточил из прямой сосновой ветки. Помнится, Дмитрию очень нравилась фехтование — еще бы, почти как в фильмах. Он увлекся, слишком сильный замах — и забыл, что в руках не игрушка. Меч, сверкающий кладенец, перерубил деревянного соперника и распорол Егору рубашку и полсантиметра плоти под ней. Было море крови и море плача, а он, Рамена, две кошмарные секунды чувствовал себя убийцей. Странное ощущение — чувство, что сделал что-то непоправимое.

Рамена опустил нож и, ухватившись левой рукой за нижнюю часть рамы, одним прыжком вознес себя на подоконник. Замер, стальной клык в его руке настороженно уставился в полутьму помещения. Он убийца? Да, он сломал эти барьеры, не погубив не единой души, он освободился, потому что первым и единственным мертвецом стал он сам, вернее, тот, кто раньше был им. И пусть это убийство никто не заметил, и было оно нематериальным — след остался, и странная свобода осталась тоже.

Он был готов встретить внутри домика игравшего в гляделки незнакомца, испуганного и изумленного тем, что его увидели. Он даже готов был к тому, что незнакомец не испугается, а напротив — кинется на него. Но пустая комната — нет, к этому он был не готов.

А между тем крошечное помещение, не имеющее окон, кроме того, в которое влез Рамена, было пустым.

Все пространство пола крохотного домика занимала большая плоскодонная лодка, лежащая вверх днищем. Свет падал на нее через окно, высвечивал каждую потемневшую доску на ней, тщательно заделанные дырки от сучков. Лежа в окружении узкого канцелярского столика с одной стороны и такой же узкой, накрытой тряпьем лежанки, лодка неприятным образом смахивала на огромный гроб. Пахло пылью и увядшими цветами.

Рамена настороженно огляделся. Быть того не может, что в этом скворешнике никого нет. Слуга Ворона спустился с подоконника и внимательно осмотрел комнату: лежанка, столик, лодка — некуда спрятаться, негде укрыться.

Рамена с досады двинул несчастное корыто ногой, и то отозвалось глухим стуком, не сдвинувшись с места. Нервы, это все нервы, чувство приближающегося конца. Это оно играет злые свои шутки. Ну, естественно — здесь никого не было, шестое чувство тоже, бывает, обманывает.

Не стоило даже отвлекаться, сейчас еще выяснится, что жертва насторожилась и сбежала. Дмитрий поспешно покинул дом, мягко приземлившись у окна.

Но нет, никуда беглец не ушел, все еще тут. Больше не медля, Рамена проскользнул через территорию лодочной базы и аккуратно заглянул в сарай со стороны берега — так не было шансов на то, что жертва увидит его голову на светлом фоне реки. Здесь же была полутьма, и потому все внутренности сарая было видны как на ладони. Все правильно, костер чуть дымится, а на нем отдыхает закопченный до полной потери оригинального цвета чайник. В одной из стоящих более или менее прямо лодок, на груде натасканного тряпья — неясная фигура. Спит, не слышит.

Тихо, как тень, Рамена проник внутрь сарая. Его слух уловил громкий стук где-то неподалеку, словно уронили тяжелую дубовую лавку. Может быть, одна из лодок упала? Плевать. Слуга Ворона преодолел оставшиеся до жертвы шаги и, взяв властно за плечо, ударил ножом. Раз, другой — хорошо заточенное лезвие пронзало плоть удивительно легко.

Слишком легко.

Скованный мгновенным страхом, Рамена отдернул залатанный капюшон своей так и не проронившей ни звука жертвы. Пустые голубые глаза глянули на него, сонно моргнули, качнувшись на бледно-розовом лице. Чуть выше начиналась обширная лысина. Голова куклы.

Рамена понял все и начал оборачиваться к фигуре, что выросла неожиданно за ним.

Поздно — он ощутил сильный удар в плечо — тупой, но с серебряными осколками боли в глубине, которая в следующий момент пронизала его с такой силой, что Рамена выпустил из руки нож и, так и держа голову дурацкой куклы, повалился на пол. Время замерло, а потом продолжило путь, конвульсивно содрогаясь, вот только Рамена видел лишь обширную лужу собственной крови, как он до сих пор помнил — третьей группы, резус-фактор положительный.

8

Много раз Мартиков спрашивал себя — как он дошел до жизни такой? Ответ был один — и эта была одна из немногих мыслей, что никуда не девалась с переменами в его сознании. Он так опустился, почти в прямом смысле опустился на несколько ступенек по лестнице эволюции из-за того, что отказал тем страшным людям в «саабе».