Под сенью апельсиновых деревьев - Линда Белаго

Она остановилась и посмотрела на небо, на котором загорались первые звезды. Да, хотя бы в одном Карл оказался прав: небо над Суринамом было очень темным, а звезды светили чрезвычайно ярко. Юлия никогда раньше такого не видела. Сияние далеких светил всегда действовало на нее успокаивающе.

Юлия медленно шла в темноте между кустами и пальмами, обходя здание вокруг. В доме кто-то зажег свечи, и их слабый свет, пробиваясь сквозь окна, сопровождал ее.

На задней веранде было тихо. Когда Карл уезжал в город, здесь не готовили роскошных ужинов. Юлия предпочитала легкий ужин на передней веранде. Мартина почти ничего не ела, а Питер, которого Карл, узнав о беременности дочери, перевел из гостевой комнаты в господском доме в комнату в доме для гостей, не ужинал вместе со всеми.

Юлия уселась на ступеньки задней веранды и улыбнулась. Мартина громко протестовала, когда Питера удаляли из господского дома. Но Карл ужасно рассердился: как-никак, было понятно, что ему с самого начала не следовало размещать Питера так близко к Мартине. А теперь удаление его из дома, так сказать, задним числом вместе с его постелью было ничем иным, как беспомощной попыткой придать предстоящей свадьбе хоть какое-то подобие приличия. Питер, однако, послушно подчинился этому распоряжению: вероятно, он боялся, что иначе его планы будут нарушены. Юлии было противно слушать, как Питер говорил только то, что хотел слышать его будущий тесть. Того, что его слова – притворство, казалось, не замечал никто, кроме Юлии. Питер просто воплощал свой план в жизнь, и больше ничего.

Тихие голоса внезапно отвлекли ее от размышлений. Юлия попыталась определить, откуда они доносятся, однако никого не увидела.

Это было странно, поскольку она предполагала, что домашние рабы в это время уже находятся в своем поселке, и, кроме того, если бы они выходили из дома, то им пришлось бы идти мимо нее. А полевые рабы в столь поздний час не стали бы ходить между хозяйственными постройками возле господского дома. Домашние животные были накормлены. Кто бы это мог быть? Когда голоса приблизились, Юлия различила низкий мужской голос и голос девушки. Они, казалось, спорили. Голос девушки был очень высоким. Мужской голос отдавал короткие указания.

Юлия не могла ничего различить в сумерках, но ей показалось, что голоса доносятся с другой стороны здания. Они приближались сзади к дому для гостей. Юлия знала, что там тоже была специальная дверь для слуг. Но поскольку в настоящее время в доме, в одной из его комнат, проживал только Питер, Юлия не могла сообразить, кто еще там сейчас мог находиться.

Она встала и под защитой кустов прокралась к дому для гостей. Небольшая тропинка, протоптанная садовниками, шла между стеной дома и живой изгородью вокруг здания. Юлия остановилась и осторожно выглянула из‑за угла. Она увидела большую мужскую фигуру, стоявшую с другой стороны дома и придерживавшую дверь. Другой рукой мужчина схватил за руку невысокую девушку, пытаясь затащить ее в помещение.

Юлия лихорадочно раздумывала, что же ей делать. Нужна ли этой девушке помощь? Было уже темно, Амру и домашние рабы были в поселке, а Питер вряд ли поспешит ей на помощь. Юлия увидела, как мужчина заставляет девушку войти в дом… И вдруг девушка перестала сопротивляться. Вскоре после этого дверь снова распахнулась и фигура мужчины исчезла в направлении поселка рабов. Затем Юлия услышала над головой тихий шум и звук открывающейся в доме двери. Она взглянула наверх и увидела слабый луч света, пробивающийся из одной из комнат.

Женщина осторожно прокралась вдоль стены. Совсем рядом с ней стояло несколько бочек и ящиков. Если бы ей удалось взобраться на них, то она, быть может, смогла бы… Юлия помедлила, однако любопытство победило. Может быть, это одна из служанок, которая что-то натворила в доме для гостей? Может быть, Амру приказала мужчине наказать ее? Юлия подобрала юбку и осторожно взобралась на ящик. Слегка наклонившись вперед, она смогла заглянуть в комнату. Там слабо горела всего одна лампа, стоявшая на маленьком столе. Сердце Юлии чуть не выскочило из груди, когда кто-то прошел возле окна. Это был Питер. Юлия отшатнулась. Неужели он увидел ее?

– Раздевайся! – услышала она его приказ.

Он был в комнате не один. Затем Юлия услышала тихий жалобный плач девочки. Женщине показалось, что у нее в груди сжался холодный кулак. Она снова наклонилась вперед и заглянула в окно. И не поверила своим глазам: Питер стоял в комнате, и из одежды на нем были одни лишь брюки. Что касается девочки, то Юлия видела только ее плечо и руку, и, когда девочка стала раздеваться, как ей было приказано, Юлия на короткое время разглядела еще и маленькую, похожую на цветочный бутон, грудь. Юлия моментально поняла: девочка совсем юная.

Юлия попыталась рассмотреть ее лицо, но чуть не упала с ящика. Лишь краем глаза она различила на шее девочки зеленое ожерелье, прежде чем, балансируя, успела вцепиться в шершавую деревянную стенку.

Сердце Юлии готово было выпрыгнуть из груди. Тем не менее она заставила себя удержать равновесие и снова заглянула в окно.

Картина, которая предстала ее взору, запечатлелась в памяти Юлии как самый страшный кошмар. Питер схватил ребенка за волосы и движением руки заставил встать на колени, а другой в это время начал что-то делать у себя в брюках.

Юлия хотела громко закричать, однако у нее пропал голос и она лишь закрыла ладонью рот от ужаса. Она почувствовала, как ящики под ней зашатались, и инстинктивно отпрыгнула в сторону, чтобы не упасть. Женщина прижалась спиной к стене дома и прислушалась, надеясь, что Питер ничего не заметил. Она подождала немного, но никто не вышел, чтобы посмотреть, что случилось. Юлия лихорадочно соображала, что же ей делать. Она не могла оставить девочку там, наверху, на произвол судьбы, но понимала, что вмешиваться сейчас не имеет смысла. Кто знает, что сделает Питер, когда Юлия застанет его на месте преступления?

Она быстро обежала вокруг дома для гостей. Ее взгляд упал на загон для домашних животных, тихо хрюкавших в темноте. Свиньи! Юлия подбежала к изгороди, распахнула ворота и, несколько раз резко взмахнув руками, заставила животных выскочить из загородки. Свиньи, громко визжа, воспользовались шансом обрести свободу. Затем Юлия бросилась в направлении главного дома плантации, пробежала через заднюю веранду и темный коридор и заскочила в дамский салон. Отсюда она могла наблюдать за тем, что происходит внизу.

Юлия с облегчением увидела, что ее идея увенчалась успехом. Испуганные громким хрюканьем и визгом, проснулись остальные животные, и первые мужчины из поселка рабов с факелами в руках прибежали сюда, стараясь поймать их. Вероятно, эта суматоха между зданиями и громкие крики помешали Питеру, и вскоре он в застегнутых брюках появился в двери дома для гостей и стал громко кричать, отдавая указания. Девочку Юлия не увидела, однако надеялась, что той удалось скрыться в безопасном месте.

Усталая Юлия прокралась в свою комнату. Наверное, будет лучше, если никто не узнает о том, что она была на улице. Юлия испытывала глубокое отвращение к Питеру: сейчас, когда Мартина чувствовала себя плохо, он получал от маленьких девочек-рабынь то, что хотел. От одной лишь мысли об этом Юлии стало дурно. Кем были эти девочки? И как часто им приходилось подвергаться этому? Как взрослый мужчина вообще мог так поступать? Необходимо что-нибудь предпринять… Вот только что?

Глава 2

Плантация Бель Авенир находилась гораздо дальше от города, чем могла подумать Эрика. В этой стране пара часов плавания на лодке означала то же самое, что и удаление от цивилизации. Первые недели, которые Эрика провела в доме ван Драгов, показались ей ужасными. Как только Эрнст ван Драг уходил из дома (что происходило каждое утро, причем очень рано – он уезжал для того, чтобы контролировать рабочих на лесных участках), начинался настоящий хаос. Невоспитанных, наглых детей вряд ли можно было укротить – это не удавалось ни домашним рабыням, которых, хотя они и очень старались, милые детки едва ли воспринимали всерьез, ни самой Фриде ван Драг, которая скрывалась в своих покоях, куда ее отпрыскам вход был запрещен. Младшие члены этого семейства не испытывали уважения и к Эрике, тем более что они быстро обнаружили, как можно ее отвлечь. Они заставляли маленького Райнера плакать, а потом делали все, что хотели. Дисциплина и порядок в этом доме воцарялись только тогда, когда хозяин был на месте. Под строгим взглядом высокого мужчины дети затихали, и хотя бы предвечерние часы проходили более-менее спокойно.

По вечерам Эрика чувствовала себя совершенно разбитой. Беспокойство из‑за детей, наблюдение за которыми, собственно, и было ее задачей, и постоянные попытки успокоить Райнера, который из‑за шума вокруг становился все капризнее, очень нервировали Эрику. Она не знала, как взять ситуацию под контроль, и уже начала сомневаться в том, что это было хорошей идеей – согласиться на должность воспитательницы в Бель Авенир. В доме жили шестеро детей: Геерт, Харм, Ян, Рутгер и девочки – Эдит и Анка. Два старших сына, Антон и Фриц, уже переселились в город и ходили там в школу. Девочки были испуганными созданиями. Они в основном сами себя занимали – играли с куклами или ходили следом за чернокожей кормилицей, вцепившись в ее юбку. А вот четверо мальчиков в возрасте от шести до десяти лет были настоящими маленькими тиранами. Если они не дразнили своих сестер, то командовали домашними рабами, которые послушно исполняли все, что требовали от них юные масры, какими бы глупыми ни были их приказы.