Под сенью апельсиновых деревьев - Линда Белаго

Когда через несколько недель Риард приехал снова, она каждый день, каждый час боролась с угрызениями совести, из‑за того что в глубине души была рада его появлению. Неужели она влюбилась? Юлия этого не знала.

В один из декабрьских вечеров, когда все, как обычно, молча сидели за столом, а мысли Юлии находились где-то далеко, Мартина вдруг что-то сказала. Это было событием, потому что с тех пор, как отец отменил свадьбу, она просто игнорировала его. В отношениях между Питером и Карлом тоже появилась трещина. Юлия взяла себя в руки и сосредоточилась на том, что происходит в данный момент. Но тем не менее она не расслышала того, что Мартина только что заявила. А та с покрасневшими щеками сидела над своим супом, и у Питера тоже был какой-то испуганный вид. То, что Карл смотрел на свою дочь, прищурив глаза, опять не предвещало ничего хорошего.

– Что ты сказала?

– Я беременна.

Юлия не была уверена в том, что действительно услышала эти слова. Однако реакция Карла не допускала никаких сомнений. Он встал так резко, что его стул опрокинулся. Айку, который, как всегда, исполняя свою службу, стоял возле двери, вздрогнул.

Лицо Карла залилось краской гнева.

– Питер, немедленно в мой рабочий кабинет!

Проходя мимо, он схватил своего будущего зятя за руку и потащил его за собой. Дверь громко захлопнулась, но тем не менее Юлия успела услышать, как Карл заорал:

– Как такое могло случиться? Питер!

Мартина сидела на своем месте, сжавшись в комок. Юлия не знала, что сказать. Она молча ковырялась в своей еде, однако ей так и не удалось съесть ни кусочка.

Через какое-то время дверь кабинета Карла снова распахнулась. Хозяин дома тяжелыми шагами вернулся обратно в столовую, а за ним следовал подобострастно глядящий на него Питер. Карл остановился во главе стола, не преминув бросить гневный взгляд на Мартину, и злобно рявкнул:

– Поженитесь весной! Не дай бог, если… Вы это очень хитро придумали!

Карл повернулся на каблуках, взял стакан драма с подноса, который с готовностью держал перед ним Айку, и удалился к себе.

Питер оживился. Как только исчез Карл, он снял с лица маску раскаяния, и на ее месте появилась торжествующая злобная усмешка победителя. Питер властным жестом хозяина положил руку на плечо Мартины:

– Вот видишь, дорогая, у него не было другого выхода, кроме как сказать «да». – И, бросив косой взгляд на Юлию, он презрительно добавил: – Мы уж своего добьемся.

Глава 14

Кири серьезно беспокоилась о своей госпоже. Миси Джульетта потеряла аппетит и ела как птичка. Ее лицо было нездорового бледного цвета, а глаза, казалось, смотрели куда-то в пустоту и всегда были печальными.

Кири очень старалась поднять настроение своей миси. Она снова и снова рассказывала ей всякие мелочи из жизни детей в поселке рабов. Они ведь всегда доставляли ее хозяйке такую большую радость. Однако миси была теперь осторожной. Кири слышала, как масра Питер угрожал ей рассказать масре Карлу о том, как она заботится о рабах. А что это означало, знала не только Кири. Таким образом, миси Джульетте приходилось избегать встреч с рабами, и, может быть, поэтому она была такой печальной. Что-то угнетало ее. Если бы Кири только знала что!

С горя Кири призвала на помощь Амру. Домашняя рабыня наморщила лоб, и ее руки задумчиво стали мять полотенце для посуды, которое она только что использовала: она то разворачивала, то сворачивала его.

– Амру, что мне делать? Я боюсь, что моя миси заболеет. – Кири действительно очень встревожилась.

Амру неторопливо опустилась на один из старых стульев на задней веранде и знáком пригласила Кири сесть напротив. Девочка, однако, присела на корточки рядом с Амру. Она решалась садиться на стул только тогда, когда миси ей это разрешала. Правда, стулья здесь предназначались не для господ, но единственными рабами, которые сидели на них, были Амру и Айку.

Амру снова разгладила полотенце.

– Кири, мне кажется, что миси несчастлива, потому что она еще не подарила ребенка масре, – сказала она серьезно.

Кири очень удивилась. До сих пор ее миси не походила на женщину, которая желает подарить масре ребенка. Кроме того, Кири знала, что масра очень редко посещает миси Джульетту по ночам. Дело в том, что миси в таких случаях всегда приказывала Кири утром немедленно поменять простыни и постелить свежее белье, пока миси мылась, причем мылась так долго, словно не была в ванной несколько дней. Даже Кири чувствовала запах табака и алкоголя, которые масра приносил с собой в постель, и она предполагала, что миси отдавалась масре ночью не совсем добровольно. Но девочка никогда никому об этом не говорила.

Она слышала от других рабов, что белые люди иногда заключают браки, которые не основаны на любви, и белые женщины очень часто не имеют права выбирать себе мужа.

Правда, над женщинами-рабынями тоже всегда висела угроза, что масра с плантации сам назначит мужчин, которые должны будут принимать меры, чтобы на свет появлялось достаточное количество детей-рабов. Однако женщины очень умело уклонялись от таких «осеменителей».

Лучше всего было притвориться беременной или больной, тогда эти мужчины старались обходить тебя десятой дорогой. Хуже всего, если белого господина одолевала похоть при виде привлекательной рабыни. Тогда черные женщины должны были воспринимать его как неизбежное зло. Да, за это время Кири поняла, откуда появилось столько мулатов.

Отношения между рабами редко контролировались масрой или бассиа, пока это были рабы с одной и той же плантации. Женщина-рабыня имела право отклонить притязания своих почитателей. А вот у белых, казалось, все было иначе.

Но это была лишь одна сторона вопроса. Почему ее миси заполучила в мужья именно этого масру, Кири не знала, да и вряд ли когда-либо узнает. Но почему миси до сих пор еще не носила под сердцем ребенка, если этого хотел масра и она, – вот что для Кири было загадкой. Ведь на самом деле забеременеть было совсем нетрудно, и большинство рабынь скорее жаловались на частые беременности.

Миси казалась Кири совершенно здоровой. По крайней мере, ничто не указывало на то, что она не может иметь детей. Но на самом деле Кири не очень хорошо разбиралась в таких вещах.

– Амру, ты думаешь, что у миси не может быть детей?

Амру тихо засмеялась.

– Миси молодая и сильная. – Затем она наклонилась к Кири и приглушенным голосом добавила: – А вот масра… Кто знает?

Кири с удивлением уставилась на домашнюю рабыню. Об этом она даже не подумала.

– Да, но у него ведь уже есть… Как же может быть, чтобы…

– Кири, некоторые деревья со временем перестают плодоносить, – сказала Амру, хитро подмигнув.

Девочка ненадолго задумалась. Конечно, проблемы могли быть также и у масры. Но тот, и в этом Кири могла бы поклясться чем угодно, никогда не будет искать причину неудачи в себе.

– Амру, как ты думаешь, мы могли бы чем-то помочь миси? Я имею в виду…

Амру, казалось, погрузилась в собственные мысли. Рабы не должны были вмешиваться в дела белых, но миси пришлась ей по душе, она к ней привыкла…

– Я поговорю с Йенком. Может быть, мы попросим помощи у духов и богов. Правда, я не думаю, что они будут помогать белым, однако, если миси и дальше будет продолжать в том же духе, она заболеет, и – тут ты права – тогда будет плохо всем нам.

Несколько дней спустя Кири проснулась глубокой ночью оттого, что зашелестела занавеска, закрывающая вход в ее хижину. Девочка вздрогнула. С тех пор как однажды на другой плантации… Она до сих пор боялась нападения.

– Тсс… Это я. – Из темноты появился силуэт Амру. – Идем со мной. Быстро! И веди себя тихо.

Кири тут же спрыгнула из своего гамака, обернула бедра тканью и последовала за Амру.

Когда они оставили позади границу поселения, Амру обратилась к Кири:

– Я поговорила с Йенком. Сегодня будет встреча, и там ты можешь попросить милости у богов для своей миси.

По телу Кири пробежала нервная дрожь. Она еще никогда не проводила такого ритуала. Сможет ли она сделать это так, чтобы он подействовал?

На этот раз они пошли не на поля сахарного тростника, а по узкой тропинке сначала до границы леса, а потом чуть дальше, в лес. Теперь они находились на запретной территории: никому из рабов не разрешалось пересекать границы плантации. Кири нервно сглотнула. Если надзиратели их заметят, они спустят на них своих кровожадных собак, а те искусают рабов, как только догонят. Но Амру стремительно шла вперед.

Где-то через час они вышли на маленькую просеку, на которой горел небольшой костер. Вокруг него сидело несколько человек. Амру подтолкнула Кири внутрь маленького круга и жестом велела сесть. Кири попыталась узнать в слабом свете костра остальных присутствующих. Она разглядела одного мужчину и одну женщину из своего поселка рабов, Йенка, еще какого-то незнакомого мужчину и – Дэни! У девочки перехватило дыхание.