Младшая сестра - Лев Маркович Вайсенберг

И Шамси удивлялся: как случилось, что он, торговец, домовладелец, глава семьи, перестал быть хозяином в своем же доме и сам, как слуга, подчиняется жалкому маклеру Хабибулле? Это, впрочем, было не слишком страшно: Хабибулла как ни как был свой человек, и люди, являвшиеся в дом за оружием, тоже были знакомые люди. Гораздо было б страшнее, если б сюда ворвались те, о ком говорил Хабибулла, — голодные вооруженные рабочие с промыслов, называющие себя Красной гвардией, и новые солдаты, называющие себя Красной Армией. Они разрушили бы его дом, разграбили бы его добро, сорвали б чадру с его женщин — разве не такие картины изо дня в день рисовал перед ним Хабибулла?..

О том, что в кривом переулке раздают бесплатно оружие, узнал и Теймур. У него, правда, и своего хватало — уже с полгода, как он состоял в дружбе с Наджаф-Кули, но какой же уважающий себя человек откажется получить бесплатное оружие про запас?

Подойдя к дому Шамси, Теймур увидел Таги, — тот, как обычно, сидел на своем палане, прислонившись к стене, и наблюдал за необычным оживлением в переулке.

— Ты что ж не воюешь? — спросил Теймур проходя.

— Я — амбал, воевать не умею, — ответил Таги. — В политике не разбираюсь…

— А скандалить перед городской управой — это вы все умеете?

Со двора Шамси вышел старик в богатом бешмете, отороченном мехом, с берданкой в руке.

— Убивать их надо, таких людей! — буркнул он, уловив, о чем идет речь, и кивнув на Таги. — Мне семьдесят лет, а я вот готов защищать свои магазины. А эти амбалы, негодяи, отказываются нам помогать — забывают, что без магазинов наших сами подохнут с голоду!

— Вставай! — крикнул Теймур амбалу. — Все воюют теперь — воюй и ты!

— Не пойду! — ответил Таги.

Теймур пнул его ногой в живот. Таги скорчился.

— Ты, я вижу, неплохо воюешь… — прошептал он, едва переводя дыхание.

Давняя злоба к Таги вспыхнула вдруг в Теймуре.

— Сукин сын! — крикнул он и ударил Таги в лицо. Кровь потекла из разбитого носа. Таги застонал, закрыл голову руками, но с места не сдвинулся.

— Так ему и надо! — удовлетворенно молвил старик и погрозил Таги берданкой.

На шум вышел из дома Хабибулла.

— Мусульмане кровь проливают в святой борьбе с большевиками, а вы здесь кровяните друг другу морды, как пьяницы! — сказал он гневно.

«Так вот кто здесь главный», — понял Теймур, узнавая Хабибуллу и вспоминая, как сцепился с ним возле Исмаилие.

— Я и пришел сюда за оружием, чтобы пролить свою кровь в святой борьбе с большевиками, — проговорил Теймур. — Не в пример амшаре! — добавил он, кивнув на Таги.

«Кочи тоже о святой борьбе говорят! — усмехнулся про себя Хабибулла, в свою очередь узнавая Теймура, но поскольку тот, по-видимому, готов был драться на стороне мусаватистов, решил: — Черт с ним — пусть дерется кто хочет, лишь бы за нас, лишь бы победить!»

Вернувшись во двор, Хабибулла приказал выдать Теймуру пять винтовок и два ящика с патронами.

«Только и прыти хватает, чтоб раздавать оружие, а сам, верно, стрелять не умеет!» — пренебрежительно подумал Теймур, поглядывая на забавную фигурку Хабибуллы, обвешанную револьверами и патронными лентами.

«Помирились, видно», — подумала Баджи, наблюдая за ними из окна галереи.

Теймур вышел в переулок.

— Воевать ты, амбал, отказываешься — ну и черт с тобой! — сказал он, подойдя к Таги и вытащив револьвер. — А вот попробуй только отказаться таскать оружие — не порадуешься!

Согнувшись в три погибели, чувствуя за спиной дуло маузера, роняя себе под ноги капли крови, понес амбал Таги винтовки и ящики с патронами туда, куда велел Теймур. Часть оружия была по пути сброшена у какого-то другого кочи, тоже из шайки Наджаф-Кули, часть направлена мятежниками на передовую линию.

Наутро стрельба стала еще ожесточенней.

«Пришла пора показать себя, — решил Хабибулла, — чем я хуже других елисаветпольцев?»

— Я сам иду на фронт! — объявил он торжественно. — Шамси останется вместо меня распоряжаться оружием.

Хабибулла выбрал винтовку поновее, неловко пощелкал затвором и, выйдя из дому, решительно зашагал по переулку. Все, казалось ему, смотрят на него, как на героя.

По дороге Хабибулле встретился турецкий офицер с группой солдат.

«С ними мы не пропадем!» — радостно подумал Хабибулла и браво помахал офицеру рукой, но тот не ответил на приветствие.

Навстречу стали попадаться раненые. По мере того как Хабибулла приближался к месту боя, шаги его замедлялись.

Он хотел увидеть противника, но не решился подойти к завалу. Заметив, что в ближних дворах мятежники лезут на крыши, намереваясь нанести удар сверху, он тоже вошел в один из дворов и полез на крышу вслед за каким-то толстым молодчиком, тащившим на себе ручной пулемет.

Пригнувшись, перебегая от одной трубы к другой, Хабибулла следовал за молодчиком и добрался до карниза крыши. На миг он увидел длинную узкую улицу, стиснутую домами, и на расстоянии квартала от себя — изрытую мостовую и бруствер из земли и булыжников — советские окопы.

«Вот они где, дьяволы красные!» — злобно подумал Хабибулла и приложил дуло винтовки к карнизу.

Но в это мгновенье он увидел, как справа от него, раскинув руки и увлекая за собой пулемет, перевалился через карниз и шлепнулся оземь толстый молодчик.

«Заметили!» — пронеслось в голове у Хабибуллы. Он выпустил из рук винтовку и, прижимаясь животом к плоской крыше, поспешно пополз назад.

«Нет, нет, это не по мне, не для меня! — думал Хабибулла, шагая назад в кривой переулок. Он вдруг вспомнил, что читал где-то про маршала Тюрення, пугавшегося выстрелов, и утешил себя: — Я повелитель, стратег, но не солдат!»

— Наши бьют красных вовсю! — воскликнул он, вернувшись в дом Шамси. — Но нужно ударить но красным еще сильней, чтоб раз навсегда смести их с лица земли. Хозяева с Верхних базарных рядов все дерутся на фронте. Еще немного — и мы победим! — Он устремил взгляд на Шамси и властно сказал: — Пора и тебе взяться за оружие! — Сунув ему в руку старую берданку, он под-толкнул его к выходу и приказал: — Иди!

«Иди?»

Впервые говорил с ним Хабибулла таким тоном: теперь уже не только домом распоряжался его слуга, но и им самим, хозяином!

Но Шамси не нашел в себе сил перечить Хабибулле — тот верховодит теперь всем и всеми.

Неся берданку под мышкой, стволом назад, Шамси поплелся к передовой линии. По дороге он завернул в мечеть к Абдул-Фатаху. Там было много народу. Старики пились бритыми лбами об