Цена власти - Илья Витальевич Карпов

подумай теперь вот о чём. Вряд ли, конечно, капитан Айден разобидится как мальчишка и уведёт отряд посреди ночи — всё-таки у «Клинков» есть репутация. Но именно из-за этой репутации он теперь устроит своим ребятам головомойку. Те наверняка найдут виновного, и ему достанется ещё больше. Представь, как этот засранец взъестся на тебя? На твоём месте, Игнат, я бы теперь смотрел в оба.

— Да ну, — махнул рукой маг. — Что он мне сделает? На спину плюнет?

— Дело твоё… — вздохнул Таринор и добавил: — Ну так что там с колдунами твоими?

Подопечных у Игната действительно оказалось семеро. Все мужчины разных возрастов: самому младшему едва ли исполнилось пятнадцать, а обгоревшее на солнце лицо самого старшего уже изрезано сеткой морщин. Вот только магов огня среди них не оказалось.

К вечеру скомандовали привал, и, пока лагерь располагался на новом месте, Игнат поспешил увести подопечных в сторону для первого занятия, чтобы каждый из них продемонстрировал свои умения. Хоть никто из семерых не впечатлил, Игнат всё же не скупился на похвалу, замечая, однако, что им ещё многому предстоит научиться. Так когда-то делал Маркус. И уж если такой подход работал с несносными магами огня, то и из этих бедолаг наверняка выйдет толк.

Как только войско остановилось, Равена поспешила присягнуть на верность принцессе. Юная девушка, что звала себя рыцарем, преклонила колено перед столь же юной девушкой, которая встанет во главе королевства. Глядя на это Таринор подумал о двух вещах: ему довелось жить в очень необычное время, и Равена знает слова клятвы куда лучше него самого.

Теперь же, когда он глядел на три сотни человек, ставящих биваки и собирающих костры из хвороста, ему на плечо неожиданно легла тяжёлая рука.

— Бу! — воскликнул Тогмур и расхохотался. — Неужто напугал? Ты прямо вздрогнул.

— Да ну тебя, — отмахнулся наёмник. — Думаю я.

— О птице-девице?

— Птица-девица — это, скорее, Мирана. А Равену зовут леди-ворон…

— По мне так оба имени им идут одинаково, — усмехнулся Тогмур. — любят, я смотрю, у вас тут воронов. Стойкий народ всегда считал их вестниками беды. Всякий раз, как Старый Эйвинд слышал вороний крик, он делался мрачным и задумчивым. Говорили, это потому, что он понимает, о чём те каркают.

— И что же, ты тоже считаешь это дурным знаком?

— Сложно сказать, — вздохнул северянин, почесав бороду. — Старик говорил про чёрных птиц, а Мирана — белая. Такие у нас не водятся. Равена эта тоже белобрысая, да и вообще ворон только по прозвищу… Хотя у вас на юге всё наперекосяк. Может и вороны тут несут не горе, а удачу. Тебе под начало вон столько народу привалило. Не думал, кстати, как их назвать? Помнится, ты говорил о дружине, в которой прежде бился. Что-то там было про крыс…

— О «Крысиной роте» и речи быть не может, — отрезал Таринор. — Уж больно погано звучит.

— Может тогда что-то с пеплом? Ты ж теперь как-никак Пепельный рыцарь.

— И думать забудь. И угораздило же архимага засесть именно в Пепельном зубе… Нет бы рядом была шахта какая-нибудь или рудник, их в Нагорье как грязи! Представь, как было бы: Битва при Золотых холмах или Таринор Серебряный…

— Ага. Или погребок какой. А лучше трактир. Пивной рыцарь! Таринор Квашеннокапустный! Красота же!

Наёмник хихикнул. Действительно, в сравнении с этим даже «пепельный» звучит не так уж плохо. Разве что мрачновато.

— Пойду-ка разыщу Равену, — проговорил наёмник, вглядываясь в раскинувшуюся поляну костров и биваков. — Раз уж мне этих людей вверили, надо бы хотя бы их командира получше узнать…

Таринор сделал шаг, но, заметив ухмылку северянина и лукавый огонёк в его глазах, добавил:

— Да ну тебя, я вовсе не о том! Равена наверняка не одна всей этой оравой управляет. Должны быть те, кто у неё за сотников и сержантов. Вот с ними и познакомлюсь. Хоть пойму, кто в этой толпе знает, каким концом держать копьё, а кому лучше рвы копать… И вот ещё что: если Дэйн придёт до моего возвращения, пусть ищет меня здесь. Но вряд ли задержусь тут надолго.

Под скрипучее хихиканье Тогмура наёмник отправился искать Равену. Солнце медленно уползало за горизонт, и лагерь погружался в полумрак. Если б Таринор не знал наверняка, то даже не понял бы, что эти люди чем-то отличаются от остальных обитателей лагеря. Да, с аккантийцами их спутать было бы непросто из-за цвета кожи, но вот от солдат Таммаренов войско Равены отличалось разве что отсутствием символики лордов Нагорья.

Вдруг среди тихого ворчания, смеха и кашля Таринор услышал звон струн и пение. Он обернулся на столь выбивающиеся из общего гомона звуки и увидел вдалеке уже знакомые небрежно остриженные светлые волосы. Равена сидела у костра, а рядом с ней ещё несколько человек. Всё, как он и думал.

Обходя едко дымящие костры, окружённые тесно поставленными биваками, и едва не запинаясь о смердящие ноги, Таринор, наконец, добрался до места и узнал незатейливую солдатскую песню времён восстания Одеринга:

Мы подотрёмся тряпками с грифоном,

И будем всю неделю пировать!

Плевать, что нынче мы вдали от дома:

За дом родной не жалко жизнь отдать!

Пела её Равена, чей голос оказался неожиданно красивым. Видимо, парень, сидевший с другой стороны костра, думал так же. Ловко перебирая пальцами по струнам лютни, он не сводил с девушки взгляда, когда же подошёл Таринор, тот нахмурил на него брови.

Пускай враги дрожат от нашей силы!

Портки намочат в страхе от шагов!

Мы утром их отправим всех в могилы,

А вечером…

— Вот чёрт! — прервалась девушка. — Всегда в этом месте сбиваюсь…

— А вечером утешим вражьих вдов, — нестройно пропел Таринор. Парень с лютней поморщился и отложил инструмент в сторону. Равена обернулась, и её лицо озарила улыбка:

— О, вы решили заглянуть на огонёк? Места всем хватит, а если не хватит — подвинемся…

— Знакомая песня, — усмехнулся наёмник. — Помнится, в прежнюю войну её пела одерингская солдатня. Да и слова были чуть другие.

— Оливер переделал, — Равена кивнула на того, кто перебирал струны. — Поменял «тряпки с орлом» на «тряпки с грифоном», ну и ещё пару мест.

— Славно вышло. Он у вас, значит, вроде менестреля?

— Я оруженосец леди Равены! — неожиданно вспыхнул парень. — И каждому,